Мамин определил, чем будет заниматься сам и его замы

7 марта, 2019

485

Во всём мире сегодня главной трудностью на пути к инклюзивному экономическому процветанию является создание достаточного количества «хороших рабочих мест».

Если не обеспечивать продуктивную и надёжную занятость подавляющей части рабочей силы страны, тогда экономический рост либо остаётся слабым, либо его выгоды достаются в основном небольшому меньшинству. Кроме того, недостаток хороших рабочих мест подрывает доверие к политической элите, усиливая авторитарную, нативистскую реакцию, которая сегодня наблюдается во многих странах.

Определение, что такое хорошее рабочее место, конечно, зависит от уровня экономического развития страны. Обычно это стабильная должность в формальном секторе, где обеспечиваются базовые нормы трудовой защиты, например, безопасные условия труда, коллективные переговорные права, нормы регулирования против произвольных увольнений. И такое рабочее место даёт возможность вести образ жизни среднего класса (по стандартам конкретной страны), имея достаточные доходы для расходов на жильё, продовольствие, транспорт, образование и другие семейные нужды, а также для накоплений.

Предприятия во всём мире могут многое сделать для улучшения условий занятости. Крупные компании, которые лучше относятся к своим сотрудникам (обеспечивая их более высокой зарплатой, автономностью и ответственностью), часто пожинают плоды этой политики в виде снижения текучки кадров, повышения морального духа работников и производительности. Зейнеп Тон из МИТ уже давно доказывает, что стратегии создания «хороших рабочих мест» могут быть столь же прибыльными для компаний, как и для работников.

Но есть более глубокая проблема, которая является структурной и выходит за рамки того, что компании способны сделать самостоятельно.

И развитые, и развивающиеся страны страдают сегодня от нарастающего несовпадения структуры производства со структурой рабочей силы.

На производстве постоянно растут требования к квалификации, в то время как основная часть рабочей силы остаётся низкоквалифицированной. Тем самым, возникает разрыв между навыками, необходимыми на создаваемых рабочих местах, и навыками работников, которые есть у страны.

Развитие технологий и глобализация способствуют увеличению этого разрыва, поскольку в промышленности и сфере услуг растёт автоматизация и дигитализация. В принципе, новые технологии могли бы приносить пользу низкоквалифицированным работникам, но на практике технологический прогресс, как правило, вытесняет труд. Кроме того, глобальные торговые и инвестиционные потоки, в частности, глобальные производственные цепочки, приводят к появлению единообразия производственных методов во всём мире. Для более бедных стран это серьёзно затрудняет конкуренцию на мировых рынках, если они не переходят к тем же капиталоёмким и требующим высокой квалификации производственным методам, которые применяются в развитых странах.

В результате усиливается экономический дуализм. Экономика каждой страны в мире сегодня делится на передовой сегмент, обычно глобально интегрированный и обеспечивающий работой меньшую часть рабочей силы, и на сегмент с низкой производительностью, который поглощает основную часть рабочей силы, предлагая, как правило, низкие зарплаты и плохие условия. Доли этих двух сегментов могут различаться: очевидно, что в развитых странах выше роль высокопроизводительных компаний. Тем не менее, качественно картина выглядит достаточно схожей и в богатых, и в бедных странах – везде возникает одна и та же ситуация с неравенством, исключённостью и политической поляризацией.

Логически есть только три способа сокращения масштабов несовпадения структуры производства со структурой рабочей силы. Первая стратегия (именно она привлекает сейчас основное внимание властей) – инвестиции в совершенствование навыков и профессиональной подготовки. Если большинство работников получат квалификацию и навыки, которые требуются передовыми технологиями, тогда описанный выше дуализм со временем исчезнет, поскольку высокопроизводительные отрасли будут расширяться, вытесняя все остальные.

Такая политика увеличения человеческого капитала, разумеется, важна, но даже в тех случаях, когда она оказывается успешной, её эффект можно будет почувствовать лишь в будущем. Она практически не имеет отношения к реалиям на рынке труда в настоящем. Нельзя просто изменить рабочую силу за один день. Кроме того, всегда есть реальная угроза, что технологии будут развиваться быстрее способностей общества обучать будущих участников рынка труда.

Вторая стратегия – убеждать успешные компании нанимать больше неквалифицированных работников. В странах, где разрыв в уровне квалификации не является гигантским, правительства могут (и должны) стимулировать успешные компании увеличивать число занятых – либо напрямую, либо через местных поставщиков. Кроме того, правительства в развитых странах должны играть важную роль в определении природы технологических инноваций. Слишком часто они субсидируют капиталоёмкие, заменяющие труд технологии, а не подталкивают инновации к движению в социально более выгодных направлениях, с тем чтобы расширять возможности менее квалифицированных работников, а не вытеснять их.
Подобные меры вряд ли позволят значительно изменить ситуацию в развивающихся странах. Для них главным препятствием остаётся тот факт, что существующие технологии не оставляют достаточного места для факторного замещения – использования менее квалифицированной рабочей силы вместо квалифицированных профессионалов или физического капитала. Соблюдения высоких стандартов качества, которое необходимо для участия в глобальных производственных цепочках, нельзя легко добиться, заменив машины на ручной труд. Именно поэтому глобально интегрированное производство даже в тех странах, где в изобилии имеются трудовые ресурсы, например, в Индии или Эфиопии, полагается на сравнительно капиталоёмкие производственные методы.
В результате широкий спектр развивающихся стран – от стран со средним уровнем доходов, таких как Мексика и ЮАР, до стран с низким уровнем доходов, таких как Эфиопия, – оказываются в крайне затруднительном положении. Стандартный рецепт – совершенствование образовательных учреждений – не приносит пользы в краткосрочной перспективе, а наиболее передовые отрасли экономики не могут поглотить избыток предложения низкоквалифицированного труда.

Для решения этой проблемы может потребоваться третья стратегия, которая, судя по всему, привлекает сейчас наименьшее внимание: поддержка трудоёмкой, низкоквалифицированной экономической деятельности не самого высокого уровня.

Туризм и нетрадиционное сельское хозяйства – вот основные примеры подобных отраслей, поглощающих рабочую силу. Занятость в госсекторе (в строительных проектах и сфере услуг), которую эксперты по развитию долгое время игнорировали, является ещё одной сферой, которая может потребовать внимания. Впрочем, усилия правительства могут пойти намного дальше.

Деятельность в подобных отраслях, в основном это сектор неторгуемых услуг, осуществляется малыми и средними предприятиями, которые не входят в число наиболее производительных, и именно поэтому они редко попадают в фокус промышленной или инновационной политики. Тем не менее, они способны обеспечить намного более качественные рабочие места, чем неформальный сектор.

Государственная политика в развитых и развивающихся странах слишком часто сосредоточена на поддержке наиболее передовых технологий и компаний с самой высокой производительностью. Но неспособность создавать хорошие рабочие места для среднего класса приводит к высоким социальным и политическим издержкам. Для снижения этих издержек необходимо сделать акцент на тех видах рабочих мест, которые лучше всего соответствуют доминирующему в экономике той или иной страны набору навыков рабочей силы.

Дэни Родрик – профессор международной политической экономии в Школе государственного управления им. Джона Кеннеди при Гарвардском университете, автор книги «Прямой разговор о торговле: Идеи для разумной мировой экономики».
Copyright: Project Syndicate, 2019