Турция все еще ждет выдачи Фетхуллаха Гюлена

В ноябре работающая в Казахстане английская журналистка Джоанна Лиллис презентовала в Лондоне книгу Dark Shadows. Inside the Secret World of Kazakhstan — «Темные тени: внутри тайного мира Казахстана», где она попыталась представить объективную картину происходящих в нашей стране событий устами своих героев – очевидцев и участников событий, которые составляют историю современного Казахстана.

— Я учила русский язык в школе и университете еще в бытность Союза, — рассказывает Джоанна. — Была на стажировках в Минске и Киеве. Потом, когда Союз распался, приехала в Москву. Проработала там пять лет, в том числе — в службе мониторинга BBC (переводила новости с русского на английский). А потом четыре года работала в ташкентском офисе «BBC-мониторинг». Пока жила там, очень заинтересовалась Казахстаном. Несколько раз приезжала сюда на отдых, и когда в 2005 году контракт в Узбекистане закончился, решила приехать в Алматы как журналист-фрилансер.

С тех пор мы с мужем живем и работаем здесь корреспондентами американского веб-сайта www.eurasianet.org, освещающего события в Центральной Азии и на Кавказе. Я – на тему политики, он – культуры, образования и туризма. Кроме того, я пишу и для таких изданий как The Economist и The Guardian.

— Почему вы выбрали для работы Алматы? Ведь вся политика происходит в Астане.

— Я впервые попала в Казахстан в 2001 году. В те годы как политический центр Астана еще не состоялась, а в Алматы жизнь бурлила, здесь активно была представлена оппозиция. Сейчас я бываю в Астане примерно два раза в год, но южная столица мне ближе и роднее. Она очень комфортная и красивая, в ней живут хорошие люди – добрые, теплые, открытые. За 13 лет, что живем здесь, у нас перебывали почти все родственники и друзья из Англии. В этом году, например, мы с мужем встречали гостей с родины трижды. Когда их удавалось уговорить приехать к нам, некоторые не знали, чего ожидать от Казахстана, рассказы о здешних красотах их не впечатляли. Очень трезвые люди, они не привыкли верить только на слово. Но, увидев современный город у подножия великолепных гор, уютные скверы, парки, замечательные рестораны, а потом, побывав на Медеу или побродив по горам, они, как и я, влюблялись в Алматы.

— Ваша книга о Казахстане наверняка выйдет еще и на русском?

— Я знаю, что английское издательство ведет переговоры с разными странами, но перевод на русский пока, кажется, не входит в их планы. Меня радуют отзывы первых читателей из Казахстана. Они говорят, что книга получилась честной. На западе журналистика очень строгая и требовательная, она не допускает предвзятого отражения событий. Поэтому я пишу, стараясь отразить все точки зрения. Там есть и сторонники президента Назарбаева, которые при любом раскладе будут поддерживать проводимую им политику, но есть мнение и категорически не принимающей ее оппозиции, а вот моего собственного мнения ни в моих материалах, ни в книге нет. Мне нужно было, чтобы люди говорили сами о своей стране. Когда я писала про самые яркие события, вошедшие в историю современного Казахстана, то ездила по всей республике в поисках людей, участвовавших в них. 

— Где вас застали события, происходившие в Жанаозене в декабре 2011 года?

— Я вылетела в Актау из Алматы как только это стало возможно. Ведь первые два-три дня рейсов туда не было. И надо отдать должное представителям МИД, акиматам Актау и Жанаозеня – они, стараясь показать, что готовы открыть любые двери для прессы, всюду сопровождали журналистов. У меня была даже возможность попасть в больницу, чтобы поговорить без свидетелей с людьми, пострадавшими от этих событий.

Через пять лет я вернулась в Жанозен, чтобы увидеть, что изменилось там за эти годы. Говорила с нефтяниками, отсидевшими в тюрьмах. Я знала, что президент Назарбаев, побывав в Жанаозене, обещал работу для тех, кто был уволен. И в самом деле – они все были трудоустроены во вновь созданной компании. Но вместе с тем я не могла избавиться от чувства, что у людей осталась обида: ведь власть действительно стреляла в безоружных. Официально признано, что 15 человек были убиты на городской площади, один умер в СИЗО от пыток, было много раненых. До сих пор трудно понять – как же такое могло произойти? Может, была паника? Со слов людей, которые были в тот день на площади, когда начали стрелять, то они почувствовали животный страх, были растеряны.

— Под каким углом вы осветили споры о земле весной 2016 года?

— Старалась делать это всесторонне и объективно. Отражая точку зрения правительства, писала о том, что суть земельной реформы заключалась в привлечении инвесторов. Но люди или не поняли или же перестали доверять правительству. Власти пытались выйти к народу с разъяснениями, но было уже поздно. В итоге была неоправданно жесткая реакция на протесты. За один день арестовали и задержали более тысячи человек. И, как всегда в таких случаях, пытались… как бы это сказать … найти козлов отпущения. Ими стали гражданские активисты Макс Бокаев и Талгат Аян. Когда это произошло, даже Европейский парламент выразил протест против их задержания.

И, конечно же, писала про шымкентского бизнесмена Тулешова. Почти никто из аналитиков так до конца и не понял суть его так называемого «заговора». Прозвучавшие в суде обвинения о том, что Тулешов хотел свергнуть действующего президента, пока сидел в СИЗО (его же задержали за несколько месяцев до земельных протестов!), были более чем странными.

Казахский непотизм

— Как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию в Казахстане?

— Республика переживает не лучшие времена. Когда цены на нефть стали падать, экономические трудности отразились на настроениях людей, однако власть не позволяет им выходить на митинги протеста. Это мешает нам, журналистам, увидеть действительную картину внутренних процессов. Официальная пресса заверяет, что все в стране хорошо. То, что на выборах оппозиция никак не представлена (в стране ведь официально зарегистрированных оппозиционных партий нет), тоже усложняет задачу дать миру объективный взгляд на Казахстан.

Сейчас вообще все стало очень сложно. Когда я в 2005 году приехала в Казахстан, то так получилось, что представители оппозиции в последний раз принимали участие в президентских выборах. Обо всем этом — про тщательно скрываемые властями Казахстана протестные настроения и экономические трудности, которые возникли последние годы — я через своих героев и рассказываю в своей книге.

— А вы не боитесь, что написав объективную книгу о Казахстане, можете стать персоной нон-грата? И были ли случаи, когда власти высказывали недовольство вашей деятельностью?

— Я пишу про эти процессы все 13 лет, что живу здесь. Мне кажется, что если правительство стремится показать себя открытым миру, и в первую очередь для инвесторов, то оно не может быть против показа объективной картины. И оно действительно демонстрирует это, разрешая, в отличие от некоторых соседних центральноазиатских стран, иностранным журналистам свободно жить и работать здесь. У меня, например, очень хорошие отношения с МИДом. Там работает много профессионалов, которые, на мой взгляд, прекрасно понимают, что наше присутствие для имиджа страны является большим плюсом. Мы ведь освещаем не только проблемы, но и положительные моменты.

И кстати, только что МИД пролонгировал мою аккредитацию на два года.

— Как вы может прокомментировать отъезд из страны большого количества талантливой молодежи?

— Я больше вижу то, как многие молодые люди уезжают учиться за границу, а потом возвращаются, чтобы работать на родине. Да, есть некоторые моменты, которые заставляют искать лучшую долю в других странах. С одной стороны, это вполне нормально. Я и сама ведь так сделала. А с другой — все-таки ни одна страна не должна ни допускать, ни мириться с так называемой утечкой мозгов. Когда уезжают самые талантливые из-за того, что им не представляют равных возможностей при устройстве на работу, да еще есть и запрет на свободу мысли — это не есть хорошо. Думаю, что если бы правительство было более доступным и открытым для своих граждан, иначе говоря, предоставляло бы больше политических свобод и допускало альтернативные точки зрения, то это пошло бы только на пользу стране.

В данный момент наметилась такая тенденция, когда простые граждане все чаще получают тюремные сроки за то, что они выразили свое мнение в соцсетах. Только что на четыре года посадили, к примеру, Асета Абишева. Если так будет продолжаться и дальше, то это может напугать мыслящих людей, сопровоцировав тем самым еще одну волну эмиграции.

Еще один момент — очень плохо, что в Казахстане на широкую ногу поставлен непотизм. Разве это нормально, когда человек, имеющий хорошее образование, не может устроиться на желаемую работу из-за отсутствия связей?

— Поскольку ваш муж пишет на темы образования, то интересно было бы узнать его мнение (и ваше тоже) о нашей системе, в первую очередь, школьного образования.

— Муж считает, что в Казахстане дают очень сильное образование, когда это касается точных предметов. На международных олимпиадах по математике юные казахстанцы всегда бывают на несколько голов выше своих сверстников из других стран, в том числе и из Англии. Но сегодня одна из самых больших проблем Казахстана — отсутствие критического мышления, на которое в школах запада обращают большое внимание. Президент Назарбаев и члены правительства говорят, что надо поощрять такое мышление, но ни в школах, ни в университетах этому не учат. От себя бы я добавила, что слабой стороной казахстанского образования, несмотря на многие его преимущества перед школами запада, является еще и коррупция. Но еще больше меня поражает то, что после 27 лет независимости выпускники заканчивают школу, почти не владея казахским языком, хотя он преподается во всех школах. В чем дело? Может быть, следует, во-первых, поменять мышление, во-вторых, начать преподавать его, прибегая к современным методикам?

Госзаказ и четвертая власть

— Насколько объективна информация о Казахстане, которую запад и США получают из официальных источников? Например, телеканала «Каспионет»?

— Правительственная пиар-машина старается продвигать на западе только положительные материалы о стране. Этим занимаются все официальные источники, «Каспионет» — не исключение. Так что я не могу утверждать, что западная публика получает объективную информацию.

— Чем наша журналистика принципиально отличается от западной?

— В Казахстане СМИ, на мой взгляд, слишком подконтрольны. Мало того, что на журналистов оказывается большое давление сверху, так еще есть так называемый госзаказ, о которых в странах запада даже и не слышали (смеется). Но с точки зрения здравого смысла это нонсенс — работать по заказу правительства.

Кроме того, на журналистов часто подают в суды, издания, в которых они работают, закрываются по надуманным причинам. Да, в моей родной Англии тоже есть ангажированные СМИ. Работая на определенные политические силы, они необъективно подают информацию или ситуацию, и все же работающих качественно (в данном случае – честно) изданий все же больше. Я могу смело утверждать, что журналисты на западе действительно являются четвертой властью.

— Не кажется ли вам, что госзаказ — это еще один способ узаконить коррупцию? И вообще, есть ли возможность победить ее с нашим менталитетом и образом жизни?

— Я бы не стала смешивать два этих понятия. Просто в Казахстане сложилась такая практика, что СМИ работают на государство, а не на граждан, то есть они не четвертая власть, а часть государственной машины. Возможно ли победить коррупцию? Это большая проблема для Казахстана, и правительство признает это. В Шымкенте, например, в 2006 году был трагический случай, связанный с массовым заражением детей ВИЧ-инфекцией. Я ездила туда дважды: как только прошла информация об этом и спустя 6 лет, чтобы узнать, как они живут. Это сильный, просто потрясающий пример того, как коррупция отражается на жизни простых граждан. Можно ли победить ее? Правительство годами старается, но все видят, что ее корни зашли так далеко, что это кажется уже и невозможным. Каждый год мы видим новые случаи коррупции, связанные с именами высокопоставленных чиновников. Надо, как мне кажется, очень сильно постараться, чтобы поменять мышление людей. Для этого, наверное, надо посмотреть на Грузию, которая, как все говорят, достигла очень сильных успехов в борьбе с коррупцией.

— Почти все газеты на бумажных носителях в Казахстане позакрывались. А как у вас с этим?

— Та же самая проблема – для газет настали тяжелые времена. На просторах Интернета можно найти много бесплатных СМИ, в первую очередь – социальные медиа, не всегда объективно и профессионально подающих информацию. Поэтому люди все меньше и меньше доверяют журналистам. Но я лично люблю свою работу. Она, конечно, бывает тяжелой. Тем более, если пишешь о Казахстане для англоязычной публики. Она знает Россию и Китай, а Казахстан для многих все еще какая-то непонятная страна. Поэтому я свою работу отчасти воспринимаю как вызов, когда пытаюсь заинтересовать англоязычного читателя Казахстаном.

Фрагменты из книги Dark Shadows. Inside the Secret World of Kazakhstan в переводе автора.

Глава 3. Смерть прошлому

«Нурзие Кажибаевой было шесть лет, когда в марте 1933 года ее семья отправилась в изнурительный путь из родовых земель в восточном Казахстане в северо-западный Китай. Они были одними из миллионов казахов, которые бежали, спасаясь от рукотворной катастрофы, опустошившей Казахстан в 1930-е годы — годы сталинского голодомора.

«Однажды мама сказала: “Завтра мы двинемся в Китай. Ты хорошая девочка, ты сможешь идти», — вспоминает женщина о событиях 84-летней давности. — Нас было всего 20 человек. Мы оставили свой аул после того, как люди заснули. Я была самой младшей из группы. Мои дяди, младшие братья моего отца, вели меня за руку. Мы шли ночами, а днем спали…»

Конечно, это был слишком долгий путь для ребенка: две недели под ночным покровом, в абсолютной тишине через суровую горную местность, чтобы избежать встречи с советскими пограничниками, которые, как боялись ее родители, могут в лучшем случае задержать их, а в худшем — пристрелить на месте».

Глава 5. Опубликуй и будь проклят

Тираж «Республики» вылетает из печатных станков, репортеры собирают его и скрепляют скобами: самая откровенная и честная в освещении происходящих в стране событий газета Казахстана должна попасть в киоски к утру.

Посещение кустарной типографии, где печатается «Республика», кажется экскурсией в прошлое: это современная версия самиздата, которым пользовались диссиденты в советские времена.

«Это очень необычно для XXI века», — иронически смеется заместитель редактора «Республики» Оксана Макушина, показывая старомодный печатный станок, выплевывающий смазанные черно-белые копии того, что будет свежим номером газеты.

Самиздат в советские времена являлся копированием запрещенных материалов, чтобы тайно делиться ими с единомышленниками — нонконформистами в СССР. Список материалов был длинным: полемические трактаты, критикующие коммунизм; книги, написанные запрещенными авторами – такими, как Борис Пастернак или Александр Солженицын. И западная музыка, такая как рок-н-ролл, считавшаяся слишком декадентской для хрупкого советского слуха (подпольные кассеты назывались магнитиздатом, от магнитофона). Все это было частью игры в кошки-мышки между советскими цензорами и непокорными гражданами. В современном Казахстане – это газета «Республика», которая сейчас, в марте 2011 года, вздумала играть с правительством в опасные игры, публикуя слишком откровенные материалы.

Глава 7. Хлеба и зрелищ

Соперник смеется в камеру, опуская свой избирательный бюллетень в урну: Мэлс Елеусизов противостоит Назарбаеву в президентской гонке в апреле 2011 года – на двадцатом году нахождения во власти в независимом Казахстане нынешнего президента.

«За кого голосовали?» — спрашивали для приличия журналисты у Елеусизова. «За Назарбаева», — отвечал показной соперник с оптимистичной улыбкой.

Это – типичные выборы, предлагаемые в эти дни народу Казахстана: монохромные, монотонные, монополистические и детально-контролируемые до абсурда.

Выборы проводятся не для того, чтобы дать избирателям выбор; они представляют собой отрежиссированные ритуалы, задуманные для цементирования Назарбаева в должности на следующие несколько лет, и для выплескивания все большего подобострастия к Елбасы, Лидеру нации.

Елеусизов, седовласый эколог лет 60, который плещется в политике только во время выборов, участвует в них всего лишь как ширма — чтобы придать видимость демократии и соревновательности для театрально-постановочной кампании. Ему даже не нужно утруждать себя голосовать за самого себя или даже притворяться ради приличия. «Бросать избирательный бюллетень за самого себя — простая трата времени», — заявляет упорствующий противник, потому что Назарбаев все равно выиграет.

Он прав: Назарбаев – верный победитель этих выборов, и не потому что Елеусизов и двое других равнодушных «соперников» ничего не делают для оспаривания власти нынешнего президента в скучной кампании, у них у самих нет намерений выиграть выборы.

Казахстанские выборы имеют все атрибуты традиционной политики – кандидаты, предвыборные программы, встречи, митинги победителей… Нет только одного, самого важного демократического элемента — политического выбора. В 2011 году Назарбаев противостоит суррогатной оппозиции в выборах по заранее написанному сценарию, в котором все знают, что он выиграет с огромным перевесом голосов.

• 52
• 46