По поводу «деамериканизации»

13 января, 2014

606

Часть 1. Россия-Китай-Индия: новые гегемоны в постамериканском мире?

Глядя на поток негативной информации о нынешней ситуации в стране и её положении в мире, большинство американцев пессимистически оценивает и нынешнее положение страны и направление, в котором она движется. Рейтинг Обамы опустился ниже 40%. «Обамамания» сменилась у большинства отрезвлением. И в общественной жизни, и во внешней сфере результаты его уже пятилетнего правления безрадостны. Несостоятельность Обамы вдохновляет его конкурентов на мировой политической сцене. Путин смотрится таким успешным именно на его фоне. Осторожные китайцы (стала расхожей притча о сидящей на холме мудрой обезьяне, наблюдающей, как внизу дерутся тигры) утратили присущую им сдержанность. Китайский официоз -агентство Синьхуа — в редакционной статье в начале октября, предупреждая о возможном дефолте Америки, делает вывод: «сейчас, пожалуй подходящее время для одурманенного мира начать рассматривать создание де-американизированного мира it is perhaps a good time for the befuddled world to start considering building a de-Americanized world.». Америка в статье обвиняется во всех смертных грехах, должен быть положен конец её доминированию и «установлен новый мировой порядок».
И в России перспектива заката Америки вызывает энтузиазм. РИА «Новости», как бы отвечая на призыв Пекина, провело в ноябре конференцию на тему «Новый мировой порядок», на которой Россия провозглашалась «самой активной в обустройстве мирового порядка страной» и высказывалось намерение «помочь США отойти в сторону». Отодвинув Америку «в сторону», московские проектировщики переустройства мира планируют заменить её на мировой арене триумвиратом в составе России-Китая-Индии. Что ж, как говорится, «желание—мать мысли».
Геополитическая реконструкция «мирового порядка» происходит независимо от амбициозных замыслов китайских, российских и др. ниспровергателей пока все еще первой мировой супердержавы, готовой охотно сложить с себя бремя блюстителя миропорядка — роль, которую она уже не в состоянии исполнять. Что же касается рожденного пылким воображением путинских геостратегов триумвирата, то обсуждать возможность такого альянса всерьез, право же, не стоит даже как гипотезу. Никакой действительной солидарности в таком альянсе быть не может. Неискоренимо соперничество между Китаем и Индией. Ось «Москва-Пекин» неустойчива, на плывуне стоит: скрываемый, обоснованный страх «младшего партнера» перед «старшим».

Многополярность в геополитическом смысле можно считать свершившимся фактом. Но деамериканизация не сводится только к устранению геополитической доминанты Вашингтона, она состоит и в избавления от доллара, как мировой резервной валюты (МРВ). Но чем-то тогда ведь его надо заменить? И тут согласие антиамериканистов уступает место амбициям каждого из них. И Китай, и Россия, критикуя базирующуюся на долларе мировую финансовую систему, пропагандируют идею «валютной многополярности»—построения системы региональных резервных валют, причем пекинские её сторонники — юаня для восточной, юго-восточной Азии, а московские имеют в виду превращение рубля в резервную валюту для Евразийского союза—проектируемой Москвой евразийской конфедерации.
Китай — наиболее влиятельный противник долларизации мира. Но Пекин не настаивает на полном демонтаже Бреттон-Вудской системы. Его цель — сокращение роли Вашингтона и повышение своего влияния в её институтах — в МВФ и во Всемирном банке. Китайское руководство без громогласных деклараций, умно предоставляя эту роль России, осторожно ведет свою линию: владея колоссальными резервами в облигациях казначейства США (по экспертным оценкам, порядка 70% его золотовалютных резервов размещены в долларовых активах), делает юань все более конвертируемой международной валютой (многочисленные свопы SWAP в юанях открыты не только со странами БРИКС, СНГ, Ираном, Пакистаном, африканскими странами, но и с Японией, Австралией, Канадой и даже Великобританией). Заветная цель пекинских финансовых стратегов—сделать юань таким же обратимым, как доллар. Сокращение накопления американского долга и достижение полной конвертируемости юаня уже в текущем десятилетии -такова принятая Пекином генеральная линия.
Это, конечно, весьма амбициозная цель, но… по данным авторитетного Базельского Банка международных расчетов Bank of International Settlements (BIS), в этом году юань вошел в десятку наиболее оборачивающихся валют мира, а еще в середине 2000-х он был то ли на тридцатом, то ли на сороковом месте. Вот такая впечатляющая динамика.
А евро? Кризис Еврозоны, обнаживший непрочность Евросоюза, подорвал шансы европейской валюты на замещение доллара. Мировая резервная валюта, которая должна заменить доллар, мыслится как некий агрегат, как корзина из нескольких взвешенных национальных валют.
Не думаю, что надо вдаваться в смысл, значение, в обоснование необходимости в «резервной валюте» для международных расчетов, для определения валютного паритета, для накопления золотовалютных резервов и т.п. Валютный аспект «мировой перестройки» -чрезвычайно сложная, многоплановая, противоречивая политэкономическая проблема. И в теоретическом, и в прикладном её значениях. Методы её решения обсуждаются уже десятки лет: с 40-х годов прошлого века, когда Кейнс предложил свой «банкор», как привязанную к золоту мировую резервную валюту, до наших дней: единая глобальная валюта Нобелевского лауреата Роберта Манделла Robert Mundell («device»). Манделл допускает возможность создания в скором будущем и единой азиатской валюты—идея, поддерживаемая рядом стран континента, в то числе Японией, Китаем, Южной Кореей и Таиландом.
В общем, идей хватает. Но и препятствий для их реализации тоже. Для надежной финансовой интеграции в масштабе региона необходима единая бюджетная дисциплина, а это, как показал опыт Еврозоны- камень преткновения, который, как мы видим на примере ЕС, чрезвычайно сложно, если вообще возможно, обойти при сохранении политического и экономического национального суверенитета стран региона. Кроме того, если валюта не принадлежит какому-то одному государству, то кто будет её эмитировать, исполнять роль центрального банка, следить за денежным обращением — и т.д. и т.п. ? Эти вопросы, в принципе, не непреодолимы, но возможность договориться по ним, найти взаимоприемлемые решения с учетом не только экономических, но и политических аспектов, как на глобальном, так и на региональных уровнях, в обозримом будущем не предвидится.

Призывы к деамериканизации мировой финансовой системы, т.е. Бреттон-Вудской системы -заключенного летом 1944- го Бреттон-Вудского соглашения, по которому доллар стал мировой резервной валютой -звучат уже десятки лет. Созданная семьдесят лет тому назад Бреттон-Вудская система, конечно же, устарела и нуждается в коррекции. Тогда «золотой стандарт» был заменен на «золотодолларовый». Тогда золотой запас США составлял более 2/3 мирового запаса. Тогда доллар свободно конвертировался в золото. И, естественно, что тогда национальная валюта Америки стала мировой валютой. Система эта сохраняла свою незыблемость до тех пор, пока доллар был обратим в золото. Но «золотой век» доллара был короток—всего лишь 25 лет. К 1970- му году золотые запасы США сократились более чем в два раза, а потребность в долларах за этот период в мире неуклонно возрастала. И эмитент МРВ вынужден был отказаться от обратимости её в золото.
В 1971- м Никсон отменил конвертацию доллара в золото. Стала очевидной необходимость обновления мирового валютного порядка. И кризис начала 1970- х послужил катализатором. Во второй половине 70- х на Ямайской конференции были отменены золотые паритеты, принята свободная конвертация валют (свободно плавающие валютные курсы, зависящие от спроса и предложения), резервными валютами были признаны американский доллар, фунт стерлингов, швейцарский франк, японская иена, марка ФРГ и французский франк (ныне евро). И хотя эти национальные валюты используются как резервные, особенно евро, но доллар и по сей день доминирует в мировой финансовой системе. Достаточно сказать, что по оценкам экспертов (Menzie Chin, Jeffry Frankel), более 60% золотовалютных резервов стран мира, включая Китай и Россию, содержится в долларах США.
С тех пор и по сей день продолжаются попытки построения новой мировой валютной системы (Антикризисный саммит G-20 2008, Лондонский, саммит G-20 2009 и др.) и не прекращаются призывы отказаться от гегемонии доллара. Недавно вот Сорос заявил, что доллар, как мировая валюта, своё отжил. Естественно заподозрить этого валютного спекулянта мирового масштаба в намерении обрушить доллар в своих, легко угадываемых, целях. Но вот крупнейший швейцарский банк UBS в 2011г провел опрос управляющих мировых резервных банков, менеджеров крупных фондов (всего восьмидесяти респондентов), половина из которых признали, что в ближайшие 25 лет доллар, как мировая резервная валюта, будет заменен «мультивалютным портфелем». Однако, те же самые респонденты по опросу предыдущего года полагали, что доллар останется резервной валютой еще неопределенно долгое время.
Антидолларовая кампания помимо серьезных объективных факторов подпитывается и субъективными мотивами многих убежденных американофобов не только Китая, России, но и Европы. В их хоре особенно выделяется в последнее время голос Доминика де Вильпена Dominique de Villepin-бывшего премьер-министра Франции в президентстве Жака Ширака, призывающего к дисквалификации доллара, к созданию «новой архитектуры мировой экономики и финансов», и предлагающего вместо доллара создать новую мировую валюту, как средневзвешенный агрегат из доллара, евро, юаня и йены. Рубль он не включает в эту элитную группу, хотя занимает руководящий пост в недавно созданном под эгидой Китая международном рейтинговом агентстве UCRG, соучредителем которого является Россия.
Никто из западных инициаторов создания агрегированной МРВ не включает рубль в корзины национальных валют. Этот факт, однако, не обескураживает проектировщиков «рашазоны» (по аналогии с «еврозоной»). Минфином уже подготовлена «дорожная карта» по созданию в Москве Международного финансового Центра (МФЦ) и минфиновские энтузиасты с оптимизмом оценивают возможность превращения рубля в региональную резервную валюту (вот уже готов и знак рубля, напоминающий знак евро). Они, правда, сетуют на отсутствие в России развитого stock market, но это преодолимо: вот Белоруссия уже эмитирует в рублях свои securities, вроде бы и Сербия собирается…
Их охолаживает консультант этого проекта Александр Волошин. Чтобы сделать рубль резервной валютой, — говорит он, — необходимо, чтобы Россия, как страна-эмитент, имела сильную, диверсифицированную экономику; Москва должна стать открытым интернациональным городом, как Лондон или Франкфурт; должна быть создана развитая, современная финансовая инфраструктура; необходим благоприятный инвестклитмат и, вообще, Россия должна стать открытой страной с высокой степенью экономических свобод. Александр Стальевич — трезвомыслящий человек, реалист. Если эти его идеи не будут взяты за основу минфиновскими картографами, то шансы у рубля стать в предвидимом будущем резервной валютой не выше, чем у украинской гривны или у белорусского зайчика.
Не только зарубежные, но и американские эксперты вносят свою лепту в поминки по доллару. Их мрачные предсказания его судьбы тиражируются уже годы и годы. И они отнюдь не безосновательны. Предсказавший последнюю рецессию, Нуриель Рубини Nouriel Roubini, прозванный «Доктор Doom» (“doom”—обреченность на гибель, трубный глас), считает, что огромный дефицит бюджета и фантастический, невосстановимый госдолг Америки ведут к ослаблению доллара. Необходимость покрывать дефицит бюджета за счет растущей эмиссии доллара, накачивание экономики дешевыми деньгами (согласно расчетам инвестора и авторитетного финансового комментатора Роберта Кийосаки (Robert Kiyosaki) за последние три года Центральный банк Америки напечатал долларов больше, чем за всю предыдущую историю) ведет к полному обесцениванию доллара в ближайшие десять лет и по мнению эксперта в области финансов и инвестиций Марка Фабера.
Все последние годы прорицатели из американских финансовых и академических кругов нагнетают тревожные предчувствия, предсказывая не только падение доллара, но и скорый новый масштабный экономический кризис. Рекордные показатели биржевой активности и быстрый рост цен на недвижимость в последние месяцы этого года не только не радуют, но порождают нервозность у многих вовлеченных в инвестиционную активность. В начале минувшего декабря Нобелевский лауреат 2013-го года Роберт Шиллер Robert Shiller в интервью Der Spiegel сказал, что его больше всего тревожит boom на U.S. stock market, что он видит много общего с ситуацией, вызвавшей кризис 2008-го года. В 2010-м несколько авторитетных инвесторов, среди которых такие заметные фигуры, как James Rogers, соучредитель (с Соросом) Quantum Fund, Jeffrey Christian, управляющий партнер CPM Group, и др. того же калибра, опубликовали открытое письмо, в котором предупреждали, что в 2011-12гг. Америку ждут новые экономические потрясения.
Но пока действительность не подтверждает мрачные пророчества американских кассандр. Пока, слава богу, ничего такого не случилось. Более того, рост ВВП превышает прогнозные оценки начала года: более 4-х% в конце года; бизнес аккумулирует материальные резервы в рекордном за минувшие 15 лет количестве; продажа автомобилей достигла рекордного за шесть лет уровня; безработица снизилась до уровня, самого низкого за последние пять лет (7%); инфляция-меньше двух процентов и, как я уже сказал, впечатляющая активность на stock market и на рынке недвижимости (опять бурный рост жилого строительства в Майами, рост продаж и, естественно, цен, причем среди покупателей преобладают иностранцы, среди которых немало российских нуворишей). И доллар держится, крепко держится. Made in America глобальный финансовый кризис усилил его позиции. Парадокс этот вполне объясним: вызванный кризисом шок породил у правительств, банков своего рода комплекс создания финансовой защищенности, а ничто не может быть сегодня надежнее в этом смысле, чем долларовые активы.
Что же касается прорицателей грядущих бедствий, то, несмотря на приведенные позитивные показатели, не следует все же пренебрегать их оценками, ведь «пессимист—это хорошо информированный оптимист».
Итак, есть много вполне объективных причин, по которым доллар не должен выполнять функции МРВ. Но может ли мир обойтись без него в этом качестве? Нет, пока не может. По мнению многих экспертов ему нет пока альтернативы. Нуриель Рубини, например, считает, что ни одна из свободно конвертируемых и используемых, как резервная, валют, будь то евро, фунт стерлингов или иена, не может и не сможет в обозримом будущем (лет двадцать) заменить доллар, как МРВ. Юань? Но, во-первых, юань еще не стал мировой валютой. Он может стать ею, но не так уж скоро. Во-вторых, поддержание относительно низкого курса своей валюты дает важные преимущества экспортоориентированной экономике Китая и отказаться от них, от регулирования курса юаня, ревальвировать юань не так-то просто.
При всем при том, юань по весьма надежным данным SWIFT (Society for Worldwide Interbank Financial Telecommunication) недавно превзошел евро, как вторая, после доллара, наиболее используемая валюта в международной торговле. Один из самых авторитетных экспертов по китайской экономике за пределами Китая Есвар Прасад Eswar Prasad, до недавнего времени бывший в течение многих лет директором китайского отдела Международного Валютного Фонда (МВФ), ныне профессор Корнельского университета, считает, что если у юаня и есть шансы стать мировой резервной валютой, то не скоро: в Китае еще отсутствуют легальные и финансовые институты, придающие надежность доллару и бондам Американского казначейства. (Из его выступлений в комитетах Конгресса.)
Дискуссиям по поводу создания новой мировой финансовой системы взамен Бреттон-Вудской и новой МРВ не видно конца. Погружаться в них в рамках данного текста неуместно. Да и затруднительно перечислить идеи, то и дело вбрасываемые в поле обсуждения ученых и практиков в финансовой сфере (последняя новация—электронные платежные системы типа биткоинов bitcoin.) Вот только об одной из них-о возврате к золотому стандарту. Идея отнюдь не новая, но и в наши дни имеющая сторонников в Америке, в Китае, в России. Возвращение к золотому стандарту не имеет ничего общего с реальностью вообще, а особенно сейчас, когда и Центральный банк Америки, и Европейский Центральный банк, устанавливая беспрецедентно низкие процентные ставки ( с учетом инфляции -минусовые), проводят абсолютно не соответствующие имеющимся золотым запасам денежные эмиссии, накачивают экономики деньгами. (Страх перед инфляцией, а ведь главная функция центральных банков—регулировать денежное обращение, контролируя инфляцию, отступил перед стремлением преодолеть спад и сократить безработицу.) Конечно, золото—надежный эквивалент, но как соотнести потребность в МРВ с запасом золота в форте Нокс и, вообще, с наличием золота в мире? Глобальная экономика развивается гораздо быстрее, чем растут запасы золота в подвалах казначейств. Даже использование виртуальной валюты типа биткоинов в качестве электронных суррогатов МРВ, ближе к реальности, чем возвращение к золотому стандарту.
Глобальный кризис 2008, еще неизжитые его последствия, медленное, неустойчивое выздоровление экономик выдвигают на передний план денежно-кредитную политику Центральных банков и делает особенно значимой роль их руководителей. Из четырех главных банкиров мира-Бен Бернанке (с января 2014- го -Джанет Йеллен), США; Марио Драги, ЕС; Чжоу Сяочуань, Китай; Харухико Курода, Япония—только Чжоу выступает против использования доллара в качестве МРВ. Несколько лет тому назад он опубликовал получившую широкий резонанс в экспертном сообществе статью «Реформа мировой валютной системы». Что касается его посткризисной политики, то она была, в принципе, схожей с другими: благоприятные условия кредитования бизнеса, массированные денежные инъекции в экономику, словом, всё для роста.
Но вот недавно в Китае произошел пересмотр этого курса. Попустительское отношение к доступному кредитованию привело к накоплению задолженностей, к возникновению «теневых» банков и утрате контроля регулятора за ними. Быстрый рост задолженности региональных правительств и крупных госкорпораций (в 2012 в рейтинге 500 крупнейших мировых компаний «Fortune Global 500» было 70 китайских корпораций, и 65 из них были государственными), пользующихся наибольшим благоприятствованием в практике масштабного кредитования, создал реальную угрозу возникновения «долгового пузыря», способного пошатнуть всю финансовую систему страны. Китайское руководство приняло решение притормозить скорость и сократить размах кредитования, учитывая, конечно, что это отрицательно скажется на темпах роста экономики: по оценкам с 7.5 до 7.0 %.
О таком росте не могут и мечтать американский, европейский и японский коллеги Чжоу. Сильно рискуя подстегнуть инфляцию, они не отклоняются от взятого курса на расширение кредитования для стимулирования роста и сокращения безработицы, несмотря на положительную макроэкономическую динамику последних недель. Осторожность китайских decision makers им не свойственна. Впрочем, я не прав. Бену Бернанке, а с января 2013 Джанет Йеллен, свойственна осторожность, но другая. Насколько устойчива наметившаяся тенденция роста, не рановато ли тормозить поток дешевых денег, начать повышать ставку рефинансирования? Оппоненты утверждают, что пора уже прекратить практику так называемого «количественного смягчения quantitative easing (QE)», когда Центральный банк покупает финансовые активы, бонды у банков и др. финансовых институтов, делая, тем самым, денежные инъекции в экономику, удерживая низкие ставки процента, расширяя возможности кредитования.
Использование этого нетрадиционного инструмента финансовой политики спасло Америку от перерастания рецессии в депрессию, но, все-таки, по мере выздоровления, не пора ли переходить к традиционной медицине? Не пора еще, считает Бернанке. И Йеллен не настроена пока на смену курса. Рано расслабляться. (На незначительное сокращение QE Бернанке все-таки решился к концу года). Так что возвращение к «нормальным», докризисным, процентным ставкам пока не предвидится. Низкая инфляция позволяет маневрировать. Но тут другая опасность -долговременного характера и с политической подоплекой. Использование болеутоляющих средств вместо антибиотиков, а тем более хирургического вмешательства, временно помогает, но не излечивает. Спасительный, если он краткосрочный, эксперимент с QE за пределами кризисного периода может породить у ЦБ и правительства склонность прибегать к этому средству в трудные периоды. Может возникнуть своего рода эффект наркозависимости, позволяющий уклоняться от насущной необходимости проведения требующих «затягивания поясов», социально и политически опасных для правящей партии реформ. Не прибегая к хирургии, залечивая, можно запустить болезнь.
Вполне обоснована, судя по всему, неуверенность в устойчивости начавшегося выздоровления экономики еврозоны и у главы ЕЦБ Марио Драги, уже более двух лет проводящего политику льготного кредитования европейских банков. Еще в начале 2012, после долгих колебаний, сомнений ЕЦБ выделил им относительно долгосрочные кредиты более чем на 1 триллион евро. Но к расширению кредитования экономики еврозоны это не привело.
Денежно-кредитная политика Китайского и Российского Центральных банков, в отличие от Американского и Европейского, направлена на ужесточение кредитной политики. Китай сдерживает кредитование, чтобы оздоровить кредитную практику, освободить её от несостоятельных заемщиков, остановить рост задолженностей, жертвуя при этом лишь небольшим замедлением роста. Тут все ясно. Совсем другая, противоречивая ситуация в России. Тут ясности нет, тут полный раздрай в экономическом истэблишменте по поводу кредитной политики в условиях резкого замедления экономической динамики (ожидаемый рост ВВП в 2014 составит немногим более одного процента), инвестиционного штиля, шестипроцентной, с тенденцией к росту, инфляции (в потребительской сфере она, по-видимому, существенно выше).