Уроки Второй мировой – к чему могут привести иллюзии элит

Ярослав Разумов  

Правы были те, кто в дни празднования 60-летия Победы в Великой Отечественной войне говорили, что есть вероятность – юбилейные мероприятия отшумят и все будет списано «в архив». Уже сейчас, кроме кое-где сохранившихся на рекламных тумбах плакатов, вывешенных весной этого года, мало что напоминает о майских торжествах, а тем более о самом опыте войны.

Практически незамеченной прошла вторая 60-летняя юбилейная дата – победа на Дальнем Востоке в августе 1945 года. Скоро юбилейный год закончится, и Вторая мировая отойдет на задний план внимания и памяти общества, лишь фрагментарно и спорадически возвращая к себе внимание через редкие передачи по телевидению, да и то не нашему, а или российскому, или вообще иностранным каналам, как «History» и «Diskavery» (где трактовка событий войны порой натурально ставит в тупик).
Это грустно. И не только из-за действительно достойных памяти огромных жертв наших народов (малоизвестный факт – в небольшом тогда по населению Казахстане в 1946 году было без малого 100 тыс. инвалидов войны), но и из-за уникального опыта, который дала Вторая мировая война. Настолько колоссального, что и в наше время он не слишком устарел. Да и степень человеческих трагедий, всех участвовавших в войне сторон, очень велика…
На Центральном кладбище Алматы есть необычный участок: ровные ряды могил двух типов, небольшие обелиски с надписями иероглифами и готическим шрифтом. Это захоронения немецких и японских пленных времен Второй мировой войны, умерших в Алматы. Каково было им оказаться мало того, что в плену после стольких успехов своих армий, но еще в такой дали от своих стран; в городе, название которого они впервые узнали-то, наверное, на пересыльных пунктах Дальнего Востока или Восточной Европы? Даже посетивший Алма-Ату через двадцать лет после войны знаменитый германский ученый Бернгард Гржимек отзывался о ней как о «городе на краю света» (хотя он это делал с симпатией). Невозможно не увидеть в этих рядах военных немецких захоронений на фоне пиков Заилийского Алатау трагическую иронию истории: в конце концов они все же оказались почти в самом центре той страны, которую их правительство и командование стремилось завоевать. В отношении японцев это не совсем так: войну с Японией все же начал СССР, чего представители старшего поколения японцев, ныне здравствующие, до сих пор не могут забыть. Как будто это повлияло на бомбардировки Хиросимы и Нагасаки… Но человеческая трагедия умерших за тысячи километров от родины японских пленных не становится меньше.
Почему эта огромная и поучительная трагедия не вызывает в сегодняшнем обществе достойного ответа и интереса? Причин, на наш взгляд, несколько. Старшему поколению, заставшему советские времена, слишком много было тогда рассказано о войне официальной пропагандой, всей ее мощью. Рассказывалось зачастую не слишком удачно и далеко не всегда правдиво (вспомнить только, как на протяжении всех послевоенных лет преуменьшались советские потери в войне). Молодое же поколение в принципе не слишком жаждет знаний о прошлом. Но чем бы ни была вызвана историческая амнезия в отношении Второй мировой, она не оправдана – слишком уникален ее опыт.
Самое удивительное, что этой войны не должно было бы быть. Всего за двадцать лет до нее закончилась Первая мировая, и очень многие представители политических и военных элит, особенно германской, были ее участниками. Казалось бы, такой опыт должен был быть гарантией неповторения войны, но оказалось иначе – историки сходятся во мнении, что именно раздражение итогами первой войны мобилизовало германских политиков и общество на вторую. Две катастрофические войны на протяжении жизни одного поколения… Это один из главных парадоксов той эпохи.
Чем больше изучаешь историю Второй мировой, тем больше кажется, что в мотивах ее возникновения преобладали иллюзии и даже эмоции элит, а не сложный, трезвый и многоплановый анализ. Стратегические, даже исторические решения принимались на основе таких заблуждений, что в это невозможно поверить. Конечно, это легко говорить с позиций сегодняшнего дня, но ведь и тогда лидеры крупнейших стран обладали немалой информацией, которая, будучи правильно осмысленной, могла бы не дать начаться войне. Это второй и самый большой парадокс той войны.
Самые большие иллюзии питало германское руководство. Истоки этого можно понять: в Первую мировую германская армия воевала действительно героически и очень эффективно, и к моменту капитуляции кайзеровской Германии линии фронтов проходили вне германской территории. Проиграть войну, не имея ни пяди своей земли, занятой врагом! Это исторически обидно, и, естественно, что военное и политическое руководство побежденной страны преследовал вопрос: а если бы вести войну иначе? А общий фон тяжелой экономической и социальной ситуации в стране делал его звучание совсем острым. И все же необъясним авантюризм германского руководства, начавшего войну на несколько фронтов, со странами, чьи совокупные человеческие и экономические ресурсы многократно превосходили и ее собственные, и ее не очень надежных союзников.
Как необъяснима и такая же политика Японии на Дальнем Востоке. Воевать одновременно с Китаем и США! Конечно, энтузиазма всегда придают первоначальные успехи. Блестяще разработанная и осуществленная операция в Перл-Харборе; капитуляция огромной английской армии весной 1942 года в Сингапуре, сдавшейся гораздо меньшей по численности японской армии, что стало самым крупным поражением Великобритании после проигранной ею войны за независимость США. Но ведь изначально можно было понять, что невозможно одержать победу при таком соотношении сил, кардинально не в пользу Японии!
Эта иллюзия собственной силы и недооценка противника и стали главными «двигателями» начала войны со стороны военно-политических элит Германии и Японии. Если первую часть – переоценку себя – еще можно объяснить историей, в которой и Германия, и Япония показывали себя очень эффективными в военном плане странами, то недооценку их противников высокопрофессиональными стратегами, имевшимися в обеих этих странах и среди военных, и среди политиков, рационально объяснить невозможно. В трудах даже очень выдержанных историков той войны встречается немало эмоций, когда они описывают планирование немцами военной кампании против СССР накануне войны. Будучи убеждены, что война закончится менее чем за полгода, для армии не заготавливали в нужных объемах зимнее обмундирование, и в первую же зиму санитарные потери оказались очень тяжелыми; не имея достаточного количества автомобилей, делался уверенный расчет на будущий трофейный советский автопарк! «Авантюрное в своей сути планирование», «нечто странное для педантичных немцев – у них не было планов на период, непосредственно следующий за вторжением на территорию СССР», — пишет современный историк Александр Уткин («Вторая мировая война», М., 2002)). И все это делалось в стране, наиболее известной своей блестящей школой военного планирования.
Но очень большая доля ответственности за то, что Вторая мировая началась, лежит и на элитах других крупных стран, в том числе на коммунистическом руководстве СССР. Абсолютно необъяснимая слепота его перед войной многократно описана, но объяснения так и не получила. Можно предполагать, что Сталин, стремясь выиграть время для перевооружения армии, шел на уступки Гитлеру чтобы не давать тому повода для нападения (но и тогда это пример слепоты хозяина Кремля). Поэтому-де, боясь провокаций, он не верил многочисленной информации о подготовке немцев к нападению. Но одно дело просто не верить, а другое, что Сталин еще и передавал Германии полученные от англичан и американцев разведданные о подготовке вермахта к нападению на СССР! Наверное, такого случая больше не было в истории. Именно эта беспримерная слепота Верхового Главнокомандующего наряду с атмосферой террора в офицерском корпусе, созданной известными репрессиями, стали главными причинами огромных советских потерь в войне, особенно в ее первый период. Всего через несколько месяцев, в сентябре 1941 года, Сталин будет делать беспрецедентные предложения руководству США и Великобритании: занять их войсками и под их же командованием любой сектор на советско-германском фронте, высадить 30 дивизий в Архангельске для его обороны! Это было явное отчаяние.
О роли «западных демократий» в развязывании войны написано много – в 1930-х, еще до начала войны, тогдашнее руководство Франции и Великобритании фактически потакало экспансионистской политике Германии в восточном направлении, надеясь, что тем самым отводится удар от них. Чем это закончилось для Англии и, особенно, для Франции, известно…
Нельзя не сказать и о других участниках этой вселенской трагедии – второстепенных по политическому влиянию странах Европы. Вспомнить их роль в развязывании войны полезно еще и потому, что нынешняя интеграция восточно- или, как принято говорить с недавних пор, центральноевропейских стран с ЕС называется порой «возвращением» их к европейским ценностям, от которых они якобы были насильно оторваны после 1945 года, когда СССР посадил в этих странах свои марионеточные режимы. Это явная историческая инсинуация. В период между двумя мировыми войнами очень немногие из этих стран могли называться действительно демократичными, были среди них явные союзники Гитлера, и свою долю вины за Вторую мировую элиты этих стран также несли; не выходя на первые роли в той исторической драме, они в то же время и не были в ней рядовыми статистами.
Уроков из Второй мировой можно извлечь очень много, масштаб статьи не дает для этого достаточного места. Но обрисуем вкратце только один – систематические заблуждения власти, особенно на почве ощущения своей силы, реальной или мнимой, навязываемые обществу, могут рано или поздно привести к очень большим проблемам. Фантом собственного могущества может начать развиваться по собственным законам, когда этот процесс уже невозможно будет остановить. Такую ошибку сделало в свое время советское руководство, начав войну в Афганистане. Вообще для советской коммунистической системы (не для народа!) победа во Второй мировой стала в определенной мере пирровой: два поколения советской элиты выросли без анализа причин успехов и поражений в ту войну, вспоминая лишь победы, пребывая в уверенности, что коммунистической системе «все по плечу», раз уж смогли выиграть такую войну. В результате эта элита оказалась не способной решать новые задачи, даже и не разглядела их во время. Сейчас мы видим этот же феномен «куриной слепоты» политической элиты, выросший из иллюзии собственного всемогущества, в Ираке… Неоправданные иллюзии в сочетании с большими амбициями очень опасная вещь.

• 49
• 50