В ошибках нет ничего страшного, если за них платят те, кто их совершил

7 февраля, 2018

702

Бизнесмен Кайрат Мажибаев сделал изысканный подарок, пригласив на публичную лекцию в Алматы Нассима Талеба. Ведущие западные издания называют его одним из выдающихся мыслителей современности. Большинству думающих людей он известен как автор теории «черного лебедя».

Называя себя «эмпирическим скептиком», он полагает, что учёные, экономисты, историки, политики, бизнесмены и финансисты переоценивают возможности рациональных толкований статистики и недооценивают влияние необъяснимых случайностей.

Элегантность идей Талеба в том, что он с огромной иронией относится к тем, кто сегодня считается гуру мировой экономики. Объяснение очаровывает своей простотой: если раньше на вершину власти или бизнеса приходили люди, которые рисковали «собственной шкурой», то теперь нами управляют те, кто не несет ровным счетом никакой ответственности за свои решения. Они управляют чужими деньгами и поэтому с легкостью принимают решения, которые привели мир к коллапсу.

По признанию автора, книга «Черный лебедь», принесшая ему мировую известность, не самое его любимое детище. Если попытаться кратко сформулировать суть его гипотезы, то проблема черного лебедя в том, что большинство людей считают их редкостью. На самом деле каждый из нас сталкивается с ним ежедневно, но не осознает тех последствий, которые за ним приходят. Области, где чаще всего можно встретить «черного лебедя» относятся к сферам, которые создаются человеком: экономика, социальная жизнь, история. Например, можно потерять или заработать миллионы долларов за несколько секунд, но невозможно за это время потерять вес. Это и есть черный лебедь.

Идеальным фарватером для распространения черных лебедей Талеб считает глобализацию, неприязни к которой он не скрывает, полагая, что она несет больше разрушений, нежели прогресса.

Например, до возникновения граммофона и телевидения оперные звезды не могли петь одновременно в Лондоне и Пекине. Но глобализация все масштабировала, звезды получают супердоходы. А вот дантист, каким бы он ни был замечательным, не может принять за день больше нескольких человек.

Да, сегодня мы живем более продуктивном и стабильном мире, но одновременно – очень хрупком из-за колоссальной взаимозависимости. Опять пример: когда-то вы могли что-то построить вовремя и без особых проблем. Но сегодня, если вы проводите выставку в Лондоне, и вдруг узнаете о том, что один из ваших пекинских поставщиков имеет проблемы, это будет означать цепную реакцию для десятков фабрик по всему миру. Это и есть хрупкость.

Поэтому книги Талеба о том, как жить в мире, который мы не понимаем, но при этом не только наслаждаться этим миром, но и зарабатывать деньги.

«Сейчас люди боятся искусственного интеллекта. Я не беспокоюсь по одной причине – есть другие проблемы. Глобализация более опасна, чем искусственный интеллект. Еще больше меня беспокоит естественная глупость людей, и особенно, людей, управляющих централизованными государствами, например, США или Британией».

Так что же такое теория антихрупкости? Все, что хрупко имеет два атрибута: не терпит неопределенности, беспорядка и больше теряет от шока, чем получает. Мы можем измерить хрупкость, но не можем ее предсказать. Идея антихрупкости была как раз ответом на проблему черного лебедя. В какой то момент времени мы можем определить, что компания, человек или бизнес является хрупким. Антоним хрупкости — это то, что терпит беспорядок и потрясения. Например, люди понимают, что телу нужны стрессы в виде физической активности, но при этом они забывают, что это применимо и к экономической системе. Правда в том, что антихрупкая система не только принимает шоки и адаптируется к ним, но и улучшает ее.

Нам нужно многому учиться в этом смысле у природы. Предусмотреть все шоки нельзя, это все равно, что ликвидировать сезоны года или климатические пояса. Природа провоцирует постоянные шоки, которые в конечном счете обеспечивают ее устойчивость. К сожалению, люди пытаются действовать ровно по противоположной логике. В качестве примера бывший брокер приводит банковский сектор и лично господина Алана Гринспена, экс- председателя ФРС США.

Чем более был стабильным финансовый сектор до кризиса, тем более в плохом состоянии он находится сейчас. Централизация стабильной системы — это красиво ровно до тех пор, пока нет проблем. Например, в мире IT – бесконечный шторм. Любая совершенная система всегда находится под угрозой хакерства и это заставляет ее постоянно работать над улучшением своего иммунитета. А вот банки очень сильно пострадали от централизации. Индустрия, в которой банкротство одного банка не улучшает систему в целом, не является устойчивой.

В 2007 году большинство рискованных активов перешло в хэдж фонды. Меньше, чем за 10 лет обанкротились 5000 хедж фондов и никто вне определенного круга не заметил этого. Это хороший бизнес. Поэтому банки перевели свой бизнес в хэдж фонды. Почему центрбанки начинают терять контроль над валютами? Потому, что им нужен гораздо лучший дизайн, чем монолитный. Бесконтрольное развитие криптовалют не сможет разрушить бизнес, но это заставит банки перестать заигрываться с валютами потому, что появился рынок, который они не могу контролировать. В 1992 году банки Америки за один квартал потеряли больше денег, чем когда либо заработали за всю историю банковской сферы. В 2007 – 2008 году история повторилась. Преимущество мелких компаний в том, что их потери меньше, а крупный бизнес много зарабатывает, но и теряет много. Антихрупкость – это маленькие потери и большая прибыль. Например, если вы инвестируете в технологии, то у вас маленькие потери и большая прибыль. Искусство в том, чтобы при потерях вы имели больше преимуществ. Другими словами, шоки должны положительно работать на систему в целом.

«Все технологии, которые вы покупаете, рождаются в США. Вы думаете, у нас отличные университеты и система образования? Как вы думаете, что общего между Стивом Джобсом, Билом Гейтсом и Марком Цукербергом, помимо отсутствия чувства юмора? Они не доучились в университетах. Наверное, если бы Гейтс поддался социальному давлению и остался в Гарварде, он стал бы хорошим корпоративным юристом. И это было бы тоже очень хорошо. Но в США есть атмосфера, которая поощряет систему проб и ошибок. Это то, почему случилась индустриальная революция. У нас есть иллюзия, что технологии создают профессоры. Но это не так. Они идут от людей, которые пробуют и ошибаются. Но они не пишут книги. Технологии выходят не из науки, они выходят из мыслителей. Моя рекомендация: если вы хотите добиться успеха, совершайте ошибки и тогда у вас будет много возможностей попробовать. Чем больше вы пытаетесь, тем больше находите. Если вам нравится такой подход, то это автоматически – инновации», — считает бунтарь.

У людей создано впечатление, что фармацевты создают оптимальные лекарства. Это не так. Они пытаются найти лекарства, которые не работают и имеют побочные действия, против которых тоже придумываются лекарства — вот, пожалуй, самый яркий пример того, как сегодня человечество пытается решить свои проблемы.

Поэтому, считает Талеб, когда вы во что-то инвестируете, намного лучше инвестировать в то, что будет приносить прибыль при ошибках. Другими словами, вы должны сделать так, чтобы тратить минимальное количество денег, чтобы переключить свой бизнес на другое направление. Если вы хотите отделиться от своего старого бизнеса, то это должно стоить меньше, чем сейчас. Большинство людей застревают в бизнесе потому что имеют долгосрочные контракты: я продаю воду, а хочу продавать коньяк.

20 лет назад средняя продолжительность компании составляла 60 лет, сейчас — 12 лет. Вы поднимаетесь на вершину и получаете все, но потом появляется кто-то умнее и вы все теряете.

В Британии сегодня минимальное количество ученых технологов. Почему? Потому что они не понимали, что технология начинается с агрессивных мыслителей. Они попытались бюрократизировать процесс мышления и у них ничего не получилось. В США нет такой проблемы. Давайте посмотрим, как образование влияет на уровень роста ВВП. Образование очень важно. Но посмотрите, какая страна в Европе была самой богатой до 2000-х? Швейцария. И страна с самым низким уровнем образования — тоже Швейцария. Заниматься наукой можно. И даже нужно. Но только в том случае, если есть идея.

Юлий цезарь был философом. Он создал собственную концепцию стоицизма: быть готовым ко всему. Каждый день перед сном он представлял, что потерял все свое состояние. Каждое утро его богатство оказывалось приятным бонусом. Нужно хранить каждую секунду своей жизни и обещать себе жить таким образом всю оставшуюся жизнь. Он каждый день мысленно проживал так, как будто завтра с ним что-то случится. В таком случае никакие события уже не влияли на его мироощущение.

Когда я был ребенком, мы жили в Ливане и это было не просто. Потом мы переехали в Америку, где жизнь была гораздо легче, но я по-прежнему чувствовал стресс. Психологи называют этот феномен посттравматическим ростом. К сожалению, ни один из клиницистов не работает над изучением этого явления. А ведь это как раз то, когда мы становимся сильнее от стрессов.

Конечно же, присутствовавшие на лекции пытались склонить Талеба к рецептам для Казахстана. Лектор с лукавой доброжелательностью пытался сказать, что это ответ, который мы должны найти сами. Но несколько намеков он все же сделал.

Во-первых, нужно менять страну, а не правительство. Это происходит медленней на политическом уровне и намного быстрее на экономическом и социальном. Одно из немногих преимуществ глобализации в том, что она позволяет быть экономически мобильной.

Во-вторых, он дал понять, что малочисленность населения является преимуществом. В качестве примера он привел Швейцарию и Сингапур, где тоже мало людей и они очень часто встречаются друг с другом. Это значительно упрощает механизм координации. Всегда самый лучший способ управлять риском — это децентрализация. И это как раз о риске собственной шкурой – решения должны принимать те, кто будет оплачивать ошибки в случае их появления. Маленьким очень легко управлять. Потому что люди видят ошибки. «Когда я активно управлял фондом, там были мои деньги. И нет лучшего риск менеджмента, чем рисковать собственной шкурой».

И наконец, в третьих – то, что Талеб посоветовал нашему президенту: единственное, что нужно в Казахстане — это научить людей ошибаться и сделать это достоинством.

Однако, правда в том, что никто не любит меняться.