Ещё одна странная французская катастрофа
Поддержать

Ещё одна странная французская катастрофа

Своеобразные «голодные игры» во французской избирательной кампании начались сперва на левом фланге. Президент Франсуа Олланд был отвергнут собственной Социалистической партией. А вторым блюдом на этом банкете каннибалов стал премьер-министр Олланда – Мануэль Вальс.

К тому времени труп одной из двух крупнейших партий Франции не просто лежал бездыханно, а уже находился в стадии активного разложения. А сейчас, как раз в тот момент, когда ждешь, что кандидат в президенты расскажет стране, что он думает о Дональде Трампе, Владимире Путине и радикальном исламе, кандидат от Социалистической партии – тусклый Бенуа Амон – не находит ничего лучше, как говорить о легализации марихуаны, а также о проблемах красного шлама и эндокринных дисрапторов.

На правом фланге катастрофа приближается к своему апогею. Сначала из гонки выбыл бывший президент Николя Саркози. Бывшего премьер-министра Алена Жюппе, которого большую часть прошлого года уже называли практически президентом, отвергли как раз те, кто его так обожал. Когда вокруг Франсуа Фийона, человека, который его победил и стал кандидатом от партии Республиканцев, разразился скандал, у Жюппе сдали нервы: 6 марта он окончательно отказался от участия в выборах.

Фийон ещё недавно был явным фаворитом, получившим на праймериз четыре миллиона голосов, а теперь устроил настоящее представление: партия бунтовщиков пытается отстранить его от выборов. Множатся схемы, увёртки, расчёты и сделки, и всё это с учётом опросов, интерпретируемых римскими гаруспиками нового времени. Ещё один труп.

На сцену выходят ведущие расследование судьи. Они, конечно, выполняют подобающую им роль: выслушивают свидетельства по скандальному делу о фальшивых трудовых контрактов жены и детей Фийона. Но их честность не пострадает от мягкого напоминания о том, что они тоже являются людьми, которым свойственны людские увлечения и обиды; что значительная власть, которой они пользуются, всегда стремится, как и вообще любая власть, достичь максимальных пределов; и что в результате они оказались полностью втянуты в избирательную кампанию, от которой, согласно Монтескье, им следует старательно держаться на расстоянии.

Но самое худшее в этой картине – это мы, граждане и избиратели, причём все и каждый из нас. Наше новое и странное отношение к политике, как видно из сложившегося положения, можно суммировать в трёх понятиях.

Канкан. Или, если точнее, can’t-can’t. Каждую среду мы хватаемся за новый выпуск Le Canard Enchaîné, сатирического еженедельника, чей мятежный юмор раньше служил кормом для эксцентриков слева и справа, а теперь стал повседневным языком политики. Когда-то чтение газеты, согласно Гегелю, было утренней молитвой философа. А теперь чтение этой конкретной газеты утоляет ненасытный аппетит электората к шутовству.

С каким сардоническим предвкушением французские читатели ждут новостей об аморальных деяниях политиков, победивших на выборах, и их соперников! С каким жадным наслаждением мы поглощаем еженедельную дозу коррупции, гнили и скандалов! Какое унылое разочарование и внезапную потерю интереса к жизни мы чувствуем, если вдруг никаких подобных новостей нет. Должно быть, мы уже забыли, что, развлекаясь подобным образом и так сильно пьянея от скандалов, мы, вместе с поэтом Стефаном Малларме, «в тоске зеваем перед тьмой погибели».

Спектакль. Вместо взвешенных суждений, мы видим бесконечные, фривольные комментарии на тему тысячи и одного поворота в предвыборном чемпионате. Когда-то СМИ освещали спорт, как будто это политика. А теперь политические комментарии напоминают спортивное вещание.

«Анализ матча» стал моделью для политических рассуждений. В почтенной стране, которую Маркс называл идеальной политической нацией, политика стала разновидностью футбола, со своими командами, фанатами, судьями и лучшими бомбардирами. Стоит ли удивляться, что на пике скандала с Фийоном боссы правого фланга и их иллюзорные тренеры повернулись (и к чёрту все доктринальные и стилистические различия!) к скамейке запасных, которые, как предполагалось, должны были ждать, когда же их выпустят на поле? И можно лишь гадать, видят ли сторонники Фийона в нём нечто большее, чем человека с выдержкой, способного принять удар, – образ, который он создал, когда после удара, опрокинувшего его наземь, он встал, будто вернувшись к незаконченному бою.

Равенство. Стремление к равенству когда-то было благороднейшей из страстей; в этой страсти была мечта о создании подлинного гражданского общества и, как следствие, достойной политики. И я согласен с мнением философа Жан-Клода Мильнера, который в своей новой книге Relire la Révolution исследует роман Анатоля Франса «Боги жаждут». Робеспьер не просто предлагал народу ежедневную порцию крови, он ещё и пытался, пусть и своеобразным способом, остановить превращение масс в злобную толпу и спасти всё, что ещё можно было спасти из системы сдержек и противовесов, присущих республиканской иерархии.

В нынешнем эгалитаризме ничего этого нет, есть только толпа, медленно приближающаяся к моменту обретения окончательной власти и выступающая не за равенство общих интересов, а за равенство в недовольстве, унижениях, зависти и коррупции. Для расколотых, обезумевших детей Просвещения, для превратившихся в зомби наследников Руссо, которые мечутся в судорогах агрессии, слепоты и отчаяния, равенство больше не является целью; это болезненное пятно, своего рода тёмный плащ, нимб обид и ненависти, к которым наша общая речь привязалась как к поплавку в волнах.

Ещё одна катастрофа. Ещё один обман. От искупительного эгалитаризма до равенства возможностей в ворчании и сведении счётов – мы прошли путь, который ведёт общество от жизни к смерти.

Это звучит пугающе, но и именно здесь и оказалась сейчас Франция. Это не просто кризис, это последняя стадии того, что великий историк и противник нацизма Марк Блок в 1940 году называл «странным поражением» своей страны. Мы столкнулись не с одиноким деревом зла, а с огромным лесом тёмных слов, опасных и безумных в своей деградации.

Меж тем, ждущая своего часа и ведомая эвменидами (греческими богинями мести, чьё имя стало синонимом гнева, но также и правосудия), обретает форму фигура, которая, как в классической трагедии, выглядит воплощением страшного рока: Марин Ле Пен.

Бернар-Анри Леви – один из основателей движения Nouveaux Philosophes («Новые философы»), автор книг «В тёмные времена: Против нового варварства», «Американское головокружение: Путешествие по Америке по следам Токвиля», «Гений иудаизма».

Copyright: Project Syndicate, 2017.
www.project-syndicate.org




Комментариев пока нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.