Унесенные ветром

В 2010 году финансовая система Казахстана продолжила выходить из комы, в которой оказалась в результате кризисных явлений 2007–2009 годов. Но насколько успешно проходит курс реабилитации? Насколько основной институт жизнеобеспечения отечественной экономики застрахован от рисков?

Кризис, судя по всему, достигнув своего предела, постепенно отступает. Хотя далеко не факт, что причины, приведшие к завихрениям, сошли на нет. Это особенно применимо к банкам Казахстана, которые стали жертвами не только глобального сбоя, но и собственной беспечности плюс жажды наживы, сведших до минимума иммунитет от привнесенных извне вирусов. Более того, именно из-за высокой зависимости от внешних рынков банковский кризис в Казахстане начался сразу же вслед за ипотечным кризисом в США, то есть еще осенью 2007 года, в то время как большей части планеты, в том числе пространства СНГ, катаклизм настиг лишь год спустя. Далее ипотечный кризис потянул за собой финансово-банковскую систему. В обстановке свертывания кредитования в ступоре оказалась одна, если не единственная, динамично развивающаяся сфера внутри Казахстана — строительная. Под грузом долгового бремени на грань выживания были поставлены другие отрасли экономики, особенно малый и средний бизнес, сельское хозяйство. Наблюдалось резкое снижение покупательской способности. Произошел самый настоящий эффект домино. Как закономерный итог, после среднегодовых темпов роста в 10–12% в течение 2000–2007 годов рост казахстанского ВВП в 2008-м составил 3,3%, а в 2009-м — всего 1,2%.
О незавидном положении наших банков сигнализировали международные агентства. В конце 2008 года Всемирный банк назвал Казахстан вторым после Исландии кандидатом на крах банковской системы в случае возможного дефолта по кредитным обязательствам. Курс акций казахстанских БВУ резко упал, поскольку инвесторы сомневались в возможности получения минимального дохода и в способности банков выполнить свои обязательства.
Антикризисная программа правительства с большим запозданием была принята в ноябре 2008 года. Ее общая стоимость составила около $20 млрд, или пятую часть ВВП. Неудивительно, что львиная часть средств по выводу экономики из тисков кризиса пришлась на долю банков. Государство приняло решение о вхождении через ФНБ «Самрук-Казына» в капитал четырех системообразующих банков, при этом о фактической национализации двух их них — БТА и «Альянса». Несмотря на откровенное нежелание банкиров, задуманный план был приведен в исполнение в феврале–марте 2009 года.
Очевидно, что решения государства по спасению этих банков и реструктуризации задолженности во многом способствовали минимизации панических настроений. Вместе с тем по итогам 2009 года Казахстан стал одной из немногих стран, которая в кризис сохранила положительные темпы роста экономики. И хотя ряд экспертов выразили сомнения в достоверности официальных данных, эта тенденция получила продолжение и в 2010 году.
С другой стороны, оптимистические выкладки относительно банковского сектора пока что кажутся преждевременными. Дело в том, что наряду с частичным, но все же восстановлением доверия клиентов и вкладчиков к банкам серьезной проблемой стала реструктуризация части их внешних долгов. По положению на весну 2009 года это $40 млрд. Особые хлопоты выпали на долю БТА как крупнейшего коммерческого банка страны. В условиях отсрочки по текущим выплатам соответствующие переговоры шли весьма трудно и вязко. Впрочем, находясь еще на берегу, чиновники недвусмысленно обозначили свою позицию: государство не намерено брать все долги банков на свой баланс и удовлетворять требования кредиторов в полном объеме. В частности, в Лондоне на переговорах с внешними кредиторами глава Нацбанка Григорий Марченко в интервью западным СМИ заявил: «Если инвесторы ожидают, что правительство возместит все их кредиты и облигации, чтобы выручить банк, они заблуждаются. Правительство не станет тратить значительное количество резервов, чтобы выручить инвесторов».
Лишь в сентябре 2010 года, после нескольких раундов, переговоры о реструктуризации задолженности БТА, а чуть ранее «Альянс Банка» и «Темирбанка» удалось завершить. По их результатам кредиторы списали $11 млрд долгов. Оставшаяся часть реструктуризирована — частично в облигации, частично конвертирована в акции указанных банков. Но решение о реструктуризации долгов — лишь вершина айсберга проблем. БВУ нуждаются в «расчистке» проблем, связанных с качеством портфелей. При этом институты с плохим качеством, но с достаточной ликвидностью могут существовать очень долго. Вопрос, однако, состоит в том, насколько они могут быть динамичны в новом кредитовании.
Во-первых, сам процесс реструктуризации банков и банковской системы в широком понимании не завершен, потому что он подразумевает под собой более сложные процессы по восстановлению бизнес-структур и бизнес-процессов в этих банках, это занимает время. Попутно немало проблем связано с возвратом зарубежных активов казахстанских банков, что сейчас является предметом рассмотрения в судах Лондона и Москвы. И далеко не факт, что эти средства в сотни миллионов долларов будут истребованы в пользу Казахстана.
Во-вторых, стоит задача по проведению реструктуризации долгов внутри самого Казахстана. На сегодняшний день доля неработающих кредитов в среднем официально составляет 30%, это без БТА и «Альянс Банка», а по более пессимистичным прогнозам — где-то около 50%. То есть речь идет о целом пласте кризиса, который только предстоит преодолевать. И даже если государство снова использует средства Нацфонда для помощи заемщикам, скорее всего, стране придется еще столкнуться с банкротством многих субъектов реального сектора экономики, а также падением рейтингов самих банков. Да, можно было бы, по опыту переговоров с внешними кредиторами, предложить уже нашим банкам списать половину долгов резидентам Казахстана. По прикидкам, этот ценз могут пройти около 60% наших предприятий. Но вся проблема в том, что ни один наш банк не пойдет на такого рода сделки. Такой вот замкнутый круг — все друг другу должны, но живых денег нет.
В-третьих, государство, как известно, вошло в капитал системообразующих банков лишь на время. Это была вынужденная мера, призванная уберечь финансовую систему от краха. Теперь, по мере стабилизации ситуации, встает вопрос о выходе государства из акционеров, а также компенсации вложенных миллиардов. Но потенциальных покупателей данных активов пока не наблюдается. Единственное исключение составляет разве что российский Сбербанк, который выразил интерес к приобретению БТА. Хотя и здесь сохраняется немало сомнений относительно готовности российского банка взвалить на свои плечи казахстанский неликвид. Дело в том, что ситуация в банковском секторе нашего северного соседа также оставляет желать лучшего. Тоже являясь системообразующим банковским институтом, Сбербанк активно задействован в правительственных программах государственной помощи, а потому на фоне продолжающегося ухудшения положения будет вынужден накапливать на своем балансе проблемные активы. Таким образом, единственное, что может заставить Сбербанк купить БТА, так это решение на политическом уровне. Но для того чтобы убедить Кремль в полезности покупки, у казахстанских властей должны быть веские аргументы и гарантии, далеко выходящие за пределы банковского сектора. Да и нелицеприятный вопрос в том, какова может быть финансовая безопасность государства, крупнейший банк которого находится под контролем чужой страны?
В-четвертых, структурные изменения по ресурсной базе наших банков. Если в докризисный период банки основной упор делали на внешние заимствования, то теперь стратегически нацелены на развитие внутренних источников фондирования, в частности клиентских вкладов, которые с точки зрения их ресурсоемкости, затратности являются более дорогими. Обслуживание и привлечение клиентских вкладов стоит значительно больше с точки зрения трудоемкости, поддержания филиальной сети, чем привлечение двустороннего займа на ту же сумму. Это означает, что эффективность БВУ заметно ухудшится. Соответственно, им можно забыть о тех заоблачных процентах маржи, которые существовали в прежние годы. В ближайшие два-три года она, скорее всего, не будет превышать 5%.
Однако, пожалуй, самым болезненным проявлением банковского кризиса стало свертывание кредитных программ. В частности, директор Группы рейтингов финансовых институтов парижского офиса Standard & Poor’s (S&P) Екатерина Трофимова полагает: «Рост кредитования еще не начался, рентабельность находится на низком уровне, отток иностранного долгового капитала продолжается, что замещается приростом вкладов клиентов. По 2010 году в целом средства клиентов могут прирасти более чем на 25%. Прогноз по кредитованию в рамках сектора более сложен, потому что он зависит от политики реструктурируемых банков и банков, не допустивших дефолт, в отношении списания кредитов и возможного изъятия залогов. Кроме того, важна скорость восстановления качества активов. Пока не ясно, в каких объемах банки будут списывать кредиты и будет ли это происходить. Мы видим, что в последнее время в этом плане активизировался «БТА Банк». Активные списания проводят также АТФ и еще 2–3 других банка. Это влияет на показатели по динамике кредитования системы в целом. При этом мы ожидаем, что совокупный кредитный портфель в системе изменится в диапазоне +10%/-10%. Качественный кредитный портфель банковской системы, доля которого в совокупном объеме кредитов превышает 50%, растет, и по нему рост вполне может достичь 10% на конец года. Основным драйвером по данному сегменту станут банки среднего звена, которые активно наращивают свою рыночную долю, пользуясь сложностями и консерватизмом крупных банков».
Общий же урок кризиса заключается в том, что отныне во главе угла будут находиться такие требования, как консерватизм кредитной политики, повышение качества принятых решений. Это, безусловно, снизит амбиции финансовых институтов, и на новом этапе банковский бизнес будет расти значительно медленнее и более аккуратно, чем это было в докризисный период. Кризис показал, что модель казахстанского банковского бизнеса как локомотива экономики не работает, сами банки не в состоянии развиваться в отрыве от реального сектора экономики и населения. Кризис в Казахстане продемонстрировал ту структурную проблему, о которой долго говорилось еще до кризиса: отсутствие фундаментальных опор в виде внутренних источников ресурсов и недостаточного качества кредитного портфеля, а как результат — плохое качество заемщиков внутри страны.
Банковская система Казахстана выходит из кризиса сильно потрепанной. На зализывание ран, то есть восстановление качества активов до докризисных уровней, уйдет от трех до пяти лет, и это еще при условии сохранения текущих позитивных макроэкономических тенденций. Однако высокая неопределенность на рынках не позволяет делать уверенные прогнозы по дальнейшему развитию ситуации. И в случае новых сбоев в экономике или нового ухудшения ситуации в мире восстановление займет больше времени. При этом надо четко понимать, что банковский сектор есть зеркальное отражение экономики. С начала 2010 года Казахстан действительно демонстрирует неплохие темпы роста, но эти результаты стали возможными во многом благодаря экспортно ориентированным секторам и удачной конъюнктуре мировых цен. А это вовсе не означает позитивного восстановления экономики. В свою очередь, без оздоровления экономической системы в целом и ее основных сегментов в частности говорить о стабильном развитии банков также не приходится.