«Большие интересы Каспия»

8 июля, 2008

405

Виктория Кондаурова, магистр международных отношений, КИМЭП

Сегодня мы видим нефтяных магнатов, правительственные сделки, недовольства неоткрытыми проектами. Субъективные экономические интересы, геополитическая зависимость и разнообразие игроков в каспийской игре за нефть пока оттесняют первостепенные цели – большие интересы Каспия. Но ведь Каспий – это не просто море, это море, которое требует заботы. Экология и правовой статус – вот главные проблемы Каспия.
Договор о правовом статусе Каспийского моря до сих пор не заключен. Отдельные двусторонние и трехсторонние договоренности и соглашения по правовому режиму сейчас де-факто регулируют юридические отношения на море. Экология приобрела иное лицо в проблемах Каспийского региона. Однако все это не мешает многим ключевым геополитическим и экономическим игрокам решать вопросы по разработке месторождений нефти и газа в регионе.

Геополитика
Учитывая высокую заинтересованность Европы, США и Китая в ресурсах Каспийского региона, активность этих стран в лоббирование и финансирование проектов нефтепроводов с Каспия выглядит вполне предсказуемо.
С другой стороны, Азербайджан и Казахстан как основные производители каспийской нефти должны были решать проблему транспортировки. Всем известно, что нефтепровод Баку-Новороссийск, Каспийский трубопроводный консорциум (КТК), а также нефтепровод Атырау-Самара являются практически единственными активными маршрутами транспортировки нефти на западный рынок для этих стран.
Однако с изменением политической ситуации в регионе развитие альтернативных направлений транспортировки энергоресурсов возобновилось с новой силой. Летом 2006 года выполнен грандиозный проект Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД). Нефтепровод, соединяющий Каспий с портом на Средиземном море с огромным объемом потенциальной перекачки нефти, решил проблему азербайджанского экспорта на западные рынки.
Для Казахстана, однако, открытие БТД не решало в полной мере проблем с транспортировкой нефти на внешние рынки. Поэтому для него одним из альтернативных направлений стал Китай — еще одна региональная держава, имеющая наряду с Россией огромный политический вес и экономический потенциал в регионе Центральной Азии. Маршрут Казахстанско-Китайского нефтепровода после завершения всего проекта пройдет от Каспийского моря и соединится с уже существующим нефтепроводом Атасу-Алашанькоу. На январской встрече спикера сената парламента РК К. Токаева и председателя КНР Ху Цзиньтао представитель КНР заявил: «Надо обеспечить завершение строительства второй очереди нефтепровода, начать и завершить строительство газопровода из Казахстана в Китай в намеченные сроки»1. Также, кстати, уже достигнута договоренность о разрешении транспортировки нефти российской компании «Газпромнефть» по трубопроводу Атасу-Алашанькоу.
Еще одним проектом альтернативной транспортировки углеводородов Казахстана является Транскаспийский нефтепровод, планирующийся к проведению по дну Каспия. Нефтепровод более активно лоббировался США, поскольку азербайджанской нефти не хватает, чтобы в полной мере заполнить БТД.
Проект, однако, не пользуется поддержкой России и Ирана, так как его реализация усилит независимость нефтяной индустрии Казахстана и Азербайджана. Россия и Иран, имеющие выход в Мировой океан и альтернативные Каспию источники углеводородных ресурсов, не являются основными производителями углеводородов в Каспийском регионе. Но России важно стратегически контролировать нефтяную индустрию Азербайджана и Казахстана, а Ирану – укреплять свои позиции на мировой и региональной арене.
Инициатива Транскаспийского нефтепровода, безусловно, одобрена Азербайджаном, казахстанским руководством, а также иностранными инвесторами и мировыми державами, ищущими диверсификации своих нефтегазовых импортов. Транскаспийский нефтепровод планируется подключить к БТД, что значительно увеличит его пропускную способность. Однако аргумент угрозы экологии Каспия пока успешно работает как главное российско-иранское «вето» на данный проект. Россия и Иран мотивируют тем, что такие вопросы не могут быть решены окончательно в отсутствии консенсуса по правовому статусу.
Последним из каспийских вариантов транспортировки нефти для Казахстана стал инициированный в прошлом году на уровне глав государств России и Казахстана проект Каспий-Азов, который предполагает соединить Каспийское море с Азовским посредством канала протяженностью около 700 км, по которому можно было бы пустить танкеры класса река-море. Однако Россия сейчас рассматривает другой вариант, а именно, постройку канала Волго-Дон-2, протяженность которого будет почти в два раза превышать казахстанский проект – «Евразия»2. Поэтому судьба нового казахстанского проекта пока остается на стадии рассмотрения, встречаясь с экологическими проблемами.
Так, Казахстан до сих пор не имеет большого выбора транспортировки своей нефти на мировой рынок. Поэтому стратегическим остается казахстанско-российское направление и их сотрудничество в нефтегазовой сфере в целом. По этой причине Казахстан достиг первых договоренностей по правовому статусу именно с Россией, когда в 1998 году было заключено соглашение «о разграничении дна северной части Каспийского моря по модифицированной серединной линии3 с целью установления суверенных прав на недропользование»4. Это соглашение остается одним из главных, регулирующих правовые отношения северных каспийских государств.
Так, геополитика всегда была и будет важнейшим фактором не только в Каспийском регионе, но и в глобальной мировой политике. Решающим фактором, однако хотя и не единственным, является политическая воля прикаспийских государств во многих проблемах Каспийского бассейна. Более того, политическая воля способна не только расфокусировать внимание с определенной проблемы, но и сделать всеобщие проблемы и угрозы оружием за нефть!

Экология и Каспийский правовой вопрос
Помимо геополитических рычагов влияния, экология является далеко не последним средством достижения целей в игре за каспийские ресурсы. На примере проекта Транскаспийского нефтепровода это можно четко проследить.
Однако наиболее плачевным результатом всех этих отношений является факт преображения экологического вопроса о сохранении уникальной флоры и фауны каспийского водоема из необходимого приоритета в решении каспийских проблем в «оружие» прикаспийских стран за нефть. Такие приоритеты, ориентированные сугубо на нефтедобычу, мало к чему могут привести в ближайшем будущем кроме полного уничтожения биоразнообразия водоема, которое, как заключают эксперты, не за горами. Несмотря на то, что определенный прогресс в понимании и обеспечении экологической безопасности бассейна (как и в правовом статусе – в сфере демилитаризации моря и невмешательства третьих стран в достижении безопасности в регионе), следуя ряду встреч прикаспийских государств, вроде бы достигнут, на практике мы видим иную картину. Нефтегазовые компании, работающие на Каспии, продолжают загрязнять водоем отходами производства. Не исключен также разлив нефти, что в условиях закрытого водоема, каким является Каспий, может стать катастрофой глобального масштаба. Никакие экологические налоги и штрафы, выплачиваемые этими компаниями государствам Каспия, не способны восстановить его уникального биоразнообразия, особенно в условиях отсутствия воли правительств к решению этой проблемы на региональном уровне – с активным участием всех пяти хозяев моря.
Быстро сокращающаяся популяция каспийского морского котика, осетровых рыб и редких птиц – это только часть экологической беды на Каспии. Единственное различие между ресурсами углеводородов и биофлоры и фауны Каспия состоит в том, что при правильном отношении животных и птиц можно сохранить на долгие годы. По мнению специалистов, выявленные запасы каспийской нефти закончатся в течение 40-50 лет, а рыбный потенциал может существовать веками при его правильной поддержке5.
К нерешенному правовому статусу, без которого ни одна экологическая проблема на Каспии не может быть в полной мере решена, добавляется нескоординированные действия пограничных служб, которые в свою очередь дают возможность процветания «черному рынку». Браконьерство является источником огромного дохода на Каспии. По оценкам специалистов, оно даже перекрывает в некоторой степени доход от нефтегазового бизнеса. К примеру, учитывая средние цены 2001 года, одна тонна нефти стоила около 140-150 долларов США, в то время как одна тонна черной икры — 500-700 тыс. долларов6. Не обойтись без упоминания, что на рынки прикаспийских государств, в частности Казахстана, поступает «паленый» товар. Некачественная черная икра стала причиной отравлений жителей каспийских стран. «Чистый» товар уходит на экспорт.
Весь этот узел проблем нужно, конечно, еще размотать, прежде чем взяться за их решение. Однако первый и главный шаг, по мнению профессора А. Бутаева, необходимо сделать в направлении правового статуса Каспийского моря. Как полагает Бутаев, экологическая обстановка на Каспии является результатом неправильного рассмотрения проблемы Каспия правительствами прикаспийских стран, которые слишком увлечены нефтяным бизнесом, в то время как сохранение биоразнообразия Каспийского моря – куда более важная общечеловеческая задача. Бутаев рассматривает проблему Каспия как одно целое и заключает, что решение экологических проблем на Каспии не является и не должно быть отделимо от вопросов делимитации углеводородных ресурсов моря, экономических стратегий стран Каспийского бассейна и политических решений этих государств. Более того, политическая воля является краеугольным камнем в этом вопросе7.

Казахстан: «домашняя» перспектива
2008 год. Раздел каспийского «имущества» хотя и не закончен, но определен отдельными государствами. Однако разработка месторождений на Каспийском шельфе, начатая в Азербайджане еще в советские времена, продолжается нарастающими темпами. Начало 1990-х, переговоры новых независимых государств по правовому статусу, борьба за национальные секторы в большей степени также позади. Секторы северной части моря определены. В прошлом спорные месторождения уже осваиваются совместно Россией и Казахстаном («Центральное», «Хвалынское» и «Курмангазы»), Россией и Азербайджаном («Алама»). В южной части Каспия вопрос до сих пор не решен. Однако разработка месторождений идет автономно, в спорах между Азербайджаном и Ираном («Шах Дениз»), и Азербайджаном и Туркменистаном («Азери» и «Чираг»).
Середина 1990-х с неопределенностью в основополагающих позициях по правовому статусу – тоже позади. Сейчас каждый знает – чего ему может стоить очередной промах в каспийской политике. Подписание в 1994 году «Контракта века» между азербайджанским руководством и иностранным консорциумом компаний, а затем и доля ЛУКОЙЛа в этом проекте показали, что работать и давать гарантии иностранным инвесторам можно. Такой ход событий тогда даже переломил позицию МИДа России о незаконности разработки месторождений вне достижения пятистороннего решения о правовом статусе. Соглашение правительства Черномырдина с азербайджанским руководством о совместной разработке месторождений Каспийского моря на азербайджанской территории поставило Ельцина перед фактом. В тексте данного договора говорилось об азербайджанской территории моря, а значит, и его секторе; российским и азербайджанским компаниям предоставлялись права на эту разработку, включая ЛУКОЙЛ с российской стороны с договоренностью о 10% от будущих прибылей.
Соглашение 1998 года расставило все точки над «i». Россия больше не идет навстречу Ирану в своей позиции по Каспию – теперь ей нужен бизнес на своих месторождениях и доли в казахстанских и азербайджанских проектах. Азербайджан и Казахстан отстояли свою позицию деления моря на национальные секторы. Отличались их подходы поначалу только в том, что Азербайджан предлагал озерный статус (с его комплексным делением воды, воздушного пространства и недр), а Казахстан склонялся к применению Конвенции ООН по морскому праву, что (1) давало бы права прикаспийским государствам на зоны влияния (территориальное море – 12 морских миль, зона экономических интересов – 200 морских миль, континентальный шельф)8 и (2) сделало бы российские проливы (искусственные каналы Волго-Дон и Волго-Балтийский) международными. После серии встреч в 1996-2002 годах, «северный альянс» (Казахстан, Россия, Азербайджан) пришел к общему положению статуса: дно делим – вода общая. В частности, в 2001 году после визита Путина в Баку азербайджанское руководство согласилось на частичное применение «морского» и «озерного» статуса моря. В этом случае границы проходили по дну по модифицированной серединной линии, а водная толща оставалась в общем пользовании. А главное, Волго-Балтийский и Волго-Донской каналы не являлись интернациональными, как это было бы в случае полного применения «морского» статуса ООН.
Так или иначе позиции определились, контракты с инвесторами были заключены. Все это время с 1992 по 2008 год разработка месторождений велась без значительных перерывов. Более того, изначально ориентированные на западный курс Казахстан и Азербайджан предоставили хорошие возможности для прибыли ведущих нефтегазовых иностранных компаний. Так, например, доля государственной азербайджанской компании в проекте «Шах Дениз» составила только 10%, тогда как British Petroleum получил 25,5%9. Казахстан, конечно, сделал подобное по ряду своих месторождений исключительно из финансовых соображений, а вот Азербайджану тогда (как, собственно, и всегда) надо было думать больше о гарантиях безопасности, которые Запад охотно предоставил Баку в обмен на крупнейшие проекты на шельфе Каспия.
Казахстан, однако, распахнул двери слишком широко и сейчас пытается это исправить. Сделать это дипломатическими способами уже не получается. Поэтому казахстанское руководство перераспределяет нефтяные активы в пользу национальных компаний. В частности, ослабление иностранных позиций в каспийской игре через инвестиционную и налоговую политику идет с помощью общей перестановки в нефтяной элите Казахстана. Можно с уверенностью сказать, что немногие выиграют здесь. По последним данным российской прессы, просматривается выведение в первые ряды нефтяной промышленности политиков, заключавших сделки в 1992-2002 годах. В частности, Нурлан Балгимбаев — бывший глава нефтегазового министерства, премьер-министр страны, президент национальной компании «КазахОйл» (ныне «КазМунайГаз») был недавно назначен президентом РК специальным представителем по вопросам использования ресурсов Каспия10. Сегодня, скорее всего, от них потребовалось дипломатическое ограничение тех, кого они привыкли «почитать». Сложно ограничить отношения, когда их фаза уже превзошла все ожидания.
Более четко тенденция ослабления иностранных позиций просматривается в отношении крупнейшего казахстанского нефтегазового гиганта «КазМунайГаз» и правительства касательно иностранных инвесторов. Недавно в своем выступлении в Министерстве энергетики и минеральных ресурсов глава правительства страны Карим Масимов заявил: «Поручаю приостановить любые переговоры, в первую очередь это касается «КазМунайГаза», с инвесторами о заключении соглашений на старых (действующих — RE) условиях»11. Известно также, что это связано с подготовкой нового Налогового кодекса, который готовится к выходу в начале 2009 года12. До этого времени проекты компаний с (новыми) иностранными инвесторами, похоже, будут «заморожены».
Идет и повышение тарифов. С 1 января 2008 года на 24,9% увеличился тариф на прокачку нефти по системе трубопроводов АО «КазТрансОйл». О льготах на шельфе Каспия иностранным компаниям можно забыть вообще. Заявление премьера Масимова на форуме работников налоговых служб в феврале этого года гласило: «Надо… исключить соглашение о разделе продукции как вид контракта на недропользование»13. Тем самым премьер буквально отменил Закон о «О СРП при проведении нефтяных операций на море», основанный на предоставление льгот на шельфе недропользователям, гарантирующим приток инвестиций и развитие нефтяной отрасли РК.
Примером всех этих тенденций «заморозки» контрактов, нежелания властей отдавать сырье по старым ценам, а также увеличения доли казахстанских производителей в крупных каспийских проектах может служить «Кашаган». Все работы в апреле текущего года на проекте Кашаганского месторождения были приостановлены. Причиной послужила жесткая позиция властей по ужесточению условий для иностранных участников проекта, В консорциум входят: Eni, Exxon Mobil, Royal Dutch Shell и другие участники, включая «КазМунайГаз». По сообщениям прессы, в связи с очередным переносом даты запуска проекта (с 2008 на 2012-2013 гг.) официальная Астана предъявила следующие требования: увеличение доли «КазМунайГаз» в проекте до доли основных участников и выплаты штрафа от 7 до 30 млрд. долларов14. Конечно, такие условия для операторов не подходят, учитывая тот факт, что «Кашаган» и без того является сложнейшим месторождением и в этой связи иностранные участники проекта постоянно терпят «технические трудности».
Власти объясняют свои позиции повышением цен на нефть на мировом рынке и недовольством постоянных переносов сроков первой добычи. Иностранные компании, однако, мотивируют задержки техническими трудностями и ожиданием дополнительного оператора. По январскому соглашению с правительством, Eni разделит свои обязанности оператора с другими иностранными участниками. Доля «КазМунайГаз» в проекте, следуя тому же январскому соглашению, будет увеличена вдвое15.

Выбор сделан
Принимая во внимание политику властей, справедливо будет сделать заключение, что казахстанские нефтяные доллары стоят сейчас превыше не только грядущей экологической катастрофы со всеми вытекающими из нее последствиями, но и прежних договоренностей. Иностранные компании больше не получат гарантий и льгот правительства, а экологи вряд ли дождутся объективного решения по правовому статусу Каспия, поскольку все крупные проекты уже находятся на стадии разработки. Более того, учитывая слабую квалификацию и нехватку персонала в национальном секторе нефтегазовой индустрии, разработка и введение в действие таких проектов, как «Кашаган», может затянуться на еще более неопределенные сроки.
Еще одним важным делом для Казахстана остается поиск альтернативных путей транспортировки, так как увеличение «национальных» долей в контрактах сулит большие прибыли именно для национального сектора. Имеются определенные сомнения в том, что Транскаспийский проект и канал «Евразия» будут одобрены Россией. Остается Китай. Здесь есть и цели, и перспективы. А возможно, оживут иранское и афганское направления, ведь и в Туркмении эти варианты не отвергаются.

За помошь в сборе материаллов и их обсуждении выражаю благодарность независимому эксперту.

Не разобравшись, кому принадлежит зерно, разве можно делить его? МОЖНО. И не только делить, но и продавать. Кусочек синего моря с богатейшими рыбой водами и уникальными животными сегодня стал объектом международного внимания совсем не поэтому. Красота и уникальность каспийского бассейна уже не являются его главной особенностью. Напротив – все, что радовало народы Евразии на берегах Каспия много сотен лет, безжалостно уничтожается. Борьба за нефтяные и газовые проекты на Каспии подчинила себе не только геополитику региона и основных игроков международных отношений, но также и национальные стратегии государств каспийского бассейна. Но что же ждет этот кусочек моря после того, как его главное на сегодняшний день «оружие» иссякнет?…