КОНТРАБАНДНЫЕ ПОТОКИ

3 сентября, 2012

496

Геннадий Шестаков, президент Ассоциации таможенных брокеров РК

На сегодняшний день таможенное администрирование в области торговли крайне затруднено. Особенно в части так называемых товаров народного потребления.

Как известно, лучший метод борьбы со взятками и поборами — отодвинуть мздоимца от взяткодателя подальше путем внедрения электронного документооборота. Судя по итогам регулярных соцопросов, в 2005 году 60% участников внешнеэкономической деятельности заполняли принятые в Казахстане электронные формы самостоятельно. С переходом на их межгосударственный аналог шибко умных осталось только 5%, остальные 95% предпочитают обращаться для решения этой мудреной проблемы в брокерские конторы. В результате расходы на посредников для участников ВЭД с 2005 по 2011 год возросли с $4 до $28 млн.

Процедура правомерного (обычного) таможенного контроля занимала в 2005 году два дня, в 2011-м — семь. Правомерные траты предпринимателей на содержание таможенного аппарата составили оценочно $600 млн. Бесплатный государственный сервис, некогда наблюдавшийся на таможне, исчез, каждое приложение штемпеля стоит $20–30. Появилась такая ранее не требующаяся форма «услуги», как оформление ложного транзита.

На провокационный вопрос «Не считаете ли вы, что никакого упрощения таможенных процедур не произошло?» в 2005 году положительно ответило 40% участников внешнеэкономической деятельности, в 2011-м — 80%. «Нет ли на таможне излишней централизации?» — «Есть!» — отвечали 40% респондентов в 2005-м и 100% — в 2011 году. Потом опрашиваемым предлагалось выбрать, к кому бы они обратились при возникновении проблем при растаможке. Среди восьми граф была и такая: «К бандитам». Многие участники ВЭД простодушно поставили галочку именно там…

Несмотря на все старания таможенных органов взимание «черных платежей» с автомобилей с грузом, перевозимым из КНР в Казахстан, сохранилось с каждой машины, по крайней мере $30–40 тыс. Действуют так называемые схемы прикрытия грузов — самые разные товары провозятся под видом тех, которые не облагаются пошлинами, например, стройматериалы везутся под видом детских игрушек. Когда на Таразской таможне начал работать грамотный специалист Александр Кочубей, эти маршруты через казахстанско-киргизскую таможню удалось прикрыть. Но сразу же все пошло через Узбекистан — несмотря на то что у властей двух стран сложные отношения, контрабандисты умеют договариваться с таможенниками и пограничниками.

Общая стоимость контрабандных потоков оценивается в $3 млрд, причем — в ценах экспорта. На потребительском рынке эти товары реализуются по ценам по крайней мере в два раза выше. Во многом причины этого — в крайне сложном таможенном администрировании внешнеэкономической деятельности.

По данным другого опроса — участников внешнеэкономической деятельности (ВЭД), — с 2005 года многое ухудшилось. Число документов для оформления выросло до 30, а сумма вынужденного вознаграждения за каждую «ускоренную» декларацию — до $200. Срок хранения товаров на складах увеличился до 5–8 дней, а потери предпринимателей — до $2,7 млрд. На зарплату чиновников, выдающих разрешения и лицензии, ушло $600 млн. Это прямое инфляционное давление на экономику.

По косвенным данным, объем теневых денег на китайском направлении оценивается в $1,2–1,8 млрд в год, на турецком (судя по денежным переводам) — в $1 млрд. Около $800 млн «крутятся» на границе с братским Кыргызстаном, $600 млн курсируют между Казахстаном и Объединенными Арабскими Эмиратами.

Средний объем взяток с каждой средней фуры варьируется в пределах $30–40 тыс., помимо прочих платежей. Общий объем взяток на 2005 год — $1,5 млрд.

В 2004 году при правительстве была создана рабочая группа по экономике. Я со своими коллегами представил туда программу по легализации шоп-туризма. Ее реализация позволила бы легализовать товарные потоки стоимостью не менее чем $5 млрд, выплаты на таможне около $1 млрд и легализовать в налоговом поле около 220 тыс. человек — тех, кто получал разовые талоны. Программа на первых этапах обсуждалась довольно широко, но в итоге в 2008 году от правительства пришел ответ, что предлагаемые меры не являются социально значимыми.