Троица строится

София Айсагалиева, директор департамента международных отношений Министерства финансов Республики Казахстан

– С момента вступления Таможенного союза в действие прошел месяц с лишним – очень короткий срок. И, тем не менее, каковы Ваши первые впечатления и оценки?
– Давать оценки пока рано. Даже если имеются какие-либо отклонения, то делать по ним выводы нельзя. Они могут быть связаны с необходимостью адаптации к новым правилам, поскольку изменилась структура пошлин. Если говорить об администрировании со стороны Минфина, то введение новых таможенных ставок никаких сбоев в работе не выявило. Были трудности в России, которые в основном вызваны получением лицензии на импорт алкоголя и лекарственных препаратов. В Казахстане же все прошло относительно спокойно. Возникшие у участников внешнеэкономической деятельности вопросы решались достаточно быстро.
Помимо единого таможенного тарифа – а он, напомню, введен с начала года – с июля 2010-го будут запущены и другие механизмы нашего интеграционного объединения, прежде всего единый Таможенный кодекс. Примерно в эти же сроки должно вступить в силу Соглашение о принципах взимания косвенных налогов. Также на текущий год намечено начало действия Соглашения о порядке зачисления и распределения ввозных таможенных пошлин. То есть это те ключевые документы, которые, думаю, позволят нам сказать, что Таможенный союз начал функционировать.

– До 1 января 2010 года в правительстве, прессе, во всяком случае официальной, много говорилось о пользе, которую принесет Казахстану открытие таможенных границ между Россией, Беларусью и Казахстаном. О негативной стороне писали лишь отдельные СМИ оппозиционного толка. Какой из прогнозов, по Вашему мнению, более верен?
– Я искренне считаю, что альтернативы интеграционным процессам нет. Если вы имеете в виду классический спор среди экономистов, который идет десятилетиями по поводу того, что лучше – протекционизм или свободная торговля, то я поддерживаю принципы свободной торговли. Думаю, есть смысл оценивать эффективность Таможенного союза на нескольких уровнях.
С моей точки зрения, Таможенный союз – это абсолютно очевидное следствие двух процессов, которые определяют развитие мировой экономики: ускоренная глобализация и растущая региональная (или субрегиональная) интеграция. Нынешний этап экономической интеграции трех наших стран я, как человек, вовлеченный в переговоры, рассматриваю как открытый регионализм. Его цель – расширение зоны свободной торговли. Подобную задачу мы как раз перед собой и ставим. Со странами СНГ мы с 1994 года находимся в режиме беспошлинной торговли, но невзимание пошлин не решает всех вопросов свободного перетока товаров. Существуют еще барьеры и административные, и связанные с нетарифным регулированием.
Поэтому первый момент, очень важный с макроэкономической точки зрения, состоит в том, что этот этап интеграции основан на открытом регионализме. Снижение таможенных барьеров на границах, которые ведут в Евросоюз, должно способствовать облегчению международного товарооборота. Иначе Казахстану будет сложно раскрыть свой транзитный потенциал. А в Таможенном кодексе, который сейчас разрабатывается экспертами наших государств на основе Киотской конвенции, должны быть прописаны абсолютно понятные правила игры и санкции для нарушителей.
На микроуровне бизнес, несомненно, ощутит выгоды. Хотя в прессе встречаются комментарии относительно слабой мотивации экономической составляющей Таможенного союза, я с подобной точкой зрения категорически не согласна. Президент в своих выступлениях неоднократно объяснял все преимущества интеграционного объединения, благодаря которому открывается как минимум 170-миллионный рынок и реализуются транзитные возможности страны. В проект Таможенного кодекса закладываются механизмы, которые позволят предпринимателям снизить административные издержки, поскольку им уже не нужно будет подавать декларацию, проходить ненужные формы контроля и экспертизы. Государство ничего более полезного для бизнеса сделать не может, как создать такие благоприятные условия для развития предпринимательства, снизив административные барьеры практически до нуля. Ради этого мы все 15 лет, с момента присоединения Казахстана к Соглашению о Таможенном союзе, вели переговоры с нашими российскими и белорусскими партнерами.
Товары, ранее облагавшиеся «двойными» пошлинами (сначала в России, затем в Казахстане), станут дешевле, торговля товарами между нашими странами облегчится. Произведенные или выпущенные для свободного обращения в Казахстане товары преобретут статус товаров Таможеного союза. То есть рынок РФ и РБ будет доступен путем снятия существующего экономического барьера в виде пошлины и снятия административного барьера в виде таможенного оформления и контроля; также на российско-казахстанской границе с 1 июля 2011 года будут упразднены другие виды контроля – санитарного, фитосанитарного, ветеринарного и транспортного. Не секрет, что сегодня отказ от многих инвестиционных решений по созданию производств, заводов или торгово-логистических фирм связан с узким рынком сбыта. Завершение формирования Таможенного союза снимает таможенные границы, увеличивает территорию сбыта товаров. Организация производства и торговли – это оплачиваемые рабочие места. Здесь выгоды вполне конкретны.

– Если говорить о негативах, то наверняка первую строчку в таком списке заняли бы новые пошлины на импорт автомашин, которые выросли в 3, 5 и более раз. Мировой опыт показывает, что таможенные пошлины повышаются исключительно для поддержки отечественного товаропроизводителя. Кого в данном случае поддержали мы?
– Начнем с того, что в начале переговоров по единому таможенному тарифу у наших стран совпадало всего около 39 процентов пошлин. Понятно, что у каждой стороны были свои приоритеты и политика защиты своих производителей. Нам удалось добиться льгот и освобождения от уплаты таможенных пошлин на сырье и оборудование для инвестиционных проектов, связанных с форсированным индустриально-инновационным развитием. Также нашим коллегам из Министерства индустрии и торговли удалось получить переходный период на пять лет по лекарственным средствам, медицинской технике, сырью для пищевой и химической промышленности. Это достаточно большой перечень из 409 позиций, по которым ставки пошлин начнут меняться только с 2012 года. И в этой ситуации говорить о том, что Россия не имела права защищать свой автопром, думаю, просто некорректно.
С другой стороны, вопрос повышения пошлин на подержанные иномарки поднимался в Казахстане и раньше. Этот вопрос поднимался и в связи с адвалорными ставками, сложными в администрировании, занижаемой таможенной стоимостью импортных автомобилей, бывших в употреблении. Проблема превращения Казахстана в свалку подержанных машин ставилась на протяжении последних нескольких лет. Для ее решения предлагалось перейти на высокие специфические ставки в виде фиксированного платежа за кубический сантиметр двигателя.
Эта проблема глубоко изучалась. Переговоры были очень трудными и продолжительными, аргументы – достаточно вескими. Посудите сами: принятые нами ставки действуют в России на протяжении 2009 года, а цены на автомобили в магазинах там такие же или даже ниже, чем в Казахстане. Это наводит на мысль, что маржа посредников неоправданно завышена. В данном случае таможенные пошлины являются изъятием части прибыли экспортеров в пользу бюджета. Для подержанных и крупнолитражных автомобилей введенные пошлины являются запретительными.

– Ряд экспертов высказали мнение, что решение о Таможенном союзе было больше политическим, нежели экономическим. А как считаете Вы?
– Если речь идет о выбранной модели интеграции, то, бесспорно, решение это политическое. Впрочем, подобная практика общепринята и для других таможенных союзов. В нашем случае был создан наднациональный орган – комиссия Таможенного союза, которой страны добровольно делегировали полномочия в области торговой политики, что очень важно для успеха интеграционного объединения, его устойчивости и равномерного распределения выгод. Тем самым участники демонстрируют, что их взгляды на цель и потенциал союза одинаковы, они готовы согласованно искать решения по всем вопросам. В противовес можно привести такой блок, как НАФТА между США, Мексикой и Канадой, который является продвинутым вариантом зоны свободной торговли, со снятием нетарифных барьеров. Но очевидно, что цели партнеров различны, а дивиденды от такой интеграции распределяются неравномерно.

– Насколько известно, единые таможенные тарифы внутри ТС все еще обсуждаются. Как Вы считаете, сможет ли в итоге до 1 июля Казахстан отстоять свои интересы в результате переговоров с партнерами по союзу? И если можно, подкрепите свои соображения цифрами и процентами.
– Единый таможенный тариф, вступивший в силу с 1 января, – это продукт компромисса, начальная точка, от которой стороны начинают двигаться как единое интеграционное образование. Понятно, что ставки – не догма, и механизмы их изменения уже предусмотрены. Они неизбежно будут пересматриваться. Другой вопрос, что частые коррекции невозможны, так как это порождает неопределенность и неоправданные ожидания в экономике. Государства договорились пересматривать их раз в полгода. При этом однозначно мы будем отстаивать свои интересы. Это интересы прежде всего действующих или планируемых предприятий по производству товаров и услуг внутри государства. Также имеют значение и существенные сдвиги в структуре импорта товаров. И если снижение таможенных ставок будет необходимо, чтобы обеспечить потребителей необходимым ассортиментом по приемлемым ценам, то мы приложим все усилия. Разумеется, для этого необходимы подтверждения и расчеты.
Хочу добавить, что существуют исследования, которые свидетельствуют: чем выше уровень экономической интеграции внутри союза, тем ниже внешний таможенный тариф. Участники сотрудничают, кооперируются, начинают новые проекты. Когда страны защищены от внешнего мира своими прочными производственными, экономическими, финансовыми, человеческими связями, им опасаться нечего, и они снижают пошлины. Думаю, с нарастанием процессов объединения пошлины пойдут вниз.

– Понятно, что раньше таможенные пошлины, являющиеся одним из основных доноров государственного бюджета, были сравнительно невысокие. Зато именно из-за этого в страну завозились многие товары, цены на них были приемлемые, да и таможенные пошлины приносили хорошую прибыль. Сейчас, когда эти пошлины взлетели, не боитесь, что импорт резко пойдет на убыль и Ваша служба недосчитается большой выручки?
– Должна сразу уточнить, что ввозные таможенные пошлины никогда не являлись основными донорами бюджета. Их доля в доходной части в разные годы была различной, но никогда не превышала 3–5 процентов. В 2009 году она составляла 3,5% от доходной части бюджета. Это нормально, потому что, как правило, функция ввозной таможенной пошлины – не фискальная, она направлена на выравнивание условий реализации импортных товаров с отечественными. И если импорт по какому-то чувствительному товару резко сократится, последствия состоят даже не в том, что мы недосчитаемся выручки, а в том, что потребитель не сможет купить те товары, которые хочет, чтобы полноценно удовлетворить свой спрос, завод не сможет купить сырье или комплектующие для производства качественной продукции. Если замещающий ассортимент у нас не производится, а качество российской и белорусской продукции не будет устраивать казахстанцев, то, несомненно, нужно будет думать, как выровнять перекос в структуре импорта. Что же касается поступлений в бюджет, то будем улучшать администрирование по другим видам таможенных платежей и налогов.

– Как специалист в этой сфере, поделитесь прогнозами о влиянии ТС на формирование розничных цен в Казахстане на обозримую перспективу.
– Принятый тремя сторонами единый таможенный тариф (ЕТТ) предусматривает не только повышение ставок по отдельным товарным позициям, но и уменьшение по другим. Кроме того, в процессе переговоров Казахстан отстоял за собой право об установлении льготного периода по 409 позициям ЕТТ с целью создания переходного периода для развития наших производителей.
Влияние ЕТТ на темп инфляции, на мой взгляд, несколько преувеличено. Во-первых, в структуре индекса потребительских цен для Казахстана определяющее влияние оказывают продукты питания. Из них ряд продуктов имеют, как правило, казахстанское происхождение (хлебобулочные и пр.), другая же категория импортируется из РФ (молоко, масла, сыры и пр.), где пошлина не взималась и не взимается. Импортная компонента в корзине питания более-менее выражена только в городах и в меньшей степени в сельской местности. По овощам и фруктам приняты временные нулевые ставки.
Во-вторых, что касается конечных розничных цен, то составляющая в цене в виде пошлины не столь велика. Например, судя по известным публикациям цен на ввозимые продукты питания, осуществляемым Комитетом таможенного контроля, видно, что разница между розничной ценой и стоимостью после таможенной очистки может достигать нескольких раз. То есть речь идет о большой марже многочисленных посредников. В конечном счете спрос и конкуренция на конкретном рынке товаров предопределяют уровень цен. Другой пример. В прошлые годы, когда курс тенге укреплялся, импорт, выраженный в тенге, «дешевел», но розничные цены, напротив, росли высокими темпами. Были отмечены рекордные темпы ИПЦ. Проведенная же в прошлом году 20%-ная девальвация по эффекту сравнима с ведением 20%-ной пошлины. По факту мы имели подорожавший в тенговом выражении импорт и самый низкий уровень ИПЦ за ряд лет.
Отсюда вывод: ситуация с ценами может развиваться по разным сценариям, и пошлины в них – не главный фактор, решающее влияние розничные цены оказывают на особенности цепочки реализации и маржу многочисленных посредников.

– И последнее. Лично Вы верите, что казахстанские товаропроизводители успешно выдержат свободную, лишенную таможенного протекционизма конкуренцию с Россией и Беларусью? Немало экономистов относятся к этому с сомнением.
– Тем казахстанским производителям, которые успешно выдержали конкуренцию с китайскими товарами, уже ничего не страшно. Ведь из Поднебесной они к нам завозились в упрощенном порядке, продавались на базарах по разовым талонам, то есть практически без уплаты налогов.
С другой стороны, странно слышать оценки о наплыве российских и белорусских товаров. Это давно бы произошло, если б было экономически выгодно и целесообразно, поскольку наши страны находятся в беспошлинной зоне с 1994 года. Не думаю, что открытие границ как-то изменит ситуацию. Хотя для Казахстана, действительно, многое меняется. У наших деловых кругов появляется возможность выйти на 150-миллионный российский рынок, а он для 15-миллионной страны, безусловно, интересен.
Между тем снятие административных барьеров или сведение их до минимума, либеральное налогообложение по сравнению с Россией и Беларусью – это еще не гарантия успеха для отечественного производителя. Нужно еще, чтобы товар выбрал потребитель. Поэтому сомнения, наверное, должны быть. Думаю, внутри Таможенного союза конкуренция неизбежно обострится.
Производственникам, желающим выйти на российский и белорусский рынок, надо готовиться оптимизировать свои расходы, продумывать маркетинговые стратегии, возможно, менять дизайн упаковки, чтобы их товар стал внешне более привлекательным. Предприниматели лучше знают, что нужно делать, чтобы вы-играть в битве за потребителя. А мы всегда готовы их поддержать в рамках тех механизмов, которые мы выработали на три страны.

• 45
• 32