Тахир Такабаев: «По темпам строительства индустриальных объектов Казахстан заметно отстает от КазССР»

8 августа, 2016

В Казахстане стали активно обсуждать готовность республики к так называемой индустриальной революции 4 поколения. О ней, в частности, в недавнем интервью российскому телевидению говорил президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Эксперты же скептически оценивают существующий в республики потенциал – как кадровый, так и материальный, для реального индустриального скачка.

«Сейчас отдельная тема – научно-техническое сотрудничество. Обмен опытом и совместная работа в инновационной промышленности. Сегодня все говорят о переходе к Четвертой промышленной революции – так эту революцию надо вместе осуществлять в индустриально-промышленной области совместно с Россией», — сказал в своем недавнем интервью российскому телевидению Нурсултан Назарбаев.

Как отмечают эксперты, суть «Индустрии 4,0», заключается в проникновении в сферу производства интернета, IT-технологий. Это позволит промышленным роботам самостоятельно обмениваться информацией в цехах относительно того, из каких деталей собирать продукт. К примеру, в настоящее время Германия ежегодно инвестирует 40 млрд. евро в четвертую революцию. Идеологию «Индустрии 4,0» поддержали такие гиганты, как BMW, Daimler, Siemens.

Однако, когда видишь колоссальное отставание Казахстана от мировых игроков, то создается впечатление, что республике до реальной технической революции — как до космоса…

О реальной индустриализации, научном рывке и грезах Казахстана по этому поводу мы поговорили с известным активистом, блогером, генеральным менеджером ТОО «Академсеть» Тахиром Такабаевым

— Какую роль интеграция научных потенциалов РК и РФ может сыграть в индустриальном и промышленном рывке Казахстана?

— В основной своей массе научный и индустриально-промышленный потенциал современного Казахстана были созданы задолго до обретения независимости нашей страной, во времена СССР. По некоторым оценкам, тогда было построено более 80% заводов, фабрик, электростанций, аэропортов, автомобильных и железных дорог, инженерных сетей, НПЗ, трубопроводов, ВУЗов, школ, больниц, НИИ, жилого фонда и многое другое из того, что до сих пор приносит пользу стране. Часть индустриальных объектов и научных учреждений были перемещены к нам вынужденно, во время ВОВ, не из соображений какой-то экономической эффективности и без особого плана развития Казахстана. А просто были эвакуированы из зоны военных действий индустриальные гиганты и научные коллективы. Значительная часть построена в период так называемого «развитого социализма», то есть в последние 25 лет, непосредственно перед закатом эпохи СССР. Интеграция наших республик того периода была на высочайшем уровне. Сейчас многое, как и на всем постсоветском пространстве, разрушено. Разрушительный эффект усилился не только по финансовым причинам, а прежде всего из-за дезинтеграции и разрыва взаимных производственных связей. Но часть предприятий адаптировались к рынку и работают до сих пор, принося очевидную пользу независимому Казахстану. Поэтому, отвечая на вопрос, можно однозначно утверждать, что предложения об интеграции не новы. Здесь еще раз подтверждается поговорка, что все новое, это хорошо забытое старое. У Казахстана уже был опыт индустриального рывка в интеграции с Россией. Тогда это был вопрос выживаемости государства перед лицом многих угроз. И страна выжила во многом благодаря успешно проведенной индустриализации.
В силу определенных причин индустриализация на первоначальном этапе, особенно после гражданской войны, перед ВОВ, сопровождалась колоссальными трудностями и даже людскими потерями. То есть, не все из того опыта может быть повторено. Но все то лучшее, что мы пока еще помним и видим, должно быть тщательно проанализировано, с точки зрения современных реалий и интересов независимости страны. РФ на сегодня сильна не во всех отраслях экономики, но по некоторым параметрам, например ВПК, ИКТ, авиастроение, энергетика, у них есть что перенять. Если правильно подойти к этому вопросу, то интеграция научных потенциалов РК и РФ как это уже бывало, безусловно, может сыграть в индустриальном и промышленном рывке Казахстана самую положительную роль.

— Как Вы оцениваете нынешние темпы индустриализации в РК?

— Отвечая на предыдущий вопрос, я отметил, что большая часть из того, что приносит львиную долю бюджету РК построена в последние 25 лет перед развалом СССР. То есть по темпам и объемам строительства индустриальных объектов Республика Казахстан за 25 лет независимости пока заметно отстает от темпов КазССР. У нас есть, конечно, госпрограммы типа ПФИИР или развития ИКТ и даже есть какие-то результаты по ним, их нельзя не отметить, но очень силен фон негативных примеров. Таких, как завод планшетов, авиазавод и некоторые другие. Ложка дегтя, так сказать. Темпы надо кардинально увеличивать. Также я думаю, что необходимо навести порядок в плане персональной ответственности руководителей госпрограмм, исключить коррупционную составляющую, авантюризм и некоторых других нюансы. Тогда у Казахстана еще есть какой-то шанс.

— Не слишком ли амбициозные задачи ставят власти, учитывая реальное финансирование науки в Казахстане?

— Задачи технически вполне достижимые. Как говорится, не боги горшки обжигают. Правда, вот есть данные про объем финансирования НИОКР в РК — до 1,2% ВВП. Не знаю, откуда такие цифры. Для справки: в 2015 году бюджет РК был около $200 млрд. Насколько мне известно, бюджет всего МОН за 2015 год составил 510 млрд тенге, включая, например, расходы на дошкольное образование в размере 102 млрд тенге. На 2016 года в бюджете МОН запланированы расходы 614 млрд тенге. То есть, менее 1% ВВП на весь МОН. Но хочу отметить, что во времена СССР на НИОКР расходовалось в несколько раз больше этих сумм — до 5% ВВП. Если сопоставить все названные цифры, то сам собой напрашивается вывод, что финансирование НИОКР в РК пока не на самом высоком уровне. До суммы 40 млрд евро, как в Германии, очень далеко. Я хочу лишь сказать, что помимо хороших задумок, обязательного контроля, финансирование должно соответствовать масштабу поставленных задач. И потом, если вспомнить шум о полугодовой задержке зарплаты ученым, то есть вероятность того, что выполнять поставленные задачи будет просто некому. Ученые ведь тоже люди, у них есть семьи и все они, как и составители амбициозных планов, живут в условиях нашего дикого рынка. Малый бизнес тоже не в состоянии поддержать научную и изобретательскую деятельность. Ведь нужно инвестировать в новое оборудование. Насколько я знаю, убытки сектора МСБ, по налоговой отчетности, очень велики. Где-то в СМИ называлось до 1 трлн 200 млрд тенге убытков за первую половину 2016 года. Кредитная ставка НБ РК у нас никак не подталкивает к инновационным инвестициям. Есть, конечно, программы по поддержке МСБ и субсидированию процентной ставки. Но они пока работают не столь активно, как хотелось бы. К тому же, БВУ и «Даму» не поддерживают убыточные предприятия.
Также хочу отметить, что изобретательская, рационализаторская и инновационная деятельность возможно лишь на действующем производстве, в действующих НИИ с развитой опытно- лабораторной базой. Если этого нет, на месте заводов с согласия властей строятся ТРК, а главный бизнес НИИ и индустриальных парков — сдача площадей в аренду, то непонятно, кто и, главное- где будет решать эти амбициозные задачи? На этот счет нужны разъяснения от тех, кто ставит задачи такого уровня и масштаба. Ведь заведомо невыполнимые задачи порождают безразличие к ним.

— В чем плюсы для экономики от Индустрии 4.0, насколько и Россия, и Казахстан смогут включиться в нее, и есть ли реальные предпосылки преодолеть технологическую отсталость этих стран?

— Насколько я знаю, термин Индустрия 4.0 возник в 2011 году. Суть — объединение производственных мощностей единой сетью и механизмами управления, на базе современных достижений в информационно компьютерных технологиях (ИКТ). В западной аббревиатуре Cyber Physical Systems – CPS или кибер-физические системы. Потом это, не без участия СМИ, дополнилось такими терминами, как «революция роботов» или «четвертая индустриальная революция». Мне сложно говорить про РФ, но говоря про Казахстан, хотелось бы отметить, что конечно, можно что-то объединить усилиями наших операторов с госучастием. Они непременно освоят бюджеты, и рапортуют, как это, например, было с программой e-learning. Но сначала надо определиться: а что они, собственного говоря, будут объединять? Так ли много у нас автоматизированных и робототизированных систем? Так ли много у нас производственных мощностей чтобы говорить о революционном эффекте от их объединения? Говорить- то, конечно, можно… Если уж вспомнили опыт СССР, то можно вспомнить, как в самом начале своей бурной деятельности на посту генсека КПСС, Михаил Горбачев ездил по промышленным предприятиям страны и призывал их активнее внедрять станки с числовым программным управлением (ЧПУ). Много говорил. Если посмотреть — где он сам, где СССР и где те станки с ЧПУ, то однозначно можно сделать вывод, что одних призывов руководства, даже самого высокого уровня — мало.

В свою очередь пресловутый Интернет вещей (Internet of Thinks — IoT) бурный рост которого прогнозируется аналитиками — это — всего лишь связь бытовых устройств через каналы Интернета. Грубо говоря, стиральная машинка или микроволновка теперь будет с выходом в Интернет. Но у нас и эти вещи пока не производятся в достаточном масштабе. То есть, будут опять-таки завозиться из-за рубежа некие устройства, думающие за человека.

Я думаю, что сначала надо сосредоточиться на создании самих производственных мощностей. На подготовке кадров для эксплуатации современного оборудования и систем. На совершенствовании нашей законодательной базы. И только потом говорить об их объединении на базе каких-то промышленных стандартов для робототехники.

В свое время при СССР для окраин бывшей Империи, в частности, для Казахстана и стран Центральной Азии, была обоснована теория вхождения в социализм, минуя капитализм. Но надо понимать, что тогда были потребители этой идеи – огромные массы бедных. Ведь всякая техническая революция должна соответствующим образом финансироваться. Возможно, и сейчас советники предложили руководству страны работать над реализацией, так называемой, четвертой индустриальной революции, невзирая на плачевные результаты прежних фаз индустриализации страны, минуя один из необходимых этапов развития общества. Сократив, так сказать, путь в светлое будущее неким скачком… Но лично у меня есть сомнения. Ведь для того, чтобы новая промышленная революция охватила Казахстан, нужны деньги, нужны потребители идеи, или лучше сказать — единомышленники и, что немаловажно — нужны кадры. Кто все это будет делать?
Если уж говорить одновременно про РФ и РК, то в РФ есть и автоматизированные производственные мощности, и Рунет на 80% самообеспечен контентом. Ввиду ситуации на телеком- рынке РК — Казнет практически всю цифровую информацию потребляет извне. Я об этом неоднократно говорил. В РФ принята программа подготовки кадров. Озвучена цифра – подготовить до 2 млн программистов. У нас ничего такого нет. К примеру, если у нас 9 млн трудоспособного населения, а ИКТ дают 4% ВВП, то наверное, даже если исходить из линейных пропорций, нам надо 360 000 работников в этой сфере. Это только по сегодняшним меркам! А ведь есть еще и задачи увеличения доли ИКТ в ВВПР РК. Россия, даже несмотря на ее технологическое отставание в некоторых отраслях, сможет самостоятельно включиться в гонку Индустрии 4.0. А Казахстану пока, чтобы участвовать в индустриальной революции не в качестве потребителя чужих идей, а самостоятельным игроком, нужно непременно интегрироваться с каким-то более сильным игроком. И Россия для такого партнерства, на мой взгляд, не самый худший вариант.

— Как показывает практика, индустриализация эффективно проходит в тех странах, где в целом развиты институты гражданского общества. Насколько этот фактор имеет значение для технологической революции?

— Сложный вопрос. Колесо было изобретено до рабовладельческого строя, железо дали миру ассирийцы, а ткацкий станок в первоначальном виде появился во времена фараонов и потом лишь усовершенствовался. Если посмотреть на современный Дубай, то можно предположить, что при монархическом устройстве страна может быть если не производителем, то очень продвинутым пользователем плодов индустриальной революции. Наверное, речь идет о диктатуре Закона. То есть, когда воров называют ворами, аферистов — аферистами, лгунов — лгунами, казнокрадов — казнокрадами, саботажников – саботажниками, используя при этом установленные законом, соответствующие меры воздействия и наказания. Если в Казахстане все вещи будут называться своими именами, если перестанем врать сами себе, то нашей стране многие задачи по силам. Потенциал у страны огромный.