Тегеран начнет обогащать уран

20 мая, 2019

416

McDonald’s. Costco. IKEA. У каждого из этих корпоративных титанов гигантская клиентская база. Но знаете ли вы, что эти компании являются также лидерами в защите океанов: все они продают возобновляемые морепродукты. И это важный, но не достаточный прецедент.

Когда речь заходит о вылове и продажах рыбы и морепродуктов, маркировка словом «возобновляемый» – это не какой-то пустой звук. Это ответственность на всём протяжении производственной цепочки, начиная с того момента, когда рыбу вылавливают из воды. Цель в том, чтобы весь процесс осуществлялся такими методами, которые позволят рыболовным хозяйствам – и экосистеме океана – продолжать развиваться.

Движение за возобновляемые морепродукты быстро растёт. Всего 20 лет назад это была просто нишевая концепцию в индустрии морепродуктов. В бизнесе о ней практически никто не говорил. Большинство компаний не понимали долгосрочных последствий чрезмерного вылова рыбы для собственного бизнеса, не говоря уже о желании сделать своим приоритетом защиту океана.

К экологическим группам, которые отстаивали идею возобновляемых морепродуктов, в то время относились с подозрением, а иногда их даже откровенно отвергали. Как гласила обложка журнала Seafood Business в 1997 году, компаниям по производству морепродуктов не стоит «лезть в постель с зелёными».

Но за последние 20 лет многое изменилось. Потребители во всём мире всё чаще ожидают, что морепродукты, которые они покупают (будь это магазин или пятизвёздочный ресторан), относятся к категории возобновляемых. Продукты со ставшим знаменитым, синим логотипом Морского попечительского совета (MSC) теперь можно найти почти в 100 странах, что служит иллюстрацией роста спроса на продукцию, получаемую из устойчивых источников.

Люди становятся гораздо внимательней в выборе продовольствия, а их привычки меняются. Мы ожидаем, что наша еда, которую мы делим с детьми, безопасна и питательна. Мы также всё чаще ожидаем, что компании, чью продукцию мы потребляем, не ухудшают ситуацию с чрезмерным выловом рыбы, потеплением температуры воды, а также загрязнениями, которые создают тяжёлую нагрузку на океаны. И наши ожидания выражаются в том, как мы тратим деньги.

Однако не менее важно то, что меняется отношение к этой проблеме и у лидеров отрасли. Многие из них взаимодействуют с группами защиты морской природы с целью помочь истощённым рыболовным хозяйствам восстановиться, а здоровым – удерживать свои позиции. Отчасти это вызвано желанием удовлетворить потребности клиентов. Однако для бизнеса плох не только меняющийся спрос и снижение лояльности к бренду. Для него нет ничего хуже, чем истощение предложения. Компании начали понимать, что нельзя будет продать рыбу, если её просто не останется.

И в реальности достаточно действий всего нескольких компаний, чтобы добиться перемен. Морепродукты потребляют миллионы людей во всём мире, но торгует ими всего лишь горстка компаний. Сравнительно небольшие изменения в немногочисленных организациях, следовательно, позволят многое сделать для защиты будущего всё отрасли.

Данный эффект усиливается, когда крупные игроки начинают работать вместе над решением проблем в цепочке производства морепродуктов. Сотрудничество отраслевых лидеров, например, в рамках инициативы «Бизнес по производству рыбы и морепродуктов на защите океанов» (SeaBOS), уже сыграл важную роль в достижении прогресса в сфере устойчивости.

Вплоть до недавнего времени международные компании по производству морепродуктов могли создавать индивидуальные партнёрства с НКО, занимающимися вопросами защиты природы, однако они не сотрудничали между собой. Инициатива SeaBOS изменила ситуацию. Эта инициатива, опирающаяся на данные науки, объединила руководителей десяти крупнейших компаний отрасли с целью стимулировать серьёзные перемены и переход к устойчивому производству морепродуктов, что помогает поддержать здоровье океанов.

Впрочем, работа, начатая движением за устойчивые морепродукты, далека от завершения. Если мы действительно хотим защитить будущее рыбы, необходимо увеличить количество предприятий по производству морепродуктов, которые обязуются соблюдать принципы устойчивости. Для тех, кто уже это сделал, императивом становится привлечение к этой работе коллег во всём мире – от Японии до Китая и Чили.

Более того, сейчас, когда нагрузка на океаны быстро возрастает, группам защитников природы и учёным надо в равной степени работать с малыми рыболовными хозяйствами и местными сообществами, которые от них зависят, с целью гарантировать, что они справляться с задачей внедрения устойчивых методов ведения бизнеса. Должна также увеличиться доля потребителей, которые ещё решительней начнут требовать прозрачности в цепочках по производству морепродуктов, поддерживая устойчивость каждой покупкой. Выбирая произведённую этическим образом тихоокеанскую треску, а не неведомую рыбу со скидкой, потребители станут мотором реальных перемен.

Технологии способны помочь этой новой международной приверженности принципу устойчивости, например, упрощая сбор данных и управление океанами. Уже в ближайшем будущем искусственный интеллект сможет точно информировать рыбаков о том, где они смогут поймать больше всего рыбы необходимого размера, минимизируя при этом негативные последствия для экосистем. И, наверное, ещё раньше потребители смогут мгновенно познакомиться с полным маршрутом, проделанным рыбой от моря до местного магазина, просто просканировав QR-код мобильным телефоном.

Впрочем, главная надежда связана с превращением маркировки «возобновляемый» в настолько общепринятую и легитимную, что потребители в какой-то момент станут больше удивляться её отсутствию, чем присутствию. Компании по производству морепродуктов, менеджеры рыболовных хозяйств, группы защитников природы, потребители – все они по определению будут ожидать, что все морепродукты вылавливаются устойчивым образом. Мы надеемся, что устойчивость вскоре станет нормой, причём в течение нескольких лет, а не десятилетий.

Тереза Иш – сотрудник Экологической программы Фонда семьи Уолтон (WFF). Хенрик Остерблом – профессор и научный директор Стокгольмского центра устойчивости при Стокгольмском университете.