Банки Казахстана: собака на сене или голод во время изобилия

АРРФР презентовало новую редакцию «Концепции развития финансового сектора до 2030 года». Первый этап старой концепции закончился, однако в новом документе нет анализа результатов деланной работы, хотя ситуация в этой отрасли стала намного хуже. Поскольку в документе нет оценки ключевых проблем, то и нет новых предложений по реальным реформам в финансовом секторе.

В августе 2014 года была утверждена «Концепция развития финансового сектора Республики Казахстан до 2030 года» (далее Концепция), которая без изменений действует и по сей день. Главной целью Концепции являлось «создание конкурентоспособного финансового сектора и повышение его эффективности в перераспределении ресурсов в экономике на базе лучших международных стандартов, включая стандарты Организации экономического сотрудничества и развития».

Исполнение Концепции было разбито на три этапа. На первом этапе (до 2020 года) планировалось, что «основные усилия будут направлены на повышение устойчивости финансового сектора посредством решения существующих проблем и укрепление его конкурентоспособности, а также принятие соответствующих мер и создание фундамента для функционирования финансового рынка после 2020 года».

12 ноября 2020 года в формате видеосвязи состоялся круглый стол на тему «Итоги развития финансового сектора Казахстана в период пандемии коронавируса». На нем председатель правления Агентства по регулированию и развитию финансового рынка (АРРФР) презентовало новую редакцию «Концепции развития финансового сектора до 2030 года». В обеих Концепциях обсуждается развитие банковской системы, страхового сектора, рынка ценных бумаг и так далее, но мы сосредоточимся только проблемах развития банковского сектора, где ключевые показатели значительно ухудшились (по сравнению с планом и с тем, что было в начале этапа). Однако, в документе нет анализа, почему это произошло и как исправить ситуацию. Более того, «новые» меры, предлагаемые АРРФР, практически не отличаются от старых. Документ так и остался декларативным и неконкретным. 

Катастрофическое невыполнение планов по банковскому кредитованию экономики

На сегодня самой большой проблемой развития Казахстана является снижение уровня банковского кредитования экономики. Особенно это касается кредитования бизнеса.

В 2014 году в текущей Концепции отмечалось, что на конец 2013 года «уровень кредитов к ВВП, максимальное значение которого достигало 70 % в 2007 году, сохраняется на низком уровне – 40 % (относительно несырьевого ВВП составляет порядка 55 %).» В свою очередь в документе планировалось, что в результате запланированных мер к 2020 году банковское кредитование экономики достигнет не менее 60 % от ненефтяного ВВП. Однако, фактические результаты на конец 2019 года оказались крайне плохими, как по отношению к плановому уровню, так и по отношению к уровню 2013 года. Так, на конец 2019 года доля кредитов экономике составляла 20% от всего ВВП или 25% от не-нефтегазового ВВП (согласно официальной статистики доля ненефтегазового сектора составляла 71,7% от ВВП в 2019). Причем, очевидно, что из-за коронавирусного кризиса и из-за отсутствия реальных реформ в 2020 году эти цифры станут еще хуже.

С другой стороны, в банках накопилась громадная избыточная ликвидность, которую можно и нужно направлять на кредитование экономики. В частности, по информации из новой концепции, по состоянию на конец июня 2020 года банковская система имеет очень большой запас ликвидности, порядка 11 трлн тенге, которые представлены высоколиквидными активами. Большая часть этой ликвидности может и должна быть направлена на кредитование экономики, а существенная ее часть может быть направлена на долгосрочные инвестиционные кредиты. Однако бурного роста кредитов бизнесу так и не наблюдается. Спрашивается, почему?

Удивительным образом, ни в документе проекта новой Концепции, ни в презентации АРРФР от 12 ноября, ничего не говорится о катастрофическом невыполнении ключевого показателя Концепции по кредитованию экономики. Соответственно, у АРРФР нет объяснений причин этому и нет планов, как кардинально изменить эту критическую ситуацию. Все, что говорится по развитию финансовой системы в новой Концепции, является повторением старого с небольшими вариациями. В новой Концепции нет кардинально новых подходов, чтобы наконец-то изменить текущую плачевную ситуацию в банковском секторе.

Вместо обсуждения реальных проблем банковского кредитования экономики, АРРФР зачем-то уделяет слишком много внимания глобальным трендам и развитию новых финансовых технологий и инноваций. Трудно понять такую позиция регулятора финансового рынка. Благодаря жесткой конкуренции, новые технологии в финансовом секторе разовьются самостоятельно, без помощи со стороны государства. Для регуляторы здесь важно не мешать и быстро следовать за рынком, чтобы ограничить неожиданные риски, которые могут возникнуть из-за новых продуктов и технологий.  

В Казахстане есть прекрасный пример того, как новые технологии внедрились в банковскую систему без какой-либо помощи со стороны государства – это Kaspi bank вместе с его финтех экосистемой Kaspi.kz. Акционеры и руководство банка вовремя увидели то, как информационные технологии резко изменят традиционное банковское дело в розничном секторе, и они добились отличного успеха, который был подтверждён на лондонской бирже. Там же, где государство лезло со своим уставом (прежде всего это касается кредитования бизнеса), ситуация в Казахстане становилась с каждым днем хуже.

Почему снижается кредитование бизнеса в Казахстане

После кризиса 2008-2009 государство, имея много денег в Нацфонде, влезло в когда-то вполне конкурентный и рыночный финансовый сектор и стало раздавать деньги нерыночным способом по крайне заниженной цене. Возможно такое вмешательство было необходимо в краткосрочном периоде для преодоления кризиса, но после него прошло уже 10 лет, а государство все продолжает свое вмешательство в рыночные отношения на финансовом рынке.

Выдавая кредиты по нерыночным процентным ставкам, государство имеет конкурентное преимущество, которого в помине нет у коммерческих банков. Несмотря на то, что по сравнению с кредитным портфелем всей банковской системы государство субсидирует очень малую часть кредитов, такой подход приводит к тому, что все текущие и потенциальные заемщики считают процентные ставки банков несправедливыми и пытаются всеми силами выбить дешевое государственное финансирование. Это очень сильно ограничивает рост кредитных портфелей банков, выдаваемых по рыночным ставкам.

В некоторых небольших секторах кредитования экономики, государство, благодаря недобросовестной конкуренции, смогло вытеснить частный бизнес практически целиком. Это касается кредитования сельского хозяйства, лизинга, и ипотечных кредитов (недавно я писал о проблемах рынка лизинга). Даже если банки и участвуют в госпрограммах в этих секторах финансового рынка, они лишь выступают агентами правительства или Нацбанка по передаче заёмщикам дешевого государственного финансирования. То есть, в этих секторах для банков уже полностью исчезли такие понятия как конкуренция и рыночные отношения.

С этой точки зрения особенно удивляет позиция Нацбанка. Помимо того, что льготное государственное финансирование нарушает рыночные механизмы на финансовом рынке и ограничивает кредитование экономики на рыночных условиях, также оно очень сильно мешает проведению монетарной политики Нацбанка – инфляционному таргетированию.    

Нацбанк должен быть первым, кто должен бороться с льготным государственным финансированием, однако на круглом столе заместитель председателя Нацбанка отметил как достижение то, что монетарный регулятор на сегодня профинансировал госпрограммы на общую сумму до 2,3 трлн тенге (без учета финансирования ипотечных программ на несколько сотен миллиардов тенге). Причем, все это финансирование идет по ставкам ниже рыночных. Таким образом, Нацбанк, в отличие от правительства, наносит экономике двойной удар, поскольку такое финансирование происходи за счет денег из воздуха (за счет печатного станка).

Для решения этой очень большой проблемы (госфинансирования по ставкам ниже рыночных) необходимо, чтобы все заемщики в стране, включая госкомпании и нацхолдинги, получали финансирование от банков, от фондового рынка, и прежде всего от государства — только на рыночных условиях. Если правительство хочет помочь определённому сектору экономики, то оно должно субсидировать рыночную процентную ставку из госбюджета напрямую заемщику. Эту субсидию можно сделать как вычет из налоговых платежей у самого заемщика после того, как он реально оплатил процент по кредиту. То есть, не платишь налогов — не сможешь получить субсидии по процентам.

Почему до сих пор нет финансовой стабильности в банковской системе

В 2014 году самой первой задачей старой Концепции было — «снижение издержек общества и государства на поддержание устойчивости финансовой системы». В новой редакции Концепции первый приоритет развития финансового сектора аналогичен – «обеспечение финансовой стабильности». При этом подходы по обеспечению стабильности/устойчивости банковской системы остаются также остаются прежними. Такой подход банковского регулятора вызывает множество вопросов, на которые нет ответа в новой Концепции.

Спрашивается, почему за 6 лет государство в лице Нацбанка, а затем АРРФР, не смогли добиться финансовой стабильности в банковском секторе? Почему работа банковского регулятора оказалась такой неэффективной, несмотря на меры, указанные в Концепции?

Например, после утверждения Концепции сумма прямой государственной помощи по спасению Казакома-БТА составила примерно 2,6 трлн тенге, а для Цеснабанка — 1,4 трлн, и это не включая убытки на сотни миллиардов тенге, которые взяли на себя госкомпании и нацхолдинги. Спрашивается, как банковский регулятор мог допустить такие громадные проблемы и расходы бюджета, особенно с учетом того, что БТА банк был в руках государства, начиная с 2009 года?

Другой вопрос. Как так получилось, что регуляторная ежемесячная отчётность Нацбанка не показывала никаких проблем по Казкому-БТА, Цеснабанку, и RBK банку до момента, когда они уже становились полностью неплатежеспособными?

Помимо Концепции, в июне 2017 года была утверждена «Программа повышения финансовой устойчивости банковского сектора». В рамках этой программе в конце 2017 и начале 2018 года Нацбанк дал субоординированные займы пяти банкам (за счет печатного станка и по ставкам значительно ниже рыночных) на 15 лет на общую сумму 654 млрд тенге (RBK – 244 млрд, Евразийский – 150 млрд, Цеснабанк – 100 млрд, АТФбанк – 100 млрд, и БЦК – 60 млрд). Тогда Нацбанк говорил, что этих денег вполне достаточно для восстановления финансовой устойчивости всей банковской системы.

Но практически сразу же эта программа «повышения финансовой устойчивости банковского сектора» провалилась. Почти сразу после начала работы программы ситуация в Цеснабанке и RBK вышла из-под контроля и на них были потрачены дополнительные громадные государственные деньги. Затем, в 2019 году, Нацбанк провёл оценку качества активов (AQR) в 14 крупнейших банках. Внезапно оказалось, что в дополнительной капитализации нуждаются остальные три банка, которые уже получали помощь от Нацбанка.

На сегодня можно однозначно сказать, что старая Концепция и программа с точки зрения оздоровления банковской системы оказались полностью неэффективными. И снова возникает вопрос: если подходы по решению этих проблем принципиально не поменялись, то как новая Концепция может быть более результативной?

По моему мнению, с точки зрения обеспечения стабильности/устойчивости банковской системы, главная проблема заключается в отсутствии независимости Нацбанка и АРРФР. Мы все прекрасно видели, что проблемные банки, за которыми стояли маловлиятельные акционеры, закрывались регулятором быстро и очень эффективно, без дополнительных затрат для госбюджета.

Однако, когда за плохими банками стояли влиятельные акционеры или правительство в (в случае национализированных банков), то банковский регулятор какое-то время не замечал их проблем, а затем процесс банкротства таких банков слишком затягивался, проходил очень неэффективно и чудовищно дорого для государства.

Неэффективные регулирование и надзор в банковском секторе

Что касается регулирования и надзора в банковском секторе, то вовремя и сразу после кризиса 2008-2009 Нацбанк слишком сильно закрутил гайки. Кризис уже давно прошел, а для банков и других кредитных организаций до сих пор осталось слишком строгое, негибкое и очень затратное регулирование и надзор, что сейчас сильно мешает развиваться финансовой системе.

Переход на риск-ориентированные регулирование и надзор мог бы снять эту серьезную проблему, однако планы Нацбанка и АРРФР никакого отношения к риск-ориентированному регулированию и надзору не имеют. В результате финансовый рынок получает не облегчение, а дополнительное бремя, ухудшающее его динамичность и гибкость.

Наш банковский регулятор (Нацбанк, а затем АРРФР) уже давно говорит о переходе от формализованного к риск-ориентированному подходу к деятельности финансовых организаций. Однако в реальности этого не происходит.

Главной характеристикой формализованного подхода является то, что регулятор готовит очень большое множество детальных инструкций и правил на все возможные и невозможные случаи деятельности банков. Они одинаковы для всех банков, в независимости от того, каким рискам и насколько сильно подвержен каждый из них. С этой точки зрения наш финансовый регулятор совсем недалеко ушел от подходов Центрального банка СССР.

На сегодня все проверки Нацбанка направлены на детальную выверку практически каждой операции и каждого действия профучастника на соответствие правилам и инструкциям регулятора, вне зависимости от уровня риска и материальности таких операций и действий. В результате, во время надзорных проверок профучастники РЦБ вынуждены тратить большие человеческие ресурсы на работу, которая часто не имеет смысла.

Такой формализованный подход к регулированию и надзору со стороны Нацбанка приводит завышенным финансовым, временным и человеческим затратам в банках, а также резко ограничивает гибкость и динамизм развития финансового сектора.

Помимо этого, теперь уже новый регулятор — АРРФР продолжает усиливать командно-административные методы вместо рыночных подходов. Например, зачем регулятору понадобился контроль за микрофинансовыми организации (МФО)?

МФО находятся на переднем фронте использования новых технологий, и они не используют для кредитования деньги вкладчиков. Поэтому, как и в случае с лизинговыми компаниями, финансовый регулятор вообще не должен лезть в их внутренние дела. Если такая микрокредитная организация обанкротится, то это проблемы их владельцев и кредиторов, которые сами должны оценивать и нести свои риски. Например, по рекомендациям МВФ, небанковские микрокредитные организации не подлежат пруденциальному регулированию и надзору, поскольку они не мобилизуют розничные депозиты населения и не преобразуют эти депозиты в кредиты.

Нужны кардинально новые подходы по развитию банковской системы

Проект «обновленной» Концепции развития финансового сектора до 2030 года еще раз продемонстрировал несколько системных проблем в экономических реформах Казахстана.

• Прежде всего — это отсутствие у властей критического анализа своих прошлых ошибок и тотального неисполнения собственных планов.
• Другой большой проблемой является то, что, несмотря на провал старых подходов по развитию экономики Казахстана, наши власти упорно продолжают их использовать, называя реформами лишь небольшие косметические изменения.
• Также, наши власти никак не могут оторваться от нефтяной кормушки (Нацфонд), а в последнее время они сильно увлеклись печатным станком Нацбанка. При этом, распределяя нефтяные и напечатанные деньги в экономике, чиновники считают, что смогут заменить собой эффективные рыночные механизмы перераспределения ресурсов в экономике. История развития финансовой системы Казахстана показывает, что, на самом деле, власти делали это крайне неэффективно и часто деньги просто разворовывались.

Мурат Темирханов, FCCA. Финансист/экономист

• 84
• 82