Я верю в нашу молодежь!

Интервью с Народным писателем Кабдешем Жумадилом

В последнее время в нашем обществе появляется немало расхождений между русскоязычной и казахоязычной аудиториями СМИ, которые нередко сопровождаются спекуляциями и даже откровенными провокациями. Наверное, можно привести десятки причин, почему так происходит: начиная от самоустраненности компетентных органов, заканчивая влиянием внешних сил. Но многое проистекает и вследствие банального непонимания друг друга. Ясно, что умалять и недооценивать опасность наметившегося разлома нельзя. Трагические события в братской Украине должны служить мрачным предостережением. А если исходить из данности, что Казахстан – наш общий дом, то, без преувеличения — устранение брешей, сохранение и приумножение межнационального согласия – долг каждого. Журнал «Эксклюзив» уже не первый год старается вносить свою лепту в это благородное дело путем наведения информационных мостов. С той лишь поправкой, что если казахи в подавляющей своей массе хорошо осведомлены о том, чем живут русскоязычные СМИ, то, к большому сожалению, этого нельзя констатировать в отношении другой стороны. В этой связи, помимо традиционных обзоров казахской прессы, мы сочли полезным представлять вниманию читателей в переводе на русский язык наиболее интересные, на наш взгляд, интервью с видными деятелями нашей страны.
-Понятие интеллигенция имеет особое значение для любого народа, в том числе казахского. Именно она является выразителем духа и совести нации, заступником угнетенных. Наши поэты, сказители, бии в течение всей истории обращались к ханам и султанам, высказывая им в лицо нелестную правду. В советское время наши писатели и ученые, несмотря на тиски тоталитаризма, также имели смелость оппонировать властям на стороне своих соотечественников. К сожалению, этого нельзя сказать про день сегодняшний. В обществе бытует мнение, что нынешняя казахская интеллигенция измельчала, отдалилась от народа, стала падка на подхалимаж и материальные блага. Ваше мнение по этому поводу?
— Прочитал недавно в одной из газет, что власть перед тем, как обогатиться, подкупила интеллигенцию. Наверное, это так в условиях нужды, в котором оказались многие наши творческие люди. Некоторые не смогли перебороть личную корысть, желая получить стипендию от властей, какой-нибудь орден, издать книгу или провести собственный юбилей. Иные опасались за карьеру сыновей и внуков, которые могут пострадать в случае нелояльности к власть имущим. В результате судьба и интересы народа у таких представителей интеллигенции осталась на втором плане. Я согласен, что многих настиг вирус подхалимажа и приспособленчества. Но подобные «сарай акындары» (придворные поэты-льстецы) существовали и в далекие времена. Не все и тогда были Абаем или Шортанбаем. И в те времена настоящие сыны народа, не променявшие честь на сладкую жизнь, подвергались гонениям. И сейчас развелось много «сарай акындары», которые пишут хвалебные оды чиновникам, выдают «на гора» целые романы и поэмы.
— Любая литература сродни живому организму. Ей присущи такие стадии, как становление, расцвет, застой, упадок. Например, «Золотым веком» казахской литературы считается вторая половина XIX – первая половина XX столетий, когда появились гениальные произведения. А как бы вы охарактеризовали положение казахской литературы в начале XXI столетия?
— Литература, имеющая в своем активе имена Шакарима, Магжана, Беимбета, Жусипбека, великая сама по себе, литература мирового уровня, переведенная на многие языки. Другое дело, насколько способно нынешнее поколение держать заданную планку также высоко? Когда несколько лет назад умер Кадыр Мырзалиев, затем Туманбай Молдагалиев, выступая на поминальном мероприятии, я сказал, что вместе с ними уходит великая литература казахов. Это не значит, что отныне не будет литературы, она продолжится, но это будет другая литература. То, что мы сегодня наблюдаем, это безвкусье, девальвация ценностей, мелкотемье. Недавно данная проблема обсуждалась в Союзе писателей Казахстана. На встрече было высказано много критики. К примеру, если в прежние годы государственных премий в области литературы удостаивались в среднем 3-4 произведения в год, то в прошлом таковых было сразу 42. Это ведет к вырождению. К тому же премия носит сакральное для казахов имя «Алаш», следовательно, она не должна бездумно раздаваться направо-налево, лишь за выпуск какого-нибудь сборника или романа, а только тем, избранным, кто гордо несет в своих произведениях Дух Алаша, кто не предавал идею Алаша и не сворачивал на путь соблазна. Причем, это могут быть не только живущие в Казахстане, но наши достойные соотечественники за рубежом, как Халифа Алтай, Кажыгумар Шабданулы, Хасен Оралтай. Вместо этого развелось много откровенных прохиндеев и плагиаторов. В итоге авторы судятся из-за кражи интеллектуальной собственности, хотя арбитром в таких деликатных делах должны выступать не судьи, а компетентные критики. Ведь, что может знать об этом судья, например, Медеуского района, какая у него квалификация? Но критиков нынче тоже нет, кто отделял бы зерна от плевел, хорошее от плохого. Да и прежде трепетное отношение к книгоиздательству сильно девальвировалось. Все кто не попадя, пишут и издают книги, даже на районном уровне, были бы деньги. К чему это приведет – не хочется и думать.
-Так уж повелось, что законы, правила поведения, принятые властями внутри отдельной страны, влияют на положение литературы. Однако, если вспомнить недавнее прошлое, то при СССР, несмотря на все идеологические препоны и тотальную цензуру, появлялись настоящие шедевры. В русской литературе можно вспомнить такие имена, как Пастернак или Ахматова, в казахской – Ауэзова или Есенберлина. Как вы объясните подобный парадокс?
— Цензура, действительно, связывала руки. К примеру, в нашем случае категорически запрещалось писать про события Голодомора, репрессии, про деятелей Алашорды, и таких табу было неисчислимое количество. Доходило до смешного, когда из рукописи удалялись эпизоды с нехваткой еды у какого-нибудь персонажа. Цензура заявляла, что советский человек не может быть голодным. Но, в то же время авторитет писателей, их вес в обществе был весьма значительным. Власти с этим считались, понимая, что писатели влияют на умы масс. Союз писателей являлся своеобразной незарегистрированной партией, куда помимо сугубо литературных вопросов потоком шли обращения от граждан, с просьбами решить те или иные проблемы. И они решались, путем обращения в соответствующие инстанции, тем более, что несколько членов Союза писателей входили в Верховный Совет (парламент) Казахстана, а председатели Союза, такие как Ануар Алимжанов, Олжас Сулейменов, являлись депутатами Верховного совета СССР. То есть по влиятельности в государстве они не то что уступали, а то и превосходили министров.
— Сюжет одного из последних Ваших романов «Қыл көпір» (букв. Волосяной мост — очень тонкий, хлипкий и неустойчивый) начинается с вечера 16 декабря 1991 года, то есть даты объявления Независимости Казахстана. В этом произведении, как и во многих своих речах и статьях, Вы выражали сожаление, даже горесть, граничащую с возмущением тому факту, что Казахстан самым последним среди республик СССР объявил о свой независимости, даже после России. На Ваш взгляд, в чем заключалась причина такой неспешности и робости?
— Те исключительно судьбоносные дни и месяцы остались в моей памяти навсегда. Изо дня в день, с утра вечера мы все с нескрываемым волнением ожидали, когда, наконец, пробьет час свободы и независимости. И вот, 31 августа 1991 года, о своей независимости объявили кыргызы, на следующий день, 1 сентября, о выходе из СССР и независимости на весь мир объявили узбеки. Мы же все надеялись, что не сегодня, так завтра власти Казахстана возвестят о том же. Но проходили дни, за ними недели, затем потянулись и месяцы, а долгожданного решения не принималось. Так прошло три с половиной месяца. Ощущение, что к таким священным понятиям, как суверенитет, как самостоятельность, в верхах существовало пренебрежительное отношение. Порой казалось, что нет даже особого желания становиться независимыми. Вместо этого со стороны прежних коммунистических и большевистских начальников все еще были оглядки на Кремль: что там скажут, вдруг «дадут по шапке»? Вместо определения своей судьбы, все еще велись разговоры о возможности обретения конфедеративного статуса в составе СССР, обновленном Союзе и прочей шелухе. Даже 8 декабря, когда опоры красной империи – Россия, Украина и Беларусь объявили о ликвидации СССР, мы не решались объявить независимость и ждали, как брошенные сироты, еще целых восемь дней. Конечно, все это сильно бьет по достоинству, по чувству гордости. Ведь не было никаких препятствий, никто не одергивал! Причина, как мне представляется, в недооценке независимости, отсутствии искреннего стремления к свободе. Мне врезалось в память, как вечером 16 декабря дикторша по нашему национальному телевидению абсолютно безучастно и обыденно, без каких-либо эмоций и торжественности прочитала: «Казахстан сегодня объявил о своей независимости». Создавалось впечатление, будто речь идет не о нашей Отчизне вовсе, а о далеких Эфиопии или Мозамбике. Такое было отношение к независимости. И что самое прискорбное, с тех пор в этом отношении мало что изменилось.
— Прискорбно, что с момента обретения независимости минуло более двух десятилетий, а адекватная оценка независимости в обществе и элитах оставляет желать лучшего. Возможно, в этом кроется одна из причин того, почему Казахстан так легко идет на кабальные интеграционные соглашение с Россией. Высказывается много критики на этот счет, пишутся открытые письма в правительство и хотелось бы, чтобы к мнению граждан власти прислушивались. Тем не менее, история распорядилась таким образом, что Казахстан расположился между двумя крупными империями. И если Россию, с которой бок о бок прожили длительный период, мы худо-бедно знаем, догадываемся о ее устремлениях, то этого же нельзя сказать про другого большого соседа — Китай. Вы сами родились на исконной казахской земле Тарбагатая, который, однако, вследствие политических спекуляций оказался на территории нынешнего Китая. Имеете обширный опыт, знания касательно этой державы. Что эта за страна, каковы его истинные намерения в отношении Казахстана?
-Начну с того, что в Китае существует множество центров, которые скрупулезно изучают своих соседей, включая Казахстан. У нас, насколько мне известно, с этим обстоит очень плохо. У нас есть всего один такой центр Конфуция, и то открытый самими китайцами.
Китай – действительно глыба с пятитысячелетней историей. Одна из его специфик – это подчинение других земель и народов, как правило, не путем грубой силы, а мирными средствами, мягкой дипломатии. Большинство стран Юго-Восточной Азии сегодня испытывают это влияние. Немалую часть населения Сингапура, Малайзии, Тайланда, Филиппин, Вьетнама и прочих составляют китайцы, которую контролируют экономику, бизнес, основные финансовые потоки, а значит, и политику. Эта стратегия чрезвычайно устойчивая и не меняется от смены императоров, династий или политического строя, еще с момента возведения Великой китайской стены. Да, сегодня принято считать, что у Казахстана с Поднебесной сотрудничество, добрососедство, но попутно они усиливают свое экономическое влияние на нашу страну, уже распоряжаются нашими нефтью, газом. На этой основе в массовом порядке привозят китайскую рабочую силу, которая имеет обыкновение очень быстро размножаться и занимать очень выгодные позиции. Китайские власти всемерно стимулируют этот процесс, ясно понимая, что результат оправдает себя многократно. Здесь я, в частности, имею в виду чрезвычайную преданность этнических китайцев материнской Родине. Пускай они и живут в других странах, они всегда будут служить интересам Поднебесной империи. Ну, а сегодня Китай переживает период стремительно роста, начало которому положил великий реформатор Дэн Сяопин. Помимо развития экономики, рыночных преобразований, подъема села и прочего, в политику Дэн Сяопин привнес традицию, согласно которой руководитель страны не должен находиться на высшем посту более десяти лет. В ином случае существует большой риск, что это приведет к застою, диктатуре и культу личности. А Китай, наверное, как никакая другая страна, пострадала от своих диктаторов, начиная от императоров, заканчивая основателем КНР Мао Цзэдуном, за которым числятся колоссальные злоупотребления. О последнем и других диктаторах в истории человечества, кстати, я написал роман под названием «Смерть диктатора». Установленной традиции Дэн Сяопин не изменил и сам, уступив место политикам новой генерации. Сначала был Цзян Цзэминь, за ним Ху Цзиньто, сейчас страну возглавил представитель так называемого пятого поколения китайских руководителей Си Цзинпинь. Такой вот принцип демократии и преемственности власти, правда, на китайский лад, который как мы видим, очень эффективен.
— Другой Ваш роман «Судьба» посвящен жизни казахов, оказавшихся волею Истории на чужбине, в частности в Восточном Туркестане, который по-китайский называется Синьцзян. Как бы оценили положение наших соотечественников в Китае сегодня?
— В своем творчестве я много раз обращался к данной теме. В целом, в сравнении с другими исконными народами Восточного Туркестана, как, например, уйгуры или дунгане, положение казахов несколько лучше. На них власти меньше давят. Возможно, в этом сказываются лояльное отношение Казахстана к Китаю, равно как желание Пекина сохранять дружественные и весьма выгодные для себя отношения с нашей страной. Тем не менее, это не значит, что казахи в Китае пребывают в хороших условиях. К примеру, в последние пять-десять лет властями КНР планомерно ведется линия на закрытие казахских школ, а еще в существующих школах осуществляется сплошная китаизация. То есть, только казахский язык и литература преподаются на родном языке, все остальные предметы – на китайском. В результате уже появилось поколение, по отношению которому даже придуман специальный термин «Минхаухан». Речь идет о представителях т.н. малых народов, которые утратили национальную сущность. И таковых становится больше к каждым днем. В этой связи я еще с 1990-х призывал, чтобы власти Казахстана максимально ускорили репатриацию наших соотечественников в Казахстан. Надо понимать, что казахские диаспоры за рубежом – это не депозит в банке, который будет лежать в сохранности длительный период и преумножаться. Они, как живой организм, который постоянно изменяется, подвергается ассимиляции. Пройдет еще с десяток лет и не исключаю, что желающих вернуться на землю предков вообще не станет, все растворятся в китайском массиве. А что мы видим в реальности? Мало было проблем с адаптацией репатриантов, с созданием для них необходимых условий, с бюрократическими препонами и коррупцией, так с недавних пор власти вовсе приостановили поток казахов из-за границы. Как это понимать? Когда мы получили независимость, например, я лично, прежде всего, радовался тому, что, наконец-то, появилась возможность для восстановления исторической справедливости и воссоединения казахов, разбросанных по всему миру. Кроме того, сумей мы вернуть на родину хотя бы 3-4 миллиона соотечественников, многие из сегодняшних проблем внутри Казахстана разрешились бы сами собой. Считаю, что мораторий, введенный на возращение казахов в на родную землю, есть ущемление национальных интересов, и эту ошибку надо срочно исправлять.
— С сожалением приходится констатировать, что положение и почти одного миллиона казахов, уже возвратившихся на историческую родину, вызывает большую озабоченность. Помимо социальных, экономических, бытовых проблем, с которыми они сталкиваются, из их среды не вышло ни одного министра, акима или депутата… Но время нашей передачи подходит к концу. В завершение беседы хотелось бы услышать Ваши пожелания своему народу.
— Я всегда верил в казахский народ, его природный талант и разум. Верю и сейчас. Я верю в казахскую молодежь, как воспевал ее в свое время великий Магжан Жумабаев. И мои надежды, прежде всего, связаны с молодыми, нежели представителями старшего поколения. Рабское сознание внедрилось в умы многих из них и никак не дает им раскрепоститься. Я их называю старыми рабами, к которым, в какой-то степени, отношусь и сам. С точки зрения истории их отличие от иных состоит в том, что они настолько привязаны к своему хозяину, что не уходят, даже если их гонят. Молодежь же «слеплена» совершенно по-иному. Почему в 1986 году на площадь вышла только молодежь, в то время, как среднее и старшее поколение пряталось по своим домам? Вот оно — величие молодежи и ее дух! Поэтому я верю в молодежь. Реальность, окружающая нас, на этом не завершается. У нас, слава Всевышнему, достаточно сильных, талантливых, преданных Родине молодых граждан, пускай и некоторые из них подверглись гонениям. Пусть, мы, казахи, и являемся небольшим народом, но если наш потенциал, наши интеллектуальные ресурсы собрать воедино, то нам покорятся многие вершины. Я в это искренне верю!

• 46
• 43