Если власти безразлично насилие в семье, то ей безразлично и насилие в государстве

По мнению чешского политика из Казахстана Джамили Стехликовой, Касым-Жомарт Токаев делает политику, которая заключается в том, чтобы не делать никаких резких заявлений. Даже если ему это ничем не грозит. Впрочем, хранят молчание по важнейшим вопросам и правительство, и только что избранный парламент.

Оторванные от народа

– Самое главное для президента Казахстана сейчас – усидеть, — говорит политик. — Года два назад я думала, что он будет пытаться взять власть в свои руки, но оказалось, что выбор Назарбаева был правильным – его ставленник даже не пытается сделать это, он все также, как и два года назад, находится в тени настоящего хозяина.

Я что хочу этим сказать? Когда я лично встретились с Назарбаевым (меня тогда в канун Международного дня женщин пригласили в Ак-Орду), зашел разговор о гендерном равенстве. Он сказал, что очень уважает женщин, и что в смысле гендера Казахстан далеко не последняя страна. В самом деле – здесь, в отличие от Чехии и других восточноевропейских государств, женщины неплохо (в количественном отношении) представлены в парламенте. Назарбаев решил, что это нужно для того, чтобы хорошо выглядеть глазах Европы, — и сделал это. Но что касается нарушения прав женщин по факту, то, конечно, ситуация гораздо хуже, чем в Европе. Когда отец, глава семейства, бьет жену и детей, это считается в Казахстане нормальным. Здесь, на мой взгляд, играет роль двойная инерция. С одной стороны — патриархальная, с другой — идущая с советских времен, когда люди закрывали глаза на беззаконие, творимое теми, кто сидит в правительстве. Все знали, что никуда не докричишься. После обретения независимости законодательство поменялось. Например, в кодексе «О браке (супружестве) и семье» появились статьи, предусматривающие защиту детей и женщин, однако домострой остался.

– Вы в курсе того, что недавно у нас был отозван законопроект о противодействий бытовому насилию?

– Я, как политик, много выступающий за права женщин, отслеживала его. Во-первых, на мой взгляд, не было политической поддержки законопроекта ни со стороны президента, ни со стороны правительства. Во-вторых, в казахском парламенте отсутствует качественная ремесленная составляющая законотворческой работы. После того, как в Казахстане заменили штрафы за домашнее насилие листком бумаги — предупреждением или административным арестом на срок до 10-15 суток, от которого легко можно откупиться, то у населения возникло ощущение, что насильники безнаказанны. Поэтому новый закон, конечно же, нужен, но, чтобы служить людям, он должен быть хорошо подготовленным. А тот законопроект вызывал только раздражение, потому что был очень общим, — таким, что им можно злоупотребить.

Постсоциалистические люди привыкли думать, что если власть не преследует какие-то действия, то она их разрешает. Именно поэтому смягчение наказания домашним тиранам стало, на мой взгляд, сигналом к вседозволенности! Этот необдуманный шаг срочно нужно исправлять. Но, к сожалению, ни один из парламентариев не обозначил свою позицию. Было бы странно, если бы после этого люди доверяли своему парламенту.

– А как организован законотворческий процесс в Чехии?

– Когда я была министром по правам человека и национальных меньшинств в чешском правительстве, то инициировала три закона. Два из них сумела защитить, а третий – прокатили. Почему? А потому, что прежде, чем стать законом, любой законопроект вначале бывает представлен в правительстве, затем он проходит обсуждение в отдельных министерствах, гражданских организациях, академических кругах и, естественно, обсуждение в обществе. Последнее — самое трудное, так как инициаторам и разработчикам приходится давать интервью разным СМИ, которые занимаются тем, что выдергивают купюры из контекста.

Один из законов, инициированных мною, был направлен на защиту женщин и детей. Разрабатывая его, мы с коллегами, парламентскими юристами, очень тесно работали с полицией. Если приехавшие по вызову стражи порядка (это обычно 4 или 5 вооруженных людей) видят, что в семье произошло бытовое насилие, то они имеют право не пускать домашнего тирана в его собственную квартиру в течение 14 дней. О крыше над головой он должен позаботиться сам. Если и после этого насилие в семье продолжается, то тогда уже полиция передает дело в суд. И, естественно, после принятия закона дебоширы стали бояться поднимать руку на жену и детей. Еще один закон, который мне удалось провести, касался сталкинга. Это когда бывший муж, любовник или просто знакомый мужчина преследует женщину — угрожает, названивает, пишет анонимно нелицеприятные вещи.

Третий законопроект — запрет на телесные наказания детей родителями — мне удалось благополучно защитить в парламенте, но во время общественных дискуссии чехи с ним не согласились, они побоялись, что власти будут им злоупотреблять. Родители говорили: «Я его (ребенка) в сердцах шлепну, а Джамиля (несостоявшийся закон ассоциировался со мной, его инициатором) меня посадит».

Что касается аналогичного законопроекта в Казахстане, то в том виде, в каком он был предложен, принимать его было нельзя. Но с другой стороны, поднятая дискуссия показала, что эта проблема – семейного насилия – актуальна для республики. И то, что возник хоть и слабый, беззубый, но всплеск в обществе, — это уже хорошо.

Сейчас, когда законопроект отозвали на доработку, депутаты должны встретиться с представителями гражданского общества и убедить их в необходимости этого закона. В Чехии есть довольно сильное лобби — организация матерей, чьи представители защищают права родителей. В Казахстане они тоже есть – например, союзы многодетных матерей и т.д. А еще нужно встретиться с учеными-правоведами, представителями МВД, которые профессионально занимаются вопросами предотвращения домашнего насилия. Провести совместный круглый стол, где были бы озвучены предложения, поступившие в том числе и от народа, ради которого этот законопроект был написан. Естественно, там должны быть жертвы бытового насилия и организации, которые их защищают, и, конечно же, СМИ.

 Думаю, что после такой артподготовки должен объявиться автор где-то там, в чулане, подготовленного законопроекта. Для стоящего за ним политика – дело чести открыто заявить, что это его детище. Если будущий закон плохой, то он должен нести за него ответственность, либо – серьезно его менять.

Реверанс Назарбаеву

– Как вы думаете, почему при обсуждении законопроектов (в данном случае — о бытовом насилии) и президент, и правительство занимают позицию сторонних наблюдателей?

– Это ненормально, так как говорит о том, что власть в Казахстане слабая. Токаев боится вмешиваться в общественные споры, хотя точка зрения президента могла бы стать решающей. Он должен был бы стать главным в развернувшейся дискуссии, его высказанная вслух позиция, с одной стороны, показала бы, что власть реально в его руках, а с другой – что его волнуют судьбы женщин и детей его страны, но он ждет, что скажет большинство. Ведь президент должен говорить не только о том, что завтра-послезавтра мы побьем все рекорды и будем самыми богатыми в мире. Мы хотим знать, как будем жить здесь и сейчас, а не в неопределенном будущем.

В этом отношении я хочу сделать реверанс Назарбаеву. Хотя у меня своя точка зрения на то, чего не должен был делать бывший правитель Казахстана, но когда он был президентом, то гендерные законы, охраняющие права женщин, были вполне достойные. Правда, в них нет конкретики, там превалируют слова: «Ребята, давайте жить дружно», поэтому и созрела необходимость принятия нового закона, который должен поддерживать нормальные человеческие отношения в семье.

– А как вы сами, будучи министром, добивались того, чтобы народ поддерживал инициированные вами законы? И как вы их писали, не будучи юристом?

– Принятие закона занимает от года до трех лет. Отчет идет с того момента, когда его напишет команда работающих на государство юристов: при правительстве Чехии существует совет Лиги юристов, куда инициаторы — правительственные чиновники – заказывают разработку закона. Там работают очень профессиональные люди, которые знают назубок все законодательные акты, по которым живет республика. Иногда, когда речь идет о специфических законах, где специалистов на эту тему немного, приходится нанимать их со стороны. Вероятность того, что закон будет принят, не стопроцентная, в лучшем случае — 60-70%.

После того, как он бывает написан, вокруг будущего закона происходит очень много разных процедур. На Совете творцов законодательных инициатив разбирают по косточкам каждое предложение и слово. Огромное количество организаций, в том числе и неправительственных, имеют право в письменной форме сказать свои возражения и дополнения. Какие-то из них принимаются, какие-то — нет. Потом инициатор отдает свой законопроект в правительство, оно направляет в парламент, где он проходит трёхразовую процедуру голосования.

– Для решения проблемы качества законопроектов у нас сейчас принято решение выделить 650 млн. тенге из бюджета на обучение депутатов. Это сработает?

– Если у политика-парламентария нет юридической практики и в голове у него не сидит все существующее в стране законодательство, то никакие деньги не сделают из него юриста.

Задача парламентария – уметь высказать свою политическую цель, а закона (любого) — помогать людям решать их проблемы. Писать его по-любительски нельзя, это может нанести больше вреда, чем пользы. Заниматься этим (подготовкой закона) должны профессиональные юристы. Они в Казахстане есть. Когда Чешская республика была председателем Евросоюза, я спрашивала мнение депутатов европарламента об Основных законах государств, появившихся после распада СССР. Самыми лучшими они назвали казахскую и киргизскую Конституции, подразумевая под этим то, как они написаны, а не то, как исполняются. В Конституции Казахстана в декларативном характере излагаются общие положения — нельзя проявлять насилие, а охранять же определенные группы населения от него должен конкретный закон о том, как остановить насильника и что нужно делать, чтобы у него не возникло повторного желания тиранить семью.

О том, при каких условиях в Казахстане можно сделать политическую карьеру, читайте интервью с чешским политиком Джамилей Стехликовой в ближайшее время.

Продолжение читайте здесь.

• 53
• 44