Зачем Казахстану Банк низкообогащенного урана?

Уходящая неделя не стала экстраординарной на события, но министры и депутаты старались, чтобы их персональный рейтинг цитируемости не сильно пошатнул прочно устоявшееся мнение о моральном облике власти, в целом.    

В понедельник снова решительно ничем не поразила страну председатель комитета по социально-культурному развитию сената Бырганым Айтимова. Видный представитель бессмертной казахской номенклатуры и раньше умела позабавить публику, а на сей раз продемонстрировала, что персональное мастерство спикера с годами только крепчает.    

«Удивительно, у меня пенсия такая же, как допустим, у моих друзей, которые ни дня не работали на госслужбе. Я занимала такие немалые должности, у меня пенсия чуть-чуть больше, чем 100 тысяч тенге, – говорила депутат Айтимова. – Я – пенсионер, и у меня пенсия, как у вчерашнего работника гаража, который, например, руководил гаражом».

Такая вопиющая социальная близость к небожителям несколько возмущает не только бывших гаражных руководителей. Правда, Бырганым Айтимова после волны циничных насмешек поспешила сбить градус напряженности. Она заверила, что «ни у депутатов, акимов, министров, ни у большинства населения нет никаких исключительных пенсий».

Удручает только то, что, имея такой богатый опыт командовать, сенатор Айтимова до сих пор не представляет, какая сумма необходима для безмятежной жизни бедному казахстанскому пенсионеру. «Сколько нужно денег, чтобы достойно жить на пенсии, я сказать не могу. Это зависит от среды, в которой живешь. Я даже сумму сказать не могу, но, конечно, это не минимальная пенсия», – как на духу призналась депутат.

Среда, в которой обитает другой знаменитый государственный деятель, а ныне депутат нижней палаты Владимир Божко, похоже, скоро потребует к себе повышенного понимания со стороны бюджета, то есть налогоплательщиков.     

Божко-парламентарий говорит, что «часто бывают очень горячие обсуждения при рассмотрении законов», а «найти аргументы и защитить интересы большинства от желания меньшинства жить красиво – непростая задача».  По подсчетам кадрового чекиста Божко, депутатский «год идет за три», в то время как зарплата меньше миллиона тенге. Разве это нормально?

Простые избиратели все же втайне надеются, что эти слова не будут расценены как материальная обида сытых на партию и правительство, а Нацбанк будет планомерно дедолларизировать сознание всех без исключения каст и сословий путем обуздания роста цен, укрепления авторитета тенге на международной арене и внятной денежно-кредитной политикой.

Здесь, конечно, существуют некоторые постоянные сомнения. Судя по последним высказываниям председателя Национального банка Данияра Акишева, недельное наступление тенге на позиции доллара – очень хрупкое, полностью зависимое явление, которому доверять нельзя абсолютно.

«С начала года российский рубль ослаб на 20%, аргентинский песо – на 106%, турецкая лира – на 67%, бразильский реал – на 26%, южноафриканский ранд – на 21%, индийская рупия – на 13%, китайский юань – на 5%. В настоящее время обеспечить полную защиту нашей экономики от процессов, происходящих в мире, не получится. Это отчасти возможно было бы в закрытой экономике», – говорит Акишев, тем самым подразумевая, что тенге надолго обеспечен «качелями».

По крайней мере, золото-валютные резервы только ради тенге Нацбанк транжирить не настроен. «Наши партнеры видят, что Казахстан проводит правильную макроэкономическую политику, не тратит свои резервы, исходя из сиюминутных задач или целей. Это подтверждается притоком иностранных инвестиций, многовекторной политикой и успешностью в расширении товарооборота со многими странами», – держит генеральный курс Акишев.  

Больше всего некоторых беспокоит слишком откровенная привязка тенге к рублю. Допустим, депутат Аманжан Жамалов  убежден, что «сегодня вся политика поддержки промышленности свелась к слабому курсу тенге, когда мы держим паритет с российским рублем, наверное, угроза от экспансии российских товаров менее страшна, чем «синхронное плавание» с рублем, который находится под постоянным санкционным давлением».

По мнению Жамалова, единственно верный путь: «Должно быть доступным кредитование производства товаров потребительской корзины. В России любой аграрий имеет доступ к льготным кредитам по ставке до 5%, МСБ кредитуется по ставке не выше 6,5%. Надо снизить налоговую нагрузку на производство товаров». Об этом же давно, громко и нерезультативно шушукаются все либерально настроенные патриоты тенге.   

Прагматики же советуют внимать не одному Данияру Акишеву, а хотя бы тому же министру экономического развития России Максиму Орешкину, который думает, что курс рубля скоро может вернуться к неким «фундаментальным значениям».

На заседании правительства России Орешкин заявил, что «реализованные за последние годы структурные макроэкономические реформы позволяют нам уверенно прогнозировать всего лишь краткосрочный негативный эффект как для финансовых рынков, так и для экономики, эффективность работающих институтов позволяет прогнозировать долгосрочную устойчивость ключевых индикаторов и ожидать возвращения, в том числе таких показателей, как обменный курс, к фундаментальным значениям».

Но для пущей уверенности в завтрашнем дне, возможно, стоило бы временно отключить и казахстанские, и российские телеканалы, сосредоточившись исключительно на том, что нащебечет в Twitter или сделает на практике энергичный американский президент Дональд Трамп.

Вот от кого действительно зависят и рубль, и тенге, и прочие «юани» с их процветающими экономиками. Такова реальность открытого «волатильного» мира.  А, как  хорошо заметил глава Нацбанка Казахстана, «последствия закрытости страны представить несложно, мировой опыт имеет соответствующие примеры».

В этой связи стоит непременно сказать, что по самому свежему Индексу демократии британской компании The Economist Intelligence Unit официальная Астана твердо на 141-й позиции из 167 стран мира, а суверенно-демократическая Россия едва впереди – 135-я. Замыкает общий список режим вождя КНДР. В этом мире мы совсем рядом выходит.  

Поэтому напрасно на этой неделе языкастый министр культуры и спорта Арыстанбек Мухамедиулы, обсуждая в парламенте законопроект «О кинематографии», восклицал, и волновался: «Если крупные кинокомпании будут снимать здесь, они будут привлекать ведущих режиссеров, ведущих актеров! Если Брэд Питт будет месяцами жить в Казахстане, сниматься в фильме, это будет огромный интерес к Казахстану! И так получается, что мы не выполняем поручения главы государства. В Казахстане как закрытыми были, так и остаемся. Казахстан или Северная Корея, в какой стране живем?».

Не отходя от государственной кассы, этот же последовательно культурный, демократичный министр Мухамедиулы почему-то считает, власть вправе диктовать режиссерам какие фильмы нужно снимать, чтобы «выполнять нравственный устой». 

Чтобы не слишком оттенять другие последние достижения казахстанской демократии стоит обратить внимание и на то, что в столичном Дворце независимости в рамках «Рухани жангыру» прошел международный литературный форум «Энергия современного слова». Открывая съезд литераторов, Арыстанбек Мухамедиулы заявил: «Мир должен знать не только наше «черное золото» или значительные инициативы во внешней политике, но и наши культурные достижения».

И этот бренный мир узнал как один из гостей – азербайджанский писатель-тюрколог Юнус Огуз анонсировал на форуме важнейшее литературное событие. «Я уже четыре года собираю документы про Назарбаева. Думаю, что в следующем году я роман напишу, и представлю вам», – сообщил литератор.

Словом, заказчики труда сделали еще один широкий шаг в сторону отнюдь не самых привлекательных политических режимов мира. Эти усилия, по всей видимости, скоро должны будут по достоинству оценить не только иностранные инвесторы, ведущие мировые политики и ревнители свобод, но и такой вожделенный Брэд Питт.  

• 53
• 46