На реформы надейся…

Отмеченное в конце сентября проведением специальной конференции десятилетие казахстанской пенсионной реформы вызвало меньше восторгов и экзальтации по поводу первого юбилея, чем это можно было бы ожидать. Отчасти, возможно, это было связано со сложностями, переживаемыми в сентябре, как и в августе, финансовыми рынками, с которыми бы слишком сильно дисгармонировало юбилейное ликование, но, пожалуй, даже в большей степени с тем, что концепция пенсионной реформы неизбежно будет претерпевать более или менее серьезные изменения. Планировавшееся модераторство некоторых из «отцов-основателей» пенсионной реформы — Григория Марченко и Ораза Жандосова, на сессиях конференции также не состоялось, и это также уменьшило количество потенциальных лирических отступлений.
Один из немногих экскурсов позволил себе лишь глава Нацбанка Анвар Сайденов. Он отметил, что причиной того, что реформа была осуществлена в столь радикальной форме и состоялся полный переход на накопительную пенсионную систему без солидарной для значительной части населения, стали  состояние бюджета и цена на нефть на мировых рынках, которая была уже крайне невелика в преддверии азиатского и российского кризисов. Выстраиваемые статистические ряды с учетом прогнозируемого тогда экономического роста и роста отчислений в пенсионные фонды не давали какой-либо надежды на то, что государство будет в состоянии выполнить обязательства перед будущими пенсионерами.
Предстоящие корректировки в пенсионную модель будут приниматься, вероятно, в противоположной точке экономической синусоиды, в период «тучной» от нефтяных кормов экономики и профицита бюджета. Согласно популярной доктрине по-настоящему глубокие структурные реформы часто носят вынужденный характер и происходят от безысходности, поскольку в более благоприятный экономически период государство вынуждено не оставаться глухим к лоббистам и не отдавать слишком много на откуп рыночной стихии. Попытка ввести обязательные отчисления в накопительную пенсионную систему в России, предпринятая уже в новом веке, закончилась ничем, поскольку в частные фонды перешли лишь десятые доли процента работников. Очевидно, в любой другой ситуации, чем существовала 10 лет назад, когда во многих регионах существовали значительные задержки с выплатой пенсий, она не могла бы осуществиться и в Казахстане.
Магия представления о том, что реформы могут осуществляться только в кризисные времена, такова, что живет даже некое ожидание нового кризиса, который инициирует новую волну бескомпромиссных реформ. При этом казахстанская накопительная пенсионная система представляет собой как раз довольно яркий пример такой реформы, где достоинства переходят в недостатки и которую крайне трудно скорректировать, не нарушив ее основных мотивов.
Несомненным главным плюсом накопительной системы выглядит ее справедливость и абсолютно прозрачный механизм формирования пенсионных накоплений, позволяющий в любой период представлять ситуацию со своими пенсионными накоплениями. В отличие от солидарной системы отсутствует обезличенное назначение пенсий. В казахстанских реалиях за 10 лет, пока это не осознанно будущими пенсионерами, мотивации, связанные с ростом пенсионных накоплений, не достаточно сильны и накопительная пенсионная система в целом не пользуется безусловным доверием. Довольно жесткая конкуренция фондов за пенсионные активы, происходившая в последние 3 года, несмотря на огромные различия в доходности, показываемые временами фондами, не привела пока к созданию «розничного пенсионного рынка» и осознанному выбору фонда со стороны работников. Фонды конкурируют по-прежнему, скорей за работодателей, определяющих выбор большинства людей.
Изменения, происходящие в регулировании рынка, и, в частности, перечисление всех пенсионных накоплений сотрудников с помощью одного платежного поручения в Государственный центр по выплате пенсий не привели к существенным изменениям, хотя сами пенсионщики??? говорят о конкуренции и значительном перетоке клиентов между фондами. Вероятно, значительное большее значение для актуализации выбора пенсионного фонда будет иметь появление внутри фондов 3 инвестиционных портфелей с разными допущениями в плане рисков. Это наиболее близкое и уже решенное изменение в планах, связанных с пенсионной реформой, причем, несомненно, близкое первоначальной концепции по духу и являющееся ее развитием. Главным  плюсом изменений станет возможность корректной оценки качества управления пенсионными активами, так как одинаковые портфели разных фондов будут играть на сей раз по общим правилам, поскольку до сих пор разница в доходности объяснялась разницей в инвестиционных стратегиях.
Вопросом, где, похоже, существуют разногласия между фондами и регулятором, является соблюдение принципа: один вкладчик — один фонд и даже на первом этапе один вкладчик — один портфель, в то время как у регуляторов существуют предложения сразу дать вкладчикам большие возможности выбора. В наиболее радикальной форме это сводится к предложению вообще ликвидировать пенсионные фонды, оставив на рынке компании по управлению пенсионными активами с разными портфелями. Эта одна из мер, которая может уменьшить вредную, по мнению многих, аффилированность фондов с банками (министерство труда и социальной защиты предлагает уменьшить максимальное участие в капитале пенсионного фонда со стороны любых юридических лиц до 25%, что может уменьшить влияние на принятие инвестиционных решений банковскими группами).
Главным опасением, высказываемым в связи с этим, является сохранение устойчивости системы и качества управления. Фонды за 10 лет были задействованы в малом количестве инвестиционных скандалов и в облигации « Шахармунайгаза», и « ВалютТразит банка» вкладывались как раз не самые крупные фонды, кристальные в плане неаффилированности. Вкладчики «ВалютТранзит фонда» понесли определенные потери от банкротства материнского банка, но оно затронуло 90% их накоплений из-за того, что норма о вложениях не более 10% в активы связанных компаний оказалась работающей. Все же создание по-настоящему конкурентного рынка и для фондов, и для эмитентов, вероятно, является более важным приоритетом, и рынок будет развиваться в сторону ограничений аффилированности с банками.
Одним из главных приоритетов при создании пенсионных фондов было также их превращение в одного из важнейших институциональных инвесторов с наиболее длинными деньгами для экономики. Здесь десятилетние результаты также достаточно противоречивы. С одной стороны, существовала ситуация дефицита инвестиционных инструментов и доходности фондов ниже инфляции, проявляющаяся в 2004 и 2005 годах. С другой — Казахстан довольно длительный период был наиболее развитым облигационным рынком постсоветского пространства благодаря покупателям облигаций в лице пенсионных фондов, а быстрое развитие ипотеки также происходило не без участия в рефинансировании средств пенсионных фондов. Дальнейшее инвестирование пенсионных денег во многом связано с только что появляющимися проектами, связанными с инфраструктурными облигациями или механизмами государственно-частного партнерства, а также с выстраиванием «кривой доходности» по государственным ценным бумагам.
То, что очень длинные инвестиционные проекты появляются лишь спустя десятилетие, вряд ли связано с какими-то проблемами пенсионной системы, скорее с ситуацией в конкретных отраслях, например, электроэнергетике, где нет условий окупаемости инвестиций. Существование пенсионных ресурсов в целом стимулирует появление долгосрочных инвестиционных проектов. По словам заместителя председателя правления пенсионного фонда Народного банка Нуржана Алимухамбетова, роль пенсионных фондов помимо всего прочего состоит еще и в том, что они стимулируют развитие рынка ценных бумаг и являются «макроэкономическим буфером», оставаясь источником инвестиций в периоды, когда сокращаются иностранные инвестиции. (Для того чтобы оставаться значимым игроком в обоих этих амплуа, пенсионной системе не мешало бы быть покрупнее, поскольку отставание в темпах роста активов в последние годы от банковской системы делает фонды гарантом с недостаточно внушительными габаритами.)
 Проблемой номер один для пенсионной системы, собственно диктующей необходимость существенных изменений, остается крайне низкий размер будущих пенсий к моменту массового  выхода участников системы на пенсию. Для мужчин это соотношение с учетом «периода дожития» после выхода на пенсию составляет 30% от их зарплаты, для женщин — 16%. По словам еще одного из авторов реформы Болата Жамишева, возглавлявшего АФН и занимавшего руководящие посты в министерстве труда, при расчетах достаточности коэффициента замещения зарплаты считалось, что уровень доходности пенсионных фондов должен превышать инфляцию не менее чем на 3%. Вначале этот уровень был намного больше, но затем в какой-то момент фонды стали показывать доходность ниже инфляции. При этом решение проблемы коэффициента замещения просто механическим увеличением уровня минимальной солидарной пенсии будет, по мнению г-на Жамишева, нелучшим решением, так как это способно снизить мотивацию к росту накопительной части пенсии.
Альтернатива в виде повышения процента отчислений в накопительную часть пенсий выглядит крайне непопулярной мерой, и глава Нацбанка Анвар Сайденов считает, что вряд ли изменения пойдут по этому пути.
Очень большие надежды возлагаются в связи с этим на рост доходности пенсионных вложений во вновь создаваемые инвестиционные портфели. Выбор портфеля может ослабить патерналистские ожидания общества, заключающиеся в том, что высокие пенсии будут гарантированы. Очевидно, осознание дилеммы — более высокий уровень рисков или более низкий размер пенсий, произойдет в ближайшие годы. При этом все же не создается впечатление, что накопительная пенсионная система будет сохранена в ее реформаторской чистоте и, вероятно, от государства потребуют большего участия в качестве донора пенсионной системы. Крайне важно, однако, чтобы будущий пенсионер осознавал собственную ответственность и у него расширялись возможности вложения средств.

• 51
• 38