Хлебные «качели»

5 ноября, 2007

404

Ярослав Разумов

Нынешнее подорожание хлеба нервирует людей в значительной части потому, что в сознании ныне здравствующих поколений понятие «хлеб» ассоциируется во многом с понятием «стабильность». Еще не совсем стерлись в памяти лотки в школьных и общественных столовых с буквально бесплатным хлебом, над которыми висели неизменные рифмованные призывы его беречь.
Но такая ситуация не была типичной, если смотреть на состояние «хлебного вопроса» в истории, которое, скорее, напоминало «качели», способные, в экономическом плане за несколько лет несколько раз качнуться «верх — вниз». И даже когда никто еще не знал слово «глобализация», эти «качания» очень зависели от внешней конъюнктуры. Очень показателен здесь российский опыт 19-го и начала 20-го веков, то есть до революции 1917 года, когда рыночное «качание» прервалось жесткой государственной экономикой.
При Николае I, т.е в первой половине 19-го века, как писали историки, было «блестящее положение финансов». Сорокалетний мир в Европе после бурного периода наполеоновских войн значительно увеличил ее народонаселение, а быстрое развитие промышленности на Западе сократило там земледелие. «Тогда ни Северная, ни Южная Америка, ни Египет, ни Индия, ни еще менее едва начавшая заселяться Австралия не доставляли своих продуктов земледелия в Европу, а помещичья Россия могла отправлять их сколько угодно. Можно ли удивляться при этом, что жители России не знали, куда девать и почем принимать иностранную звонкую моменту, что за ассигнации платили лаж от 10 до 15% и что русский рубль ценился постоянно выше al pari на иностранных биржах» («Николай 1-й и его эпоха», под. ред. М.Гершензона, М., 2001).
Серьезные изменения происходили в эту и предшествующую ей эпоху в хлебном деле на территории современного Казахстана. Собственно, именно тогда в современном виде и понимании хлебное дело здесь и складывалось. Известный историк, ныне покойный, Жанузак Касымбаев писал (Ж. Касымбаев. Казахстан – Китай: караванная торговля в 19 – начале 20 веков. Алматы, «Олке», 1996, тираж – 1 тыс.): правительство в 1760-1780-х
гг. стимулировало переселение русских крестьян в степь (например, в р-н Усть-Каменогорска), чтобы они обеспечивали хлебом гарнизоны крепостей. Переселение русских крестьян и выделение им земли «в известной степени благоприятно отразилось на решении продовольственного вопроса как для жителей крепостей и окрестных русских поселений, так и для казахского скотоводческого населения, испытывавшего постоянную нужду в хлебе». Правда, зерновым регионом Казахстан все же так и не стал и был вплоть до эпохи освоения целины ввозящим зерно регионом.
Но на западных рынках положение российского хлебного экспорта, практически доминировавшего в первой половине 19-го века, постепенно пошатнулось. Виной тому стало бурное развитие в мире железных дорог. Активное железнодорожное строительство в Северной Америке и Австралии, открытие в 1848 году золотых копей в Калифорнии в 1851-м еще более обширных возможностей для золотодобычи в Австралии привело к многоплановым результатам: масса народу из перенаселенных стран Европы, ринувшаяся искать счастья на приисках, попутно обнаружила огромные, фактически незаселенные, зато плодородные почвы. И по железным дорогам, и портам «земледельческими продуктами Австралия и Америка стали снабжать рынки, доселе пользовавшиеся преимущественно русскими продуктами» (журнал «Вестник Европы», 1877, статья «Экономическое состояние России в прошлом и настоящем», Н.Блиох).
Мировой рынок зерна все более глобализировался, хотя тогда такого слова еще и не знали. Во второй половине 19-го века на него вышли новые крупные производители. Помните, в одесских рассказах Бабеля, Бене Крику говорят: «Разве ты не знаешь, что в этом году в Аргентине такой урожай зерна, что просто завались, и мы сидим с нашей пшеницей без почина!». В российской прессе того времени статьи о Соединенных Штатах часто были посвящены именно этой теме и назывались, например, «Наши конкуренты в хлебной торговле».
Но еще раньше, во второй половине 19-го века, на хлебном рынке наблюдались ситуации, наиболее похожие на нынешнюю. В Европе продолжался быстрый рост населения, и стабильный экспорт хлеба был гарантирован. Но в середине 1860-х годов впервые за много лет во многих зерносеющих регионах мира случился сильный неурожай. Естественно, цена на хлеб поднялась еще выше. В России же от неурожая одни губернии пострадали очень сильно, другие не были затронуты им совершенно. И из вторых, минуя первые, зерно потекло на мировой рынок с его высокими ценами. Большой разрыв внутренних и мировых цен сделал свое дело, как это было, например, на рынке нефтепродуктов в Казахстане в начале 2000-х годов. В пострадавших губерниях возник серьезный дефицит продовольствия, естественно, начались спекуляции зерном. «Сетуют на дозволение вывозить хлеб за границу», — писал тогда публицист Одоевский.
Что было делать? Никому не пришло в голову создавать «Штабы по сдерживанию цен и тарифов при акиматах»; и не только потому, что акиматов еще не было. В авторитарной империи действовали законы свободного рынка, и даже император не мог приказать купечеству, где и по каким ценам продавать зерно или подписывать меморандумы с хлебопеками о моратории на рост цен. Власти создали комиссию для борьбы с этой ситуацией; для придания ей особой значимости возглавил ее наследник престола, будущий император Александр III. Бюджет комиссии составил около 2 млн. рублей, из которых половину набрали из частных пожертвований, половину дало государство (вот оно, социальное партнерство государства и бизнеса, о котором сегодня говорят как об открытии последних лет!). Но что было делать дальше? «Собравшаяся комиссия на первом же заседании выработала стратегию, отказавшись от идеи даровой раздачи хлеба как деморализующей и пришла к решению об его закупке крупными партиями с целью обеспечить стабильность цен на хлеб в неурожайных губерниях» («Александр 3-й», сборник воспоминаний современников, Санкт-Петербург, 2001). Самой главной проблемой стало сохранить эту программу в тайне от могущественных хлебных спекулянтов, дабы те не взвинтили цены при закупке зерна для голодавших губерний. И это удалось: граф Милютин, который руководил этой работой, «стал появляться, как из-под земли вырастающая тень колоссального капиталиста, закупавшего якобы для себя все имеющиеся между Москвой и Петербургом партии хлеба. Тайна и быстрота операции были до того строго соблюдены, что только тогда, когда главная часть партии хлеба была закуплена Милютиным, кулаки-хлеботорговцы вдруг узнали об этих огромных закупках, чуть ли не одновременно в разных местах сделанных» («Александр 3-й»…). Организовав продажу этого зерна в хлебодефицитных губерниях по фиксированно-невысоким ценам, власти сбили их повышение на всем внутреннем рынке без серьезного ущерба экспорту и остановили рост социальной напряженности. Деньги, выделенные на эту программу из государственного бюджета, осенью того же года вернулись в него.
Опыт, достойный, как минимум, изучения.