Как рождалась казахская государственность: 100 лет спустя

Первая конституция  «Устав Страны казахов» была создана в 1911 году.

После Февральской революции 1917 года казахские национальные лидеры, как и лидеры большинства партий России, возлагали огромную надежду на Всероссийское учредительное собрание и с нетерпением ждали его скорейшего созыва. Даже у большевиков при захвате власти одним из лозунгов была защита Учредительного собрания, веру в которое не смогло рассеять даже свержение Временного правительства. Комиссия Временного правительства по проведению выборов в Учредительное собрание объявила Октябрьское восстание незаконным и не признала власть большевистского Совнаркома. Соответственно, бывшие члены Временного правительства и вся революционная Россия верили в то, что и Советская власть — временная. Их отрезвил лишь разгон «учредилки» 6 января 1918 года, но было уже слишком поздно.

«Казахи должны подготовиться к учредительному собранию и наметить достойных кандидатов», говорилось в телеграмме из Минска – тыла русско-немецкого фронта в І-й мировой войне, отправленной группой казахской элиты «Алаш» во главе с Алиханом Букейханом буквально вслед за Февральской революцей — 16 марта 1917 года [1, т. ІХ, с. 455].

Как пояснял А.Н. Букейхан в своих последних показаниях в Бутырке 6 августа 1937 года, «до октябрского путча большевиков основной задачей партии «Алаш» являлось создание казахской автономии в составе России через Учредительное собрание». «На нас, избранных в Учредительное собрание членов «Алаш», выпала задача добиться объявления автономии Казахстана... Наша партия «Алаш» блокировалась с другими национальными партиями (Татарстана, Башкирии и др.). Основой этих блоков было: совместное требование от Учредительного собрания автономии национальных областей в составе Российского демократического государства путем договорённости с российскими … партиями… Я лично по всем этим вопросом вёл переговоры, как представитель национальной партии «Алаш» и других национальных партий, с членами Временного правительства Керенского, руководителями партий кадетов, меньшевиков и эсеров», — отмечал бывший глава Алаш Орды [2, лл. 27-28]. Следовательно, по замыслу лидеров «Алаш», всеказахско-киргизский курултай по образованию национальной автономии должен быть созван лишь после одобрения Всероссийским учредительным собранием. ІІ Всеказахско-киргизский съезд от 5-13 декабря 1917 года, образовавший Автономию Алаш, по сути, как и IV Всемусульманский съезд, созванный деятелями «Алаш» М. Тынышбайулы, М. Шокаем, А. Оразайулы и др. и образовавший в конце ноября 1917 года в Коканде Туркестанский мухтариат, более известный как «Кокандская автономия», был чрезвычайным. Первопричиной созыва как Кокандского, так и Оренбургского чрезвычайных съездов стал переход сперва Уфы (26 октября), а затем и Ташкента (28 октября) под контроль Советской власти [3, т. 1, с. 214]. Это буквально означало, во-первых, что деятели «Алаш» теряют контроль над Туркестаном, во-вторых – планируемое образование Автономии Алаш оказалось под реальной угрозой.

Справедливости ради отмечу тот очевидный факт, который до сих пор либо сознательно игнорировался историками-алашеведами, либо остается вне их внимания — идея образования национальной автономии, а если быть еще точнее – возрождения национальной государственности возникла не вдруг и не лишь в результате Февральской революции. Эта идея блуждала среди тюрко-мусульманских деятелей России еще до первой русской революции 1905-1907 годов. Уже в 1910 году в сборнике под символичным названием «Формы национального движения в современных государствах» вышел историко-справочный очерк лидера «Алаш» А.Н. Букейхана «Киргизы» (читай «Казахи»). В нем автор перечисляет 9 областей 1 губернию (Букеевская орда Астрахан. губ.), территорию которых казахи занимали с испокон веков и где они являлись господствующим населением [1, т. 8, с. 279], чем четко обозначил территорию будущей автономии, точнее — возрождаемого казахского государства. После образования Автономии Алаш территория уточнялась в сторону расширения почти до 3,5 млн км². Нелишне напомнить, что это было основной частью территории Казахского ханства, окончательно распавшего в 1847 году. В 1910-11 годах А. Букейхан и Б. Сырттанулы пытаются восстановить избирательные права казахского народа, лишенного их новым избирательным положением от 3 июня 1907 года, а также отстаивают интересы казахов Семиречья на собственные земли. Но главным итогом их совместного пребывания в Петербурге стал проект конституции будущего Казахского государства под удивительно созвучным названием «Устав Страны казахов», составленный в июне 1911 года [4, с. 118-120]. Буквально вслед за Февральской революцией, в мае 1917 года, поселок Заречная Слободка, расположенный рядом с Семипалатинском и занятый в основном казахскими купцами, учащимися и интеллигенцией, был переименован в гор. Алаш [5, с. 145]. Эти три факта далеко не случайность, как может показаться на первый взгляд, а звенья одной цепи исторических событий. Напрашивается один очевидный вывод: деятели Алаш задолго до Февральской революции верили в успех своей борьбы и шли к своей цели целеустремленно, твердо и последовательно.

Здесь также важно напомнить, что, как убеждал следователя НКВД Халел Досмухамедулы, «до 1917 года среди казахов не было ни одного настоящего социал-демократа или социал-революционера, а о большевиках говорить нечего». По мнению М. Шокая, первые казахские большевики представляли собой «редкую коллекцию из самых не популярных и наиболее скомпрометированных элементов в степи» [6, т. ІІ, с. 161]. Один из видных большевиков Георгий Сафаров  в своей книге «Колониальная революция. Опыт Туркестана» признавался, что «партия большевиков и левых эсеров с первых же дней (после октябрского путча 1917 г. – С.А.) сделались пристанищем значительного количества авантюристов, карьеристов и просто уголовных элементов» [7, c. 71].

Созыву чрезвычайных съездов в Коканде и Оренбурге, причем в Оренбурге сразу трех съездов – общеказахского, казачества и общебашкирского, предшествовало экстренное совещание, состоявшееся буквально вслед за переходом Ташкента в руки советов в конце октября – начале ноября 1917 г. Как утверждал его участник, глава Башкирской автономии Ахмет-Заки Валидов (позднее Заки Валиди Тоган. – С.А.), лидеры «Алаш» вместе с представителями башкир и Туркестана обсудили ситуацию в Казахских степях, Туркестане и России в целом и «решили сохранить верность идеям демократии и Учредительного собрания, не признавать большевиков, ориентироваться на Украину, осуществляющую политику областной автономной самостоятельности», а также «договорились … в одни и те же дни созвать в Оренбурге казахский и башкирский курултаи, в Туркестане также стать на путь борьбы за суверенитет» [3, т. 1, с. 215]. Этот, а также ряд других фактов иллюстрирует, что, в отличие от членов Временного правительства, избежавших большевисткого ареста, и всей революционной демократии России, лидеры «Алаш» предприняли вполне адекватные меры. По инициативе комиссара Временного правительства А.Н. Букейхана, 22-27 ноября 1917 года в Оренбурге прошел экстренный съезд Тургайскаго областного Совета крестьянских, казахских, рабочих и солдатских депутатов. В его резолюции Советская власть однозначно признается самозванной:

«Тургайский областной съезд… признаёт, что провозглашённая большевиками борьба за власть и борьба с буржуазией, приняв формы и размер гражданской войны, вылилась в безудержный грабёж и разрушения как имущества отдельных граждан, так и достояния всего народа, в глумление над всеми завоеваниями Русской Революции и гнусные насилия над женщинами и детьми…

Съезд стоит на той точке зрения, что верховная власть принадлежит Учредительному Собранию, почему все декреты, изданные Советом народных комиссаров в области социальной и экономической жизни, признает узурпацией прав народа и предвосхищением решения Учредительного Собрания».

«Съезд советов протестует против насилий, творимых большевиками, против захвата ими власти, призывает граждан не исполнять и не допускать исполнения декретов СНК, власть которых он не признаёт, считая её самозванной».

Борьбу Туркестана за суверенитет возглавили деятели «Алаш» М. Тынышбайулы, М. Шокай при cодействии лидера башкир А.-З. Валидова. В ответ на верломный захват власти в Ташкенте, они созвали в Коканде IV чрезвычайный Туркестанский краевой съезд, который образовал Туркестанский мухтариат и избрал его временное правительство во главе С. М. Тынышбайулы. За 4 дня до начала ІІ Всеказахско-киргизского курултая в Оренбурге, А.Н. Букейхан выпустил памятку, предназначенную крестьянам, рабочим и солдатам, в которой он крайне откровенно и жестко выразил свое истинное отношение к советской власти и ее вождям. «Ульяновъ-Ленин, Председатель Народных Комиссар, распоряжается единолично, как царь Николай, не желает давать отчета ни перед кем, контроль народа над распоряжениями правителей называет «буржуазным предрассудком… Ульянов-Ленин, как Николай, считает народ за безсловесное животное… Большевики заявили, что они разгоняют само Учредительное собрание, избранное всеобщим прямым, тайным голосованием народа… Запомните, крестьяне, рабочие и солдаты, большевики считают: 1) Ответственность перед народом Правителей, 2) Свободу слова, свободу печати, свободу собрания, 3) Всеобщее, прямое, тайное голосование, 4) Неприкосновенность граждан и депутатов, 5) Власть народа – буржуазным предрассудком! … с лица большевика спала красная маска революционера и обнажила его сущность черносотенца!» говорилось в этой памятке [8, лл. 1-2].

В телеграмме инициаторов созыва чрезвычайного декабрского общеказахско-киргизского съезда от 10.11.1917 г. отмечалось острейшая необходимость и неотложность вопроса о самообороне – формировании народной милиции. Кроме того в ней сообщалось, что параллельно казахскому съезду пройдет всеобщий съезд казачьих войск. В связи с чем в телеграмме подчеркивалась «необходимость проведения с ними переговоров об объединении сил в борьбе с советской властью» [9, с. 1].

Повестка дня общеказахско-киргизского курултая включила самые архиважные и неотложные вопросы, стоявшие перед казахским народом, как, например, 1) блок с юго-восточным союзом народностей и Автономией Сибири, 2) образование автономии казахских областей, 3) учреждение народной милиции (т.е. национальной армии); 4) формирование Национального Совета (высшей ветви государственной исполнительной власти автономии — правительства) и т.д., всего 10 вопросов. В своем докладе по первому вопросу, А.Н. Букейхан настаивал на временном присоединении к Сибирской автономии. «И мы подумали, — разъяснял А.Н. Букейхан в статье «Жалпы Сібір сиезі» суть своей идеи о присоединении к Сибири, — чтобы безболезненно отделиться от пут великой державы при содействии Сибири, будет благоразумно сперва примкнуть к ней, а затем, достаточно окрепшись, отделиться от нее в суверенное государство» [1, т. 10, с. 189].

В целом общеказахско-киргизский съезд единогласно ПОСТАНОВИЛ:

І. Образовать территориально-национальную автономию областей 1) Букеевской Орды, 2) Уральской, 3) Тургайской, 4) Акмолинской, 5) Семипалатинской, 6) Семиреченской, 7) Сыр-Дарьинской, казахских уездов 8) Ферганской, 9) Самаркандской, 10) Амударьинского Отдела Закаспийской области, 11) смежных казахских Бийской, Змеиногорской и Барнаульской волостей Алтайской губерніи, представляющих сплошную территорию с господствующим населением, Казак-Киргизским, единого происхождения, единой культуры, истории и единого языка.

ІІ. Автономия Казак-Киргизских областей присвоить название «АЛАШ».

ІІІ. Территория автономных областей Алаш со всеми богатствами, находящимися на поверхности земли, водами, их богатствами, а также недрами земли составляет собственность Алаш…

1. V. Всем, кто живет среди Казак-Киргизов, гарантируются права меньшинства, во всех учреждениях автономии Алаш представители всех наций должны быть представлены пропорционально…
2. В целях спасения области Алаш от общего развала, анархии, организовать Временный Народный Совет Алаш-Орда, состоящий из 25 членов, 10 мест из которых предоставит русским и другим народам, живущим среди Казак-Киргиз. Местом пребывания Алаш-Орда временно избрать Семипалатинск (Алаш). Алаш-Орда должна немедленно взять в свои руки всю исполнительную власть над Казак-Киргизским населением.

VII. Алаш-Орда обязуется принять энергичные меры к созданию народной милиціи [10, с. 69].

Лишь один вопрос о времени объявления автономии вызвал горячий спор. А.Н. Букейхан призвал съезд повременить с официальным объявлением автономии до «выяснения отношения неказахского населения степных областей к Казак-Киргизской автономии». Под «неказахским населением» подразумевалось крестьяне-переселенцы. Но и по этому вопросу было найдено компромиссное решение. Съезд обязал Алаш Орду в месячный срок выяснить настроение неказахского населения и официально объявить Автономию Алаш [10, с. 71].

Параллельно начавшему свою работу 5 декабря казахско-киргизскому съезду в Оренбурге, 7 декабря там же начал заседать Казачий войсковой круг оренбургского казачьего войска [9, с. 1], а в Томске в этот же день открылся Чрезвычайный съезд народов Сибири, на который, несмотря на приглашение, не смогли прибыть казахские представители А.Н. Букейхан, А. Ермекулы и др. Если лидеры «Алаш» еще до декабрского съезда успели предварительно заручиться поддержкой казачества степных областей на образование своей автономии, то Сибирское областное правительство не спешило признать Автономию Алаш вплоть до сентября 1918 г.

Как известно, 6 января 1918 года Учредительное собрание было разогнано большевиками. Так в России не осталось ни одной легитимной и заслуживающей доверия народа государственной власти, кроме Советской — предательски захватившей власть в России при содействии и финансовой поддержке Германии. Мало того чуть более две недели спустя (22.02.1918 г.) эта власть жестоко разгромила Туркестанский мухтариат, образованный 28 ноября 1917 года краевым съездом коренных народов по инициативе и руководству деятелей Алаш. Поэтому на них выпала огромная ответственность и архисложная задача —  любой ценой уберечь, сохранить юное национальное государство и добиться его признания. Ради этой поистине исторической задачи руководство Алаш Орды предприняла титанические усилия, руководствуясь извечным принципом «политика – искусство возможного». Лидеры «Алаш» прекрасно осознавали, что для сохранения и признания юного государства необходимы, прежде всего, вооруженные силы, объединение с другими тюркскими автономными образованиями, Сибирью и казачеством, причем казачество они считали близким к тюркам сословием. «После Всеказахского съезда, — утверждал бывший глава Алаш Орды А.Н. Букейхан позднее, — мы приступили к созданию вооруженных отрядов. Для вооружения отрядов производили закупку оружия у русских казаков и солдат, вернувшихся с фронта … Одновременно с этим Байтурсунов и Дулатов были мною посланы в китайский пограничный город Кульджу для закупки там оружия. Средства на покупку оружия были собраны с населения путём взымания с казахского хозяйства по одному барану» [2, л. 29].

К этому следует добавить, во-первых, что лидеры «Алаш» безуспешно пытались создать легальные казахские национальные кавалерийские войска по примеру казачъих войск еще в период І-й русской революции, а затем и после вступления России в І-ю мировую войну. Во-вторых, возможность реализовать этот замысел наступила лишь после Февраля 1917 года. В частности, І общеказахский съезд постановил создать основу национальной армии под благовидным названием «народной милиции» еще в июле 1917 года. Также, одним из первых законодательных постановлений Правительства Алаш Орды от 24 июня 1918 года явилось создание в своем составе Военного совета с наделением его всеми функциями и полномочиями министерства обороны [1, т. 10, с. 464].

Таким образом, лидеры «Алаш» захват власти большевиками в России восприняли крайне отрицательно, но ради сохранения юного автономного государства они проявили вынужденную политическую гибкость, признав и присоединившись к этой власти. Первым шагом стали  переговоры с И. Сталиным 19-20 марта 1918 года по инициативе советской стороны. «Я настаивал на необходимости скорейшего осуществления идеи самоопределения нации согласно провозглашенной Советской властью  декларации о самоопределении, — утверждал позднее Х. Габбасулы, зампредседателя Алаш Орды, проводивший переговоры. — Ответ Сталина сводился к тому, что от нас для этого требуется признание советской власти. При этом условии будут приняты немедленные меры к организации Учредительного съезда для ОБЪЯВЛЕНИЯ автономии. Дальше он добавил, что постановление Всеказахского Оренбургского съезда целиком укладывается в рамки национальной политики Советской власти. … В заключение Сталин сказал, что в Москве находятся Досмухамедовы, которым мы можем дать необходимые поручения. После этих переговоров мы телеграфировали Сталину о безоговорочном признании Советской власти, а Досмухамедовым о том, чтобы они представляли наши интересы перед Центральным правительством» [11, т. 2, с. 7-8]. «…Но переговоры эти были скоро прерваны полным молчанием в ответ на предложенный Алаш Ордой проект условий соглашения, — дополняет его А. Байтурсынулы, — Так как в этом проекте соглашения не было ничего выходящего из пределов основных положений, объявленных советской властью в декларации прав народов России, то прекращение переговоров полнейшим молчанием советской власти показалось правительству Алаш Орда, по меньшей мере, непонятным и сделало дальнейшие попытки в этом направлении совершенно безполезными» [12, с. 3].

Движение против Советской власти началось лишь весной 1918-го в связи со свержением советской влсти в Сибири, и образованием Временного сибирского правительства, а также Самарского Комитета членов Учредительного собрания (КомУЧ) – первого легитимного антибольшевистского всероссийского правительства. С их появлением Алаш Орда оказалась словно между молотом (Советской властью) и наковальней (Сибирским правительство, КоМУЧ, Уфимская директория и правительство «Верховного правителя России»). В этой сложной ситуации Алаш Орда сперва обратилась к Временному сибирскому правительству с предложением о взаимном признании автономии Сибири и Казахского края. Однако в связи с тем, что внутри Сибирской Автономии шла борьба между либеральным Сибирским правительством и социалистическим крылом Сибирской областной думы, а также с появлением у сибирского правительства претензии на возрождение России в ее дооктябрьском виде, переговоры между Сибирью и Алаш тянулись недопустимо долго. В ответ 26 июля 1918 года премьер-министр Алаш А. Букейхан обратился к правительству Сибири в ультимативной форме. «Затянувшиеся наши переговоры с Правительством Сибири лишило Автономию Алаш Уральской области… Опасность распада Автономии Алаш вынудит Алаш Орду решится на крайние меры, отказаться от союза с Сибирью, объявить Автономию Алаш и спасать единство казак-киргизского народа, пожертвовав выгодами союза с Сибирью. Признание сибирским правительством Автономии Алаш создало бы ей возможность оттянуть Туркестан от немецкой ориентации, сохранить его в пределах Российской федерации», говорилось в письме главы Алаш Орда [1, т. 11, с. 174]. Далее он, в случае взаимного признания Сибири и Алаш, предложил немедленно созвать конгресс депутатов автономных народов с целью создания федерации Сибири, Алаш, Башкирии и Туркестана [12, т. 11, с. 198]. Но и оно не возымело действие.

В этой связи, прервав переговоры с Сибирским правительством, в июле 1918 года А. Букейхан и главы правительства разгромленной Туркестанской автономии М. Шокай в Самаре провели с руководством КомУЧ переговоры и сперва заключили с ним военно-политический союз против красных, а в сентябре КомУЧ признал Автономию Алаш. «Комитет членов Учредительного собрания признал Алаш автономией, — говорилось в телеграмме А. Букейхана из Уфы от 25 сентября 1918 года, — Все усилия приложите к созданию национальных воиск. Алаш – одно из союзных государств России. Поэтому армии Алаш – одна из наших опор. Обеспечьте полки Алаш всем неоходимым, а не распускайте  их. Все необходимое, не боясь, приобретайте хоть в долг. Покупайте новое более совершеное оружие. Продолжайте формировать полки в Уральской и Тургайской частях армии Алаш. Председатель Алаш Орды Букейхан» [13, с. 1.].

Однако, вслед за признанием Автономии Алаш, на Государственном совещании в Уфе было ибрано Временное всероссийское правительство, более известное как «Уфимская директория», которая перед своей ликвидацией диктатурой адмирала Колчака постановила упразднить центральное правительство Алаш Орды. Но Алаш Орда де-факто продолжала действовать.

Свержение 18 ноября 1918 года Уфимской директории путем военного переворота и избрание адмирала Колчака диктатором и т.н. «Верховным правителем России» еще больше усложнили задачу Алаш Орды по декларированию национальной автономии. Вот как характер переговоров Алаш Орды с новоиспеченным диктатором и «Верховным правителем России» описывает очевидец и участник этих переговоров М. Шокай:

«Отношение Всекиргизского Народного Совета к «верховному правителю» выяснилось в следующем диалоге между Колчаком и председателем Алаш Орды.

Вопрос Колчака: «Кем избрана Алаш Орда, когда и какой российской государственной властью она утверждена в своих правах?

Ответ председателя Алаш Орды: Алаш Орда избрана полномочным общекиргизским съездом и ни в какой санкции не нуждается» [6, т. 2, с. 166].

По свидетельству другого видного деятеля «Алаш» А. Байтурсынулы, «вчерашний царский слуга Колчак предстал перед казахами во всем своем величии военного диктатора и со всеми прелестями царизма, которые еще не изгладились из памяти народа» [12, с. 3].

Окончательно убедившись в бессмысленности переговоров с А. Колчаком и его правительством, А. Букейхан вернулся в Алаш, временную столицу, где провел экстренное совещание Алаш Ордыо риске реставрации монархического режима. В подобной обстановке расчитывать на самоопределение нации нельзя, — заявил премьер-министр Автономии Алаш. Поэтому настоятельно предложил снова возобновить переговоры с Советской властью (!), для чего было принято решение делегировать в Москву А. Байтурсынулы [10, т. 2, с. 10].

Как справедливо отмечалось в работе Общества изучения Центральной Азии Оксфордского университета под заголовком «Kazakhs on Russians Before 1917. A. Bukeykhanov, M. Dulatov, A. Baytursynov, T. Ryskulov»), «Лидеры Алаш Орды приняли это решение с некоторым опасением: Ленин и большевики казались не столь враждебными… В 1920 г. большинство лидеров Алаш Орды были допущены в русскую коммунистическую партию (большевисткую), но все равно оставались ориентированными на национальные проблемы. …Они старались использовать любую возможность для того, чтобы … продолжать борьбу за свои традиционные идеалы: культурное пробуждение казахов, административную и политическую автономию, приостановку русской миграции и возвращение тех земель, которые были заняты русскими колонистами. (выделено нами – авт.) Около 10-ти лет, вплоть до начала 1930-х гг., члены Алаш Орды сохраняли почти полный контроль над образованием, прессой и издательским делом в Казахстане, следуя единственной цели – придать советской казахской культуре отчетливо национальный характер» [14].

• 36
• 31