«Облегченное» правосудие

21 января, 2014

Незадолго до Нового года Генеральная прокуратура предложила свой список изменений в Уголовно- процессуальный кодекс. Всего он составляет 23 пункта, многие из которых кардинально меняют систему ведения следствия и уголовного преследования. Несмотря на то, что многие правозащитные организации и практикующие юристы вносили разработчикам свои предложения по этому вопросу, практически ничего из их предложений прокуратурой воспринято не было.

Генпрокуратура объясняет свою активность тем, что в Послании Главы Государства «Стратегия «Казахстан-2050» сказано необходимости разработки нового Уголовно-процессуального кодекса. Проект УПК состоит из 16 разделов, 72 Глав, включающих в себя 677 статей. Главной целью подготовки концептуально новой редакции кодекса, как заявили в Генпрокуратуре, являлось упрощение и повышение экономичности уголовного процесса, приведение его в соответствие с международными стандартами и наиболее полная защита конституционных прав граждан.
Стоит напомнить: разработку этих поправок в УПК Генеральная прокуратура начала еще в 2012 году, а весной 2013 года на своем официальном сайте опубликовала свои предложения, вызвав очень острую полемику. В августе прошлого года Президент Н. Назарбаев объявил, что новые редакции УК, УПК и УИК, которые до конца года поступят на рассмотрение в парламент, должны быть введены в действие с 2015 года. Поэтому Генпрокуратура заторопилась, но, как считают многие эксперты, на качестве представленных ею предложений это никак не сказалось. Во многих поправках юристы, предприниматели увидели прямое ограничение прав и свобод граждан, порой противоречащие даже их конституционным правам. Многие также считают, что новый УПК может быть использован коррумпированными правоохранительными и судебными органами в неблаговидных целях.
Разработчики проекта нового УПК предлагают отказаться от стадии возбуждения уголовного дела, доследственной проверки и предъявления обвинения. Видимо, именно в этом они видят пресловутые «упрощение и экономичность» УПК. Вместо этого после поступления заявления следователь должен сразу приступать к следствию. Согласно предложениям Генпрокуратуры достаточно будет представить отчет прокурору, который должен составить акт обвинительного постановления, а если дело попало в суд, то судья должен или вынести приговор, или оправдать.
Генпрокуратура считает, что исключение доследственной проверки внесет позитивные изменения в следственный процесс. «Согласно действующему УПК доследственная проверка проводится с момента регистрации сообщения о преступлении до возбуждения уголовного дела. Именно на этой стадии прокуратура выявляет больше всего фактов незаконных действий и иных злоупотреблений. Зачастую ее сроки в несколько раз превышают следствие по уголовным делам, а материалы, собранные в ходе этой проверки, по объему превосходят даже сами уголовные дела. При этом лица, в отношении которых производится доследственная проверка, ни имеют в этой стадии никакого процессуального статуса, а значит, не имеют конкретного объема прав и полномочий. По сути, это завуалированная форма расследования при ограниченных процессуальных правах граждан. Их сначала опрашивают, а после возбуждения уголовного дела допрашивают по одним и тем же вопросам», – говорится в пояснительной в справке Генпрокуратуры.
Однако эти благие намерения могут вылиться и в совсем другое – в завуалированное статьями УПК сведение счетов, решение каких-то деловых или даже политических вопросов с помощью наветов и ложных сообщений. Одна только регистрация заявления гражданина в книге учета заявлений – и человека можно вызывать на допросы в качестве подозреваемого, уже возбуждается уголовное дело. Так можно погубить бизнес, карьеру и общественную репутацию почти любого человека.
Следователь в течение суток обязан будет возбудить уголовное дело, заявитель автоматически становится потерпевшим, а то лицо, на которое он заявил – подозреваемым, причем безо всяких объективных доказательств. Это развязывает руки правоохранительным органам, так как адвокат может вступить в процесс с момента возникновения у лица статуса подозреваемого, но до того, как его признают таковым, правоохранительные органы имеют право проводить у него обыски, выемку документов и материалов, допрашивать свидетелей, проводить экспертизы. Одним словом, только на основании одного заявления в отношении лица может быть начато полноценное уголовное преследование, однако этот человек не сможет воспользоваться помощью адвоката. Защитник в такой ситуации сможет помочь своему клиенту только перед направлением дела в суд. Здесь не надо быть профессиональным юристом, чтобы констатировать значительное уменьшение возможностей человека реализовать свое конституционное право человека на защиту, по сравнению даже с существующим УПК.

Генпрокуратура справедливо указывает, что во многих развитых странах ( Германия, Франция и др.) нет доследственной проверки. Следовательно, считает она, и Казахстану нужно брать на вооружение этот передовой опыт. Но в тех странах мы имеем действительно независимый суд, реальные права адвокатов и несравнимо более чистые от коррупции полицию и прокуратуру. А главное – широчайший общественный контроль за следствием и судом, обеспечиваемый демократическими СМИ и прозрачностью власти. У нас же любой человек, попав под следственно-судебные жернова, может быть просто раздавлен неправомерными и несправедливыми действиями этих структур. Недавно, например, известный казахстанский бизнесмен и общественный деятель, не последний человек в стране, Серик Туржанов, учредитель компании «Фирма КИИК», осужденный по «делу статистиков», признался, как из него пытками выбивали показания.
«Меня пытали. (…) Из меня выбивали показания на премьер-министра и на Мешимбаеву. (…) Ничего не обещали. Били, — заявил на суде свидетель С. Туржанов,- Одевали пакет на голову, пытали. Мне, в конце концов, осталось только свое имя сохранить и честь. У меня больше ничего не осталось». Если так «лепят дело» в отношении достаточно известного в стране человека и предпринимателя, то что защитит другого, обычного, «простого» бизнесмена или просто человека от подобного же обращения следователей? Дело Мешимбаевой, кстати, «забуксовало» в суде.
Мы попросили высказать свое мнение о предложенных Генпрокуратурой поправках людям с разным социальным статусом, но одинаково неравнодушным к тому, во что сегодня пытаются превратить нашу правовую и судебную систему чиновники.
Александр Кузнецов, предприниматель:
— Тут за что не возьмись – сразу возникает опасение, что статья будет использована во вред гражданину. Вот, например, пункт 6 статьи 152 «Рассмотрение следственным судьей ходатайства о продлении срока содержания под стражей и исчисления сроков». По поправкам этот пункт допускает неограниченную возможность продления. Получается, следователю дается практически бесконечное продление сроков следствия – так, что ли?
Или, к примеру, берем пункт 1 статьи 192, где говорится о сроках досудебного расследования. Там имеется очень туманный термин: «разумный срок уголовного судопроизводства». Что это за «разумный» срок, кто его будет определять ? Наверное, прокуратура или судья, которые, по этой статье, совершенно не ограничены в сроках.
Меня также очень волнует предложение о создании должности следственного судьи, с широчайшими полномочиями. Он будет иметь право на конфискацию имущества до вынесения приговора суда. Эта поправка прямо противоречит положениям статьи 26 Конституции, гарантирующей защиту частной собственности и любого законно приобретенного имущества. Никто не может быть лишен его, кроме как по решению суда. И потом – о какой объективности следственного судьи может идти в таком случае речь, если он сам проводит проверку и следствие? Где здесь видится главный принцип – справедливость правосудия, равноправие сторон, независимость и беспристрастность суда? Если у нас сегодня по уголовным хозяйственным статьям есть ничтожный процент оправдательных приговоров, то с новым УПК и следственными судьями он опустится вообще до нуля… В развитых европейских странах такие правовые механизмы, возможно, и действуют. Но для наших условий введение их приведет только к увеличению произвола правоохранительных органов в отношении прежде всего бизнесменов, а затем и всех остальных граждан.
Иное мнение у известного казахстанского юриста и практикующего адвоката Жангельды Сулейманова:
— Много яростных споров ведутся сейчас вокруг проекта УПК, который планируется ввести в действие с 1 января 2015 года. То есть, осталось меньше года до того момента, когда начнет действовать новый УПК.
Юридическое и правозащитное сообщества разделились на два лагеря — за и против УПК, при этом не наблюдается каких-либо половинчатых мнений: или только «ЗА» весь проект или только «ПРОТИВ» всего Проекта.
За проект УПК выступают только его разработчики – Генеральная прокуратура. Против же проекта УПК выступают все, кто каким-либо образом комментирует этот Проект.
Мне лично Проект нравится — и вот почему.
Очень важна идеология любого проекта закона. Проект на то и проект, что он лишь обозначает основные принципы и задачи закона. И в ходе его обсуждения сами принципы и задачи остаются неизменными, а меняются только лишь способы соблюдения этих принципов и исполнения задач. Таким образом, даже после введения в действия любого закона, в том числе и УПК, есть возможность внесения в него изменений в части улучшения защиты прав граждан и организаций.
Многие же комментаторы Проекта УПК акцентируют внимание именно на критике способов и методов, но при этом особо не критикуют сами новые принципы.
Основными обсуждаемыми нововведениями, на мой взгляд, в Проекте УПК являются упразднение доследственной проверки, введение новых участников процесса (следственный судья и процессуальный прокурор), негласные следственные действия, исключение дополнительного следствия.
Очень много сломано копий по поводу упразднения доследственной проверки. Противники такого упразднения ссылаются на риск увеличения различных процессуальных и следственных действий в отношении граждан и организаций, так как якобы предварительное следствие без доследственной проверки позволит сразу проводить выемки, допросы, аресты и другие неприятные действия. Но, во-первых, арест возможен только в отношении подозреваемых и обвиняемых, и даже начало предварительного следствия с момента регистрации заявления не будет являться основанием для ареста, так как начало предварительного следствия не означает признание какого-либо лица подозреваемым или обвиняемым. Во-вторых, и в рамках сегодняшней доследственной проверки можно провести осмотр, выемку, экспертизу и даже опрос лиц, но при этом участие адвоката действующим УПК не предусмотрено. То есть, существующая доследственная проверка несет в себе больше нарушений прав граждан и организаций. И её упразднение принесет больше пользы, чем вреда.

Очень интересными являются нормы, вводящие новых участников процесса — следственного судью и процессуального прокурора. Такие участники должны усилить контроль за соблюдением законности предварительного следствия. Например, следственный судья будет определять размер залога при санкционировании содержания под стражей, или ареста, как в действующем УПК. То есть, у подозреваемого или обвиняемого появится легальная возможность, внеся залог, остаться на свободе до вынесения приговора. Процессуальный же прокурор — это прокурор, который в течение всего уголовного дела будет постоянным участником, что повысит и знание прокурором всех деталей дела, так и ответственность за надзор над делом.
Важной нормой является исключение возврата дел на дополнительное следствие, так называемый «ДС». Думаю, что такая норма повысит качество предварительного следствия и увеличит количество оправдательных приговоров, ввиду недоказанности вины подсудимого.
Что касается положений УПК о негласных следственных действиях, хочу отметить, что они проводятся и в настоящее время, но не регулируются УПК, что затрудняет вообще какой-либо контроль за их проведением. Разработчики проекта УПК, введя в УПК главу о таких действиях, думаю, преследовали цель регулирования таких действий в рамках УПК, то есть такое нововведение позволит всем участникам уголовного процесса хоть как-то контролировать негласные следственные действия. Кроме того — еще и обжаловать их в ходе судебного разбирательства.
Повторюсь: мне нравится идеология Проекта УПК, но разработчики к сожалению, не устранили некоторые пробелы действующего УПК, особенно в части прав и обязанностей органов уголовного преследования. Такие пробелы зачастую приводят к совершению следователями многочисленных системных нарушений. Разработчики Проекта не внесли никаких изменений в этой части, тем самым, я думаю, будут продолжаться нарушения при проведении процессуальных и следственных действий, таких как допросы, выемка, обыск, назначение налоговых и аудиторских проверок, привлечение специалистов.
В некоторые нормы введены изменения, ухудшающие права граждан и организаций. Так в ст. 34 ч.5 Проекта УПК указано, что требования органа уголовного преследования обязательны для исполнения всеми государственными органами, организациями, должностными лицами и гражданами и должны быть исполнены в установленный им срок, но не позднее трех суток
В сравнении с действующим УПК норма дополнена словами «в установленный им срок». Предлагаю исключить эти слова, так как следователи будут злоупотреблять сроками, указывая чуть ли не моментальное исполнение своих требований.
В статье 161 ч.1 проекта УПК указано, что в целях обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, других имущественных взысканий или возможной конфискации имущества лицо, осуществляющее досудебное следствие, обязано принять меры по наложению ареста на имущество.
В отличие от действующего УПК исключены слова в конце предложения «подозреваемого, обвиняемого или лиц, несущих по закону материальную ответственность за их действия». Предлагаю восстановить исключенные слова, так как даже сейчас, при их наличии в Кодекса, следователи допускают незаконные аресты на имущество лиц, не являющихся ни подозреваемыми, ни обвиняемыми, ни лицом, несущим по закону материальную ответственность за их действия.