Акмарал Кайназарова,

4 июня, 2008

318

Слезы пролились из моих глаз дважды 6 мая в Алматы.
В первый раз они были очень понятные; они капали и капали – такие крупные, что я даже успел удивиться; посреди переполненного Концертного зала, где даже в проходах стояли люди. Я не моргал: на сцене был мой Учитель.
Не то, чтобы я заранее приготовился пустить слезу, но я действительно знал, что он будет выступать: Акмарал проводила концерт «Индийский классический танец и боевые искусства Востока». Я ждал его выхода с некоторой долей замирания; рядом со мной сидят мои дети. Вот он! У него в руках два меча – такие прямые и длинные, с красными кисточками на рукояти. Движение этих кисточек очень важно – он объясняет это своим ученикам не по одному разу. Вначале мечи – за спиной, он застыл; на нас наваливается музыка: Пра-па-па-па-бам – и пошел-пошел. Он – в белом, такой матовый, не блестящий костюм – они называют его смешно – УШУйка.
Я замечаю, что Учитель чуть погрузнел с тех пор, как пять лет назад я в первый раз подошел к нему: мощь – это так и идет из него. Вот он застыл – да! И опять плывут мечи, за ними кисточки, а потом и слезы. Вау! Я счастлив.
Тут все понятно. Но вот то, что происходит в самом конце этого гала-концерта, требует точного объяснения. И я хочу это объяснить – себе, может быть, и вам.
Мне удобно это сделать так. В голове моей живет некоторое количество, как я их называю, картинок: это образы тех ярких событий, что бесповоротно поразили мое воображение. Их не так много, и я точно знаю, когда она приходит. 6 мая я получил еще одну – конечная стадия того самого гала-концерта. Что это было?
Они как-то то попеременно по-одному, то попарно, то еще больше, то опять никого на сцене. Они – это ансамбль Акмарал; каратисты в боевом кимоно; боец корейской «капоэйры» (название не запомнил, да вы его и не слышали), наш – алматинец, чемпион Сеула; казахские танцоры; Учитель; девушки с боевыми красными веерами: вот их две только плывут где-то в глубине сцены, раскрываются вееры – хлопка мы не слышим – и оп! ЗАСТЫЛИ. Картинка вплывает в мою счастливую голову и… застывает там, как отливка из бронзы.
Мы не слышали хлопка двух вееров – над сценой, над залом, над планетой летит Великий Едиль, и нас увлекает в полах своего кафтана ввысь вместе со своими неведомыми инструментами – Шын Кобызом, какой-то волшебной длиннющей флейтой желтого цвета, невообразимым горловым пением и какими-то примочками. Это он, оказывается, кружит мастеров боевых искусств, Акмарал – в ее плывущих руках с покрашенными в красное ладошками. Он тут главный со своей музыкой и я горд: я казах, как и он, и его музыка; это вокруг нас крутится мир. Да, вот тут-то они и закапали – счастливые! – во второй раз.
Это вовсе не какая-нибудь туфтовая и дорогостоящая штучка про нас самих, какими мы хотели бы быть в наших собственных глазах, как я видел, например, в дешевом по его реальной стоимости «историческом» спектакле – имя-то спектакля произносить противно, а фильмов этих я и не смотрел.
Там, на концерте, я горд, что я казах – с этой музыкой. Это вовсе не значит, что мы такие или что мы были такие великие. Вслед за моим любимым автором позвольте воскликнуть: «Задача… сложнее. Она состоит в том, чтобы… отнюдь не заставлять читателя находить … то, чего там нет, но попытаться обратить его внимание на то, что… на наш взгляд, может быть».
Может быть. Может быть, мой предок давным-давно сидел рядом с твоим, Едиль, о великий! Может, он читал ему суры Корана – а все мои предки и со стороны папы, и со стороны мамы – жили этим. А теперь ты отдаешь мне частичку того, чем они тогда обменялись? Ты же дал мне это, о Великий!

Поскольку я прочитал несколько книг, то я прямо там, на концерте, сказал себе: о, это и есть тот саамый постмодернизм (П.). Прибежал домой, открыл книжку, и вот читайте сами: Вадим Руднев, Энциклопедический словарь культуры ХХ века. Найдите ее в Интернете, я приведу лишь одну, пусть и длинную цитату:
«Интерпретируя слова Умберто Эко, итальянского семиотика иавтора   постмодернистского бестселлера «Имя розы», русский философ и культуролог Александр Пятигорский в своем эссе о П. говорит:
«[…] Умберто Эко пишет, что в настоящем постмодернист отчаянно пытается    обьясниться,    объяснить себя другому — другу, врагу, миру, кому угодно, ибо он умрет в тот момент, когда некому будет объяснять. Но, объясняя себя другому, он пытается это и сделать, как другой, а не как он сам.
Объясняя этот прием постмодернистского объяснения, Эко говорит: «Ну представьте себе, что вы, культурный и образованный человек,   хотите объясниться в любви женщине, которую вы считаете не только культурной и образованной, но еще и умной. Конечно, вы могли бы просто сказать: «Я безумно люблю вас», но вы не можете этого сделать, потому что она прекрасно знает, что эти слова уже были точно так же сказаны Анне Австрийской в романе Александра Дюма «Три мушкетера». Поэтому, чтобы себя обезопасить, вы говорите: «Я безумно люблю вас, как сказал Дюма в «Трех мушкетерах». Да, разумеется, женщина, если она умная, поймет, что вы хотите сказать и почему вы говорите именно таким образом.   Но совсем другое дело, если она в самом деле такая умная, захочет ли она ответить «да» на такое признание в любви?».
Другой фундаментальный принцип П. — отказ от истины…»
Конец цитаты. Смотрите, как смешно. Вадим Руднев цитирует Александра Пятигорского, который в свою очередь объясняет нам Умберто Эко, как тот объясняет постмодернизм через то, как можно объясниться в любви подобно тому, как признается в любви Анне Австрийской в романе Александра Дюма непоименованный персонаж (наверное, это был герцог Бэкингем).
Ну а я? Я всего-то и рассказал вам: Акмарал Кайназарова, искусство индийского классического танца и чудо постмодернизма или как слезы пролились из моих глаз дважды 6 мая в Алматы.