В столице прошёл митинг перед зданием представительства ЕС

29 ноября, 2019

691

Материалы по теме

Осенью 1999 года в алматинской мечети Карасу подразделение Жетысусского районного отдела внутренних дел города Алматы провело специальную операцию против приверженцев Исматуллы, обосновавшихся в мечети Карасу. В официальном сообщении говорилось, что в правоохранительные органы обратилась Бакытжан Фазылова, которая приехала из Торгая узнать о сыне Алмасе, обучающемся в медресе учения Исматуллы, но в течение нескольких дней не может встретиться с ним и встревожена этим обстоятельством. В связи с этим заявлением полиция ворвалась в мечеть, освободила немало людей, силой удерживавшихся в мечети-шилхане господином Исматуллой (в суфийском учении духовных наставников иногда величают как «таксыр» — господин, повелитель), разогнала приверженцев.

При проверке документов выяснилось, что Исматулла и его помощник не являются гражданами Казахстана. По этому делу состоялись судебные процессы, в результате которых за незаконные действия на территории Казахстана была запрещена деятельность общественного фонда «Толе би», под прикрытием которого и работали «зкиристы» (так иногда называют учение Исматуллы). Граждан Афганистана – Исматуллу Абдигаппара и его спутника предполагалось депортировать.

Но, если рассмотреть первопричину событий в мечети Карасу глубже, то станет ясно, что специальная операция полиции была организована не только в связи с заявлением Бакытжан Фазыловой, пытавшейся таким образом вызволить своего сына из сети религиозной секты. Как стало известно через несколько лет, вновь созданное учение Исматуллы сразу же вступило в конфликт с Духовным управлением мусульман Казахстана (ДУМК). Тому есть ряд причин. Заместитель Исматуллы (в учении его называли «второй господин») Нарымбай хаджи несколько раз пытался стать главным муфтием, но всякий раз его надежды терпели крах. Обидевшись, он присоединился к учению Исматуллы. Во-вторых, устои учения Исматуллы противоречили взглядам о суфизме, которых придерживались имамы, подчиненные ДУМК, поскольку первый главный муфтий ДУМК Ратбек хаджи Нысанбайулы свое религиозное и педагогическое образование получил в Бухаре, считавшейся центром суфийской школы накишбанда.

Поэтому в начале 90-х годов почти во всех мечетях, подведомственных ДУМК, сидели представители суфийской школы накишбанда. Создание только что прибывшим в Казахстан афгано-пакистанскими казахом нового учения под именем Ахмета Яссауи выглядело в их глазах как безосновательное деяние, попирание гостеприимства, когда гость занимает законное место хозяина. В особенности мулл, придерживающихся суфийского накишбанда, испугало исполнение приверженцами Исматуллы обряда радения – зикра. Ибо суфийская школа накишбанда отправление зикра путем излишних резких движений, издания при этом протяжных звуков, похожих на стон, считает невежеством. Сами он проводят зикр скрытно (иммитируют внутренне). Представители учения накишбанд никогда не ставят зикр выше пятикратного намаза – молитвы.

Согласно учению Исматуллы, при проведении массового радения по иммитационному кругу через воздействие на «мозг – сердце – печень» очень большое значение придается сердцу. По их утверждениям, главной целью зикра является очистка сердца. Если сердце чистое, считают они, то будет крепким верование (иман) мусульманина, тем вернее он встанет на путь постижения истины (поэтому приверженцев учения Исматуллы, считающих себя «наследниками Яссауи», остальные люди именуют «зикристами»). А школа накишбанда категорически против такого исполнения обряда зикр, считает, что такой зикр туманит разум, повергает человека в экстаз.

Учение Исматуллы, созданное под прикрытием имени Ахмета Яссауи, в первую очередь несло угрозу муллам мечетей, подведомственных ДУМК, имевшему монополию на религиозную идеологию в Казахстане. По некоторым сведениям, руководство ДУМК неоднократно обращалось к верховной власти государства с просьбой поставить заслон распространению учения Исматуллы, день ото дня набиравшему силу. В результате этим делом занялась полиция.

Позднее стало известно, что непосредственное руководство разгоном и последующим запретом учения Исматуллы осуществлял тогдашний первый заместитель МВД генерал полиции В. Симачев. Конечно, государство в соответствии с законодательством о свободе вероисповедания не имело права вмешиваться, оказывать какое-либо давление на приверженцев учения Исматуллы. К тому же общественный фонд «Толе би», через который действовало учение Исматуллы, был таким же общественным формированием, как и ДУМК, то есть формально их статус был одинаков. Поэтому полиция не осмелилась принимать экстренные меры реагирования по заявлению ДУМК. Она стала искать факты преступной деятельности обосновавшегося в мечети Карасу учения Исматуллы. И такой факт нашелся через два года.

По мнению членов учения Исматуллы, подача заявления Бакытжан Фазыловой в полицию о том, что ее сына «держат заложником в мечети Карасу», было не ее добровольным делом, а была специально организованной операцией. Не случайно и то, что рядовым правонарушением занялся лично первый заместитель министра.

Как пишет в своих исследовательских статьях о казахстанских суфистах журналист Ораз Алимбеков, был уже поздний вечер, когда ворвавшийся в мечеть Карасу осенью 1999 года полицейский отряд выяснял личности обучавшихся в медресе-шилхане. В ходе проверки полиция выяснила, что два человека – Исматулла и его помощник, молодой казах,не являются гражданами Казахстана. Остальных обучавшихся в медресе граждан Казахстана (в большинстве это были студенты и аспиранты КазНУ и несколько ребят, не достигших совершеннолетия) – распустили по домам.

Под предлогом наступления темноты, или по другой неизвестной причине, нарушителей миграционного законодательства страны, иностранных граждан – Исматуллу и его помощника — полиция не стала доставлять в отделение внутренних дел, а оставила в мечети, ограничившись наружной охраной. По заданию, спущенному сверху, их должны были наутро доставить в Жетысусский районный суд города Алматы для вынесения решения об их депортации.

Когда охранявшие мечеть всю ночь снаружи полицейские зашли утром в мечеть, чтобы доставить задержанных в суд, то оказалось, что Исматулла и его помощник бесследно исчезли. Услышав об этом, генерал В. Симачев, державший полицейскую операцию под личным контролем, пришел в ярость. Он, немедленно согласовав с руководством КНБ меры по усилению контроля на пограничных пунктах пропуска, дает поручение полиции найти и арестовать Исматуллу и его помощника. Но оперативные поиски не дали результата.

Лишь через несколько дней агенты специальной службы сообщили, что Исматулла и его помощник переходят на другую сторону афгано-пакистанской границы. Это сообщение еще сильнее повергло в ярость генерала. Он выразил сомнение в добросовестности службы КНБ, ответственной за государственную границу, потребовал выяснения всех обстоятельств и внес этот вопрос на обсуждение Совета безопасности, координирующего деятельность силовых структур.

На заседании, проходившем в обстановке взаимных подозрений и недоверия между силовыми структурами, выяснилось, что Исматуллу и его помощника выкрала из мечети Карасу и организовала их переход через границу служба внешней разведки «Барлау», которая тогда была не подчинения КНБ. На этом Совете при рассмотрении вопроса о том, откуда исходила мысль о создании суфийского учения Исматуллы под именем Яссауи, было названо имя уважаемой личности, ответственной за идеологию.

Здесь может возникнуть вопрос: «Если учение Исматуллы — это проект, направленный на противодействие влиянию извне салафитских течений радикального толка, как это случилось на российском Кавказе, то почему оно, вопреки целям проекта, выступило против ДУМК?».

На самом деле, ДУМК нельзя рассматривать как однородную религиозную организацию. Уже в 90-ых годах, в период отделения от Среднеазиатского духовного управления, в составе мулл муфтията Казахстана стали происходит изменения.

Некоторые религиозные служители прошли переподготовку в арабских странах. При поддержке Саудовской Аравии, Кувейта, Египта в Казахстане открылись духовные учебные заведения. Большинство выпускников, получивших там образование, были направлены в мечети, подведомственные муфтияту. Особенно значительные изменения в традиционный состав ДУМК в последующие годы внесли выпускники медресе в Сарыагаше, которым руководили братья Смановы. Таким образом, нападки учения Исматуллы против на ДУМК не выходили за рамки планов политико-идеологического проекта, изначально разработанного в противовес салафитским течениям.

Государственный сектор, ответственный за внутреннюю идеологию, не мог ограничиться позицией наблюдателя, противопоставив некое учение чуждому течению (проникающему извне), набирающему силу внутри ДУМК. Алтынбек Сарсенбаев, занимавший в первые годы независимости руководящую должность в идеологическом секторе, в одном из интервью для СМИ, данным им после ухода в оппозицию, говорил о том, что приложил немало усилий, чтобы заменить религиозного главного муфтия Ратбека хаджи Нысанбайулы на Абсаттара Дербисали, всю жизнь занимавшегося наукой. По его словам, Ратбек хаджи Нысанбайулы, прежде чем освободить место главного муфтия, выдвинул перед А. Сарсенбаевым ряд требований (приватизировать квартиру в Астане, пышно провести его юбилей и т.п.). Не знаем, выполнены эти требования или нет, но в 2000 году Абсаттар Дербисали был избран главным муфтием. Однако оправдать ожиданий А. Сарсенбаева он не смог. Ему не удалось, как планировалось, нейтрализовать деструктивные взгляды, изнутри разлагавшие систему ДУМК. Тому наглядный пример – подписание совместного меморандума между ДУМК и телеканалом «Асыл арна», руководимом Мухамеджаном Тазабеком.

Как бы то ни было, ясно, что государство поддерживало интересы обеих противоборствующих (можно сказать двух идейных конкурентов) религиозных идеологий или обеих неправительственных общественных организаций (ДУМК и фонд «Толе би»). Решение о депортации лидера яссауистского суфийского учения Исматуллу Абдигаппара за нарушение миграционного законодательства, а потом его исчезновение при содействии спецслужб весьма ярко отражает то противостояние, которое говорит об отсутствии единой государственной стратегии в отношении религии. Последовавшие затем события с Исматуллой еще больше подтвердили этот тезис. Но об этом – в следующей публикации.