Ребрендинг и девальвация

7 ноября, 2016

Некоторые наблюдатели считают, что попытки ребрендинга страны – неминуемый предвестник девальвации.

На днях глава сената Касым-Жомарт Токаев высказался по поводу корректного написания слова Казахстан на английском языке. По его мнению, Qazaqstan гораздо правильнее фонетически отражает звучание казахского слова Казакстан. А всем привычный Kazakhstan есть не что иное, как банальная транслиттерация с русского языка. Стали по этому поводу резвиться интернет-тролли, появились забавные мемы (Toqayev, например). Активизировались филологи, политологи и нацпаты. А вот я не буду спорить с дипломатом и полиглотом Токаевым — ему виднее. Поверю на слово, что это так. И вообще не стану трудиться над составлением собственного мнения по актуальному вопросу.

Просто почему-то в связи с Qazaqstan-ом сразу вспомнилась история почти трехлетней давности: в начале 2014 года общество оживленно обсуждало идею переименования страны в Қазақ Елі — дескать, окончание «стан» настолько негативно воспринимается мировым сообществом, что больше уж и терпеть невозможно. Все эти «станы» — бедные страны, плюс рассадники глобального терроризма и ведущие производители наркотиков. И мы (ой бай!!) ассоциируемся с ними. А так, с новым именем, отмежуемся от этих аутсайдеров. К дискуссии подключались политологи, филологи и просто неравнодушные граждане. Опять же нацпаты не стояли в стороне. Аргументы «за» и «против» звучали с трибун и на застольях. Эта тема не сходила со страниц газет и экранов телевизоров недели две. Накал страстей принимал эпический характер, водораздел грозил пройти даже внутри семей. Ну чистый Шолохов.

А в середине февраля эти диспуты автоматически свернулись — появилась более животрепещущая тема, отодвинувшая на второй план, казалось бы, основополагающий вопрос государственности. Это была она, девальвация. Если кто забыл уже, то напомню. Тенге одномоментно подешевел почти на 20%, с привычных 145-150 до 180-185 за доллар. Некоторые обменники в те дни уходили даже за 200. Ну а поскольку отечественных товаров у нас производится небогато, то народ воспринял это вполне адекватно: ограбили. Кто-то пытался кусать локти, потому что ранее перевел свои валютные депозиты в тенговые, прельстившись более высокой ставкой. Пенсионеры привычно потянулись к заначкам — надо быстрее прикупить крупы с макаронами. «Белые воротнички», не остывшие еще от «становских» дебатов, метались в поисках более продвинутой, чем мука и подсолнечное масло, ликвидности.

После чего все стали привыкать к жизни в новой реальности. Заметьте, в КазахСТАНЕ.

Стали двигаться к лету 2015-го.

…Как только я услышала об очередной идее переименования страны, то сразу перевела тенговый депозит в валютный. Да и дискуссия на этот раз мне показалась немного вялой…