2016: год реформистских миражей

Судя по финансово-экономическим итогам 2016 года, казахстанский бизнес преодолеет инвестиционное дно даже не в 2017, а в 2018 году.

2015 год заканчивался под аккомпанемент настойчивых предположений экспертов о том, что кризисная конъюнктура и геополитическая напряженность создают едва ли не идеальные предпосылки для проведения глубоких структурных реформ. Впервые сформулировавший такое видение главный экономист ЕБРР по Центральной Азии Аргис Прейманис называл только начинавшийся тогда кризис «благоприятным для Казахстана» и «позволяющим выйти из зоны комфорта», поскольку он связан в большей степени с внешнеэкономической, а не внутренней конъюнктурой.

В итоге сценарий, при котором острота проблем послужил бы драйвером изменений, не осуществился. Государство остается активным игроком и, помимо сохранения своей роли арбитра, явно не сосредоточено только на усовершенствовании правил игры для того или иного рыночного сегмента. Стратегическая активность частных игроков на финансовых рынках была сведена к минимуму. Большая часть внимания по-прежнему была прикована к госпрограммам и предоставлению ликвидности со стороны государства.

1. Только свободное плавание

Темой номер один года, так или иначе, оставалась успешность перехода к политике инфляционного таргетирования и степень вмешательства государства в события на валютном рынке. Нетто приобретения Нацбанка на валютном рынке за 4 месяца (с февраля по май) составили 3,3 миллиарда долларов, что вызвало бурные дискуссии о том, поставлен ли крест на свободном плавании тенге, и не продолжится политика искусственного регулирования национальной валюты. Нацбанк объяснял необходимость покупок появившимся «системным внутренним предложением долларов», не вдаваясь в подробные объяснения, что, собственно имеется ввиду: конвертация средств Нацфонда, переход валютных депозитов в тенговые или покупки тенге экспортерами в налоговые периоды. В картину осознанного манипулирования курсом, правда, не вписывались решения, связанные с раскрытием на регулярной основе информации об объеме интервенций на валютном рынке и изъятии и предоставлении тенговой ликвидности. Если бы Нацбанк решил вернуться к манипулированию в интересах бюджета и отдельных отраслей экономики, для него не было бы никакого смысла так усложнять себе эту задачу, выстраивая ограничивающую транспарентность. Фактором, прекратившим столь масштабные интервенции на валютном рынке, видимо, стало все же отсутствие каких -либо явных внешних макроэкономических трендов. Это предопределяло колебания пары доллар-тенге в достаточно узком комфортном коридоре. Появление явной тенденции было бы серьезным вызовом для политики инфляционного таргетирования и выполнения обязательства Нацбанка не торговать против фундаментальных трендов. Имеющаяся в банковском секторе избыточная тенговая ликвидность не перетекала в валютный сегмент даже в ситуациях повышенной волатильности. Ставки на рынках репо и валютных свопов складываются под влиянием ключевой ставки, что в реальности означает работоспособность модели инфляционного таргетирования. Представить прошлой осенью существенно меньшую привлекательность валютного рынка по сравнению с рынком репо было непросто, но это произошло. Существенным вызовом остается по- прежнему высокий уровень долларизации, хотя Нацбанк интерпретирует статистику последних месяцев как проявление роста интереса к тенге.

При этом, введение инфляционного таргетирования выглядит как раз едва ли не единственной состоявшейся болезненной структурной реформой.

2. ЕНПФ: конфликт интересов продолжается

Ожидавшаяся уже в этом году передача управления инвестирования средств ЕНПФ частным управляющим компаниям отложена. Пока неясно, в какой форме она будет осуществлена, будут ли найдены компромиссы между существующими игроками внутреннего фондового рынка и теми инвесторами, которые могут прийти в МФЦА и для которых управление пенсионными активами потенциально может быть стать «пряником». На сегодняшний день известно, что выросшая часть пенсионных активов, инвестированных в валютные инструменты, будет управляться по принципам, схожим с управлением средствами ЗВР Нацбанка и портфелями Нацфонда. Это означает наличие очень высоких барьеров, связанных с капитализацией, опытом инвестиционного управления и корпоративной культурой управляющих компаний. Будет ли столь же жестким подход к компаниям, принимающим решения по инвестированию пенсионных активов в казахстанские бумаги корпоративного сектора и гособлигации, пока неизвестно. Лишь одна казахстанская инвестиционная компания обладает рейтингом от «большой тройки», что, очевидно, делает невозможным подход к допуску к управлению на основе рейтингов международных рейтинговых агентств.

Самой главной предпосылкой этой реформы, осуществляемой вслед за контрреформой, остается исключение конфликта интересов, когда Нацбанк, с одной стороны осуществляет регулирование банковского сектора, а с другой – влияет на объемы и условия предоставления долгосрочной ликвидности через размещение средств ЕНПФ в банковских депозитах и облигациях.

Подход к инвестированию пенсионных средств изменился. Однако, уже в 2016 году пенсионные деньги перестали быть чем-то вроде дефицита в плановой экономике, доступ к которому был важнейшим ресурсом. Показательным выглядит отказ многих крупных банков от участия в программе, фондируемой за счет средств ЕНПФ. Пенсионные деньги оказались для банков слишком дорогим пассивом. Фактически, главными заемщиками ЕНПФ в заканчивающемся году стали квазигосударственные институты, которые могли микшировать пенсионные деньги с более дешевыми средствами, полученными от государства, либо нацкомпании, принявшие политическое решение о рефинансировании части валютных долгов в тенге.

3. Взгляды биржевиков обращены на Астану

На фондовом рынке конец года был отмечен двумя размещениями облигаций – «Казагрофинанс» и краткосрочных бумаг Исткомтранс, когда инвесторами выступали частные структуры. До этого сегмент корпоративных облигаций практически находился в коллапсе. Происходили лишь редкие размещения квазигосударственных структур за счет пенсионных денег. Неизвестно, в какой степени ситуация поменялась качественно, насколько возможен в следующем году рост привлекательности облигаций и для инвесторов, и для эмитентов. Что касается вторичного рынка корпоративных облигаций, то по итогам 11 месяцев с января по ноябрь он снизился на 64,4% (до 419.2 миллиардов тенге). Объемы биржевого валютного рынка снизились на 47,1% (до 32,1 триллиона тенге). Роль главного биржевого сегмента перешла к рынку репо — здесь объемы выросли в 2.5 раза и составили 52,5 триллиона тенге. Рост индекса акций KASE , который подорожал с начала года по 15 декабря на 59,7 %, происходил на очень узком рынке, поскольку объемы торгов акциями в тенговом выражении снизились по сравнению с 2015 годом на 80,7% и составили всего 172 миллиарда тенге.

Конечно, на рынке акций были и обнадеживающие моменты в виде IPO небольшой актюбинской компании «АЗМ» из обрабатывающего сектора и ряда других попыток, а также появившегося в какой-то момент роста активных счетов физических лиц. Связано ли это с интересом к тенговым активам или с существовавшими возможностями покупок на «дне», но тенденция явно не выглядит достаточно мощной. Несмотря на маркетинговую активность биржи и ожидаемое снижение стоимости денег в экономике, биржа вновь надеется на государство — пенсионные активы и новые IPO и SPO нацкомпаний. Но при этом, в планах государства вывод нацкомпаний не на местную биржу, а на астанинский МФЦА и, в перспективе, зарубежные площадки. Для появления эмитентов в лице средних и небольших частных компаний нужны радикальные изменения в реальном секторе.

4. Государство из БВУ: ушли, чтобы вернуться

Завершение масштабного присутствия государства в капитале банковского сектора , связанное с новой стратегией, ребрендингом и переходом контроля Кенеса Ракишева объединенным Qazkom также омрачено появившейся информацией о возможности объединения с Халык Банком и необходимости еще одного раунда ручного управления. О готовности государства в случае необходимости поддержать Qazkom в декабре заявил сам глава государства. Очевидно, что если в банковском секторе, и не только среди крупных, но и небольших банков окажется востребованным сценарий консолидации, то следующий год станет периодом поддержания стабильности и санации банковских активов, а не периодом роста кредитной активности. Обнадеживающим моментом пока выглядит то, что руководство Qazkom, похоже, негативно настроено к возможности слияния, опровергая проведение переговоров и демонстрируя отсутствие проблем с ликвидностью, осуществив крупные досрочные погашения еврооблигаций. Амбиции состояться в качестве крупнейшего частного финансового института пока не угасли, а стремление опереться на сильное плечо государства или более мощного партнера не является доминирующим.

5. Унылая пора приватизации

2016 год стал также периодом очень скромных достижений в приватизации. Самым крупным проданным государственным активом остается алматинская гостиниица «Жетысу». Ситуация может измениться по итогам декабря. Между тем инвестиционный климат во многом определяется крупными приватизационными операциями и сделками слияний и поглощений не в духе «ручного управления». Конечно, это картина очень слабо соответствует глубоким структурным изменениям как реакции на кризисные вызовы. Масштабная приватизация отложена до момента начала работы Астанинского финансового центра, внутренний инвестиционный потенциал оценивается крайне скромно. Легализация, очевидно, не принесла тех результатов, на которые рассчитывали, и не переломила ситуацию с деловой активностью. Есть оценки, что казахстанский бизнес преодолеет инвестиционное дно даже не в 2017, а в 2018 году, когда ситуация будет по новому оценена в процессе бюджетирования. Продажа непрофильных активов нацкомпаний и местных бюджетов это, конечно, позитивный процесс с точки зрения роста эффективности их бизнеса, но, очевидно, какого-то масштабного эффекта ждать не приходится. Доля иностранных инвесторов фактически равна нулю как крайне невелика и доля торгов, осуществляемых методом на повышение цены.

Судя по всему, государство так и не определилось до конца со своей ролью в экономике и уровнем присутствия в тех или иных отраслях. Судя по последним правительственным экономическим документам, оно уверено,что основные внешние шоки уже реализовались и медленное повышение цен на нефть может улучшать ситуацию в экономике и без болезненных изменений экономической модели.

• 32
• 39