Не зарекайся…

Магжан Куанышбаев

Репутация державы точнее всего определяется той суммой, которую она способна взять в долг.
Уинстон Черчилль

Говорят, где-то в африканских саваннах живет на редкость сообразительный зверек: прежде чем съесть сорванный плод, он якобы подносит его к филейной части, сопоставляя размеры. Его пример вполне cгодился бы и для нашего человека.
В 2010 году Казахстан записал в свой актив еще одно «достижение» — внешний долг республики не только сравнялся, но и превзошел объем валового внутреннего продукта. Объем первого составил 111 млрд долларов, второго — 106 млрд долларов. Это абсолютный рекорд среди стран СНГ (см. табл. 1). Более того, размер нашего долга существенно больше общих внешних долгов всех стран СНГ, не считая Россию. В мировом же масштабе Казахстан среди стран с населением до 20 миллионов человек является, пожалуй, единственным, у кого есть столь огромный внешний долг.
Но если в целом национальная экономика набрала зарубежных долгов, сопоставимых с ВВП, то это говорит о системном явлении, причины которого как минимум следует осмыслить. Хотя бы потому, что рост заимствований, понятно, не может продолжаться вечно. Рано или поздно наступит фаза обратного цикла — долги придется возвращать со всеми причитающимися процентами. В условиях кризиса и падения кредитного рейтинга Казахстана возможность долго обслуживать и когда-либо вернуть весь этот долг выглядит весьма сомнительной. Только в нынешнем году нашей стране по иностранной задолженности надо выплатить свыше 11 млрд зеленых дензнаков, и это без учета списания от реструктуризации долгов казахстанских банков. Бодрые песни наших макроэкономистов о маркизе, у которой все хорошо, а нефть всегда будет расти, малость поутихли. Наступило время чесать затылки. И из ситуации, в которую вошла сейчас казахстанская экономика, вряд ли можно выйти так просто, как это представляют себе некоторые. Страна, умудрившаяся в пору высоких цен на свой экспорт, главным образом нефть, набрать огромные не прибыли, а внешние долги, вряд ли сумеет совладать с ситуацией сейчас, при резко ухудшившемся положении для себя.
Вроде бы должен успокаивать уже тот факт, что из общей суммы госдолг и гарантированный государством долг составляет всего 2,7 млрд долларов. Оставшаяся часть — это долг корпоративного и банковского секторов, которые как бы и не должны сильно отягощать рядового налогоплательщика. Но это только в теории.
По логике, на фоне сокращения внешних заимствований для банков второго уровня Казахстана из-за снижения кредитных рейтингов, возможно, в текущем году внешний валовой долг будет уменьшаться. Приоритетом коммерческих банков останется погашение ранее взятых обязательств, что, естественно, скажется на их участии в кредитовании реального сектора экономики. Что, собственно, пока и происходит. Судя по официальной статистике, за последние два года казахстанские БВУ уменьшили долг почти с 42–45 до 30 млрд долларов. А после реструктуризации внешнего долга трех финансовых институтов — БТА, «Альянса» и «Темирбанка» — эта сумма должна сократиться еще на 10,5 млрд. Глава Национального банка Григорий Марченко даже поспешил заверить: «Мы считаем, что проблема внешнего долга банковского сектора решена». Впрочем, в абсолютном выражении ситуация не меняется. Если в марте прошлого года валовой внешний долг республики равнялся 111 млрд долларов, то год спустя, после озвученных погашений в 12–15 млрд американских денег, он остался на прежнем уровне.
Другую значительную часть общего показателя внешнего долга составляют так называемые «межфирменные» долги частного сектора. Это где-то еще 48 млрд долларов. Однако, по словам главы главного банка страны, ни Казахстан как государство, ни граждане Казахстана никакой ответственности по такого рода обязательствам нести не будут. Возникает простой вопрос: тогда зачем вообще учитывать эту сумму в статье «валовой внешний долг государства»? Да и, во-вторых, обычный обыватель может сказать: «Какое мне дело до чужих, пусть и внешних, долгов? Мне все равно, на что их заняли, на перепродажу приватизированного объекта или на покупку завода в Европе. Раз заняли, пусть сами и отдают. Лично я ни у кого ничего не занимал». И будет прав. Но на поверку оказывается, что долги вроде как частные, а платить за них приходится порой из общей кассы, что и было продемонстрировано в 2009 году. Тогда из 19 млрд долларов из Национального фонда на борьбу с кризисом почти половина пошла на спасение банков второго уровня — между прочим, частных на тот момент. Полтора года после вхождения государства в четыре крупнейшие БВУ шли переговоры с кредиторами о реструктуризации долгов.
Экономическое благополучие Казахстана как держалось, так и держится на сырье. Нефть, газ, металлы обеспечивают значительную часть доходов государства. Они же тянут нашу экономику в гору. Но как долго такая ситуация может сохраняться и что произойдет, если она изменится? Окажется ли тогда Казахстан в состоянии продолжать справляться с бременем гигантского для такой небольшой страны внешнего долга?
Нельзя обойти вниманием проблему эффективности использования внешних займов. На что ушли колоссальные денежные средства? Кроме застройки Астаны, ничего крупного, прорывного, что стало бы брендом страны, создано не было. То есть, с одной стороны, существует долговое бремя, на которое еще и проценты набегают, с другой — не достигаются цели, на которые, в принципе, и осуществлялось заимствование. Запомнился такой эпизод. Пару лет назад встречал одного иностранца в аэропорту. По пути в город тот поинтересовался: «Говорят, Казахстан — богатая страна, какой у вас валовой внутренний продукт?». Я озвучил сумму, ежедневно транслируемую по телику. Оценка иностранца обескуражила: «Странно, глядя на улицы и прохожих, этого не скажешь». Мне еще подумалось: «Хорошо хоть, что за пределы Алматы не выехали».
Между тем долг государства является элементом отсроченной инфляции, действие которой значительно шире ее прямого негативного эффекта. Маститый американский экономист Милтон Фридмен по этому поводу писал: «Причина в том, что подавленная инфляция препятствует функционированию рыночной системы. Правительство создает некий субститут рыночной системы, который оказывается исключительно неэффективным». Дело в том, что иностранные кредиты повышают спрос на товары стран-кредиторов, увеличивая чистый экспорт и эластичность финансовых систем этих стран. У страны-заемщика протекает обратный процесс. В данном случае кредитор, в принципе, может выдавать кредиты в виде лишь частично обеспеченных финансовых средств, их полное обеспечение целиком ложится на получателя. То есть страна-заемщик, по сути, становится колонией страны-кредитора, а будущие поколения этого государства становятся должниками еще до рождения.
Наконец, нередко внешние долги государства способны спровоцировать как внутренние катаклизмы, так и внешнюю агрессию. Мировая история изобилует такими примерами. Так, одной из причин Крымской войны была угроза английских и французских банкиров ввести в России «внешнее управление» финансами, как они уже после войны сделали в отношении «больного человека Европы» — Османской империи. Или антимонархическая революция во Франции 1789 года. Она в том числе стала следствием огромного государственного долга, достигшего 100% того самого валового внутреннего продукта. Результатом стало восстание и штурм Бастилии 14 июля — этот день и поныне национальный праздник Франции. Огромные расходы на Русско-японскую войну и революцию 1905 года привели на грань банкротства и Российскую империю. Положение спасла Франция, которая предоставила Николаю II весной 1906 года заем в 2,2 млн золотых франков в обмен на обещание принять Конституцию и облагородить фасад самодержавия, введя «думскую монархию», а также вступить в Антанту, что автоматически вовлекло Россию в Первую мировую войну. В 1930-х разорение выплатами по репарациям и внешним долгам странам Антанты фактически привело к экономическому банкротству и радикализму уже Германию. Результатом стал приход к власти главного злодея ХХ столетия Адольфа Гитлера.
По всему можно заключить, что долги не могут и не должны рассматриваться как сугубо финансовая или экономическая категория. Перейди грань, и чрезмерное увлечение жизнью в долг может сыграть злую шутку. Берешь ведь чужое, а отдаешь свое. Не случайно третий президент США Томас Джефферсон писал: «На каждом поколении лежит обязанность выплачивать свои собственные долги по мере их образования» — принцип, который, если бы он выполнялся, предотвратил бы половину войн в мире.