Коррупционная паутина – от детского сада до академии

Курсант Алматинской академии МВД перед смертью просил деньги у родственников. Не получив их, написал: «Мен кеттiм» — «Я ухожу». И ушел…

Страна шокирована этой смертью, каждый примерил эту историю на себя — и оказалось, что мы все потенциальные жертвы и соучастники таких «зон», как эта академия.

«Нет никаких подходящих слов, чтобы выразить свое негодование этим позором, — пишут пользователи социальных сетей. — Этой «зоной» управляют те, кто хуже воров и убийц, которые сидят в тюрьмах! Они же уродуют наших детей, у них заговор против государства и собственного народа, который они должны охранять от преступных элементов, но сами стали этими преступниками!»

«Подарок учителю»

Жительница столицы Акмарал Омралинова задала логичный вопрос: «Почему родители не забили тревогу с первых дней, когда начался сбор денег? Есть общий родительский чат, где, по словам родных повесившегося курсанта, с родителей требовали деньги. Зачем с самого начала родные оплачивали то, что по логике должно финансироваться из бюджета? Почему сразу не забрали сына из этого учреждения?».

Требуя незамедлительного расследования случившегося, многие казахстанцы расценивают действия руководства академии МВД, которое довело систему подготовки кадров до преступного состояния, как измену родине. А если в поисках ответа на вопрос, поставленный выше («Почему родители не забили тревогу с первых дней, когда начался сбор денег?») заглянуть дальше, чтобы узнать истоки проблемы, толкающей Казахстан к бездне?

— На днях я еще раз убедилась, что Агентству по противодействию коррупции необходимо проводить целенаправленную разъяснительную работу не только среди учителей, но и родителей, призналась однажды юрист-правовед Лаззат Кусаинова. Когда перед Днем учителя в школе, где учатся мои дети, объявили сбор денег на «подарок учителю», то я сделала вот такой комментарий в родительском чате: «Уважаемые родители! То, что вы предлагаете, Законом о противодействии коррупции квалифицируется бытовой коррупцией. Поэтому не рекомендую собирать деньги, чтобы сделать материального вида подарки педагогу, так как это может ей навредить. Организуйте музыкальный подарок, в крайнем случае». И пошли комментарии… Судя по ним, некоторые наши граждане сами виноваты в том, что в обществе, и в частности, в системе школьного образования, процветает коррупция. Приведу «аргументы» родителей, которые всё-таки настаивают на сборе денег.

«Мы в школе не только на День Учителя — чуть ли ни на день космонавтики по 3 тысячи с носа сдавали»

«Если бы у нас учителя зарабатывали как в США, вопрос подарков отпал бы автоматически. На последнем собрании учитель еле сидела — она болела. А потом непроизвольно дала знать, что и часы сократили, и соответственно, и зарплату тоже».
«При всем уважении к членам Агентства по противодействию коррупции, думаю, что на два праздника — День Учителя и Восьмое марта — наш карман осилит по 1000 тенге от каждого родителя как наше спасибо учителю. Это не есть коррупция. Мы не миллионы перечисляем на швейцарские счета учителей».

«Я тоже против коррупции, но это другой случай. Это капля благодарности для улучшения настроения учителя».

«Ой! С такими родителями в чате номер карты не кидайте! 1000 — маленькая сумма, у всех в кошельке есть. Положите в конверт и напишите, пожалуйста, имя ребёнка или свои контакты»…. «С такими родителями» — это, разумеется, про меня.

Я привела не все комментарии. Поэтому у меня несколько вопросов ко всем. Возможно ли сформировать в нашем обществе нулевую терпимость к коррупции, если инициатива сборов денег исходит от самих родителей, которые жалуются на поборы в школах?

Мамки – «помогайки»

— Однажды в родительском чате развернулся грандиозный скандал, набравший обороты буквально за считанные секунды, — рассказывает другая знакомая родительница. — Все началось с того, что одна из мам попросила председательницу родительского комитета отчитаться за сдаваемые в фонд класса деньги. Та написала: «Я отчитывалась в конце года, вас не было». И бросила клич: «Родители, подтвердите!» И несколько активных родительниц кинулись «подтверждать». «Слушайте, вы! Лучше бы следили за своим сыном, — гневно обратилась одна из них к маме, посмевшей задать финансовый вопрос. – А то он моей дочери до 11 часов не давал спать – писал на WhatsApp». Другая активистка договорилась до того, что поставила маме, мгновенно попавшей в список неугодных и неудобных, диагноз – «паранойя». Впрочем, она его быстро убрала, когда предупредили об уголовной ответственности за оговор. Голос нейтральной родительницы: «А что, собственно, происходит? Неужели отчет по родительским деньгам – военная тайна?», — остался неуслышанным.

Далее класс залихорадило так, что мало не покажется. Пошли слухи, что за собираемые нами деньги (разового взноса за год в 10 тысяч тенге, ежемесячных двух тысяч, плюс каких-то еженедельных платных походов за счет школьных занятий, денег на ремонт класса и т.д. и т.п.) активистки оплачивают дополнительные занятия для своих детей-отличников. Кстати говоря, на эти самые дополнительные занятия стоимостью от полутора до двух тысяч тенге ходили не только отличники – почти все гимназисты. При этом учительницу надо было еще поуговаривать взять ребенка, искать к ней подход через председательницу родительского комитета. Как сказал отец одноклассника дочери: «Знаний от этих занятий я не заметил, но деньги отдавал безропотно – лишь бы учительница благосклонно относилась к моему ребенку и не спровоцировала буллинг против него».

Многие родители, внутренне поддерживая женщину, потребовавшую отчет за сдаваемые деньги, как это у нас водится, заняли позицию — пусть она сама таскает из огня жареные каштаны, и отпрыгнули в сторону. А возмутительницу общественного спокойствия заодно с сыном и даже мамой, врачом на пенсии, активистки мгновенно облили грязью. Если послушать их, то сынок без пяти минут преступник, а женщины – скандалистки. В итоге живой, доброжелательный и активный мальчик, всегда занимающий призовые места на городских конкурсах вокалистов, стал ходить в школу, где раньше всегда был ведущим на утренниках, как на каторгу.

Классная руководительница, заняв сторону активисток, отныне подолгу шушукалась с ними. Часто это делалось просто на школьном крыльце. Однажды, уже глубокой осенью, они забыли о детях, которых собирались везти детей на экскурсию, хотя уже и автобус подъехал. Дети, дуя на окоченевшие руки, терпеливо ждали, кода же дамы наговорятся. Эти еженедельные экскурсии, как мне кажется, тоже были дополнительными источниками доходов для кого-то: двух-трехчасовые поездки стоили от трех тысяч тенге.

«Это моя принципиальная позиция», — подчеркивала учительница свою симпатию к активисткам. И вздыхала, жалея председательницу родительского комитета: — Бедная Алия! Она таскает на своих плечах тетради, покупает мне картридж. И вот такое «спасибо».

Проблемы с родителями наша учительница решала своеобразно. Стоило ей позвонить и сказать, к примеру, может, вы, мол, пересадите моего ребенка чуть ближе, а то она все годы просидела на «камчатке», тут же пересаживала ее на первую парту, чтобы в следующий раз скорбным голосом спросить: «И это мне «спасибо» за то, что я все делаю так, как вы хотите?».

Каюсь, не делала бы этого, но уже не от одного родителя слышала, что на последнюю, мол, сажают самых безнадежных. Таковой мы свою не слишком бойкую, стеснительную, но при этом не лишенную сообразительности дочь не считали. А следующая проблема возникла после того, как я спросила дочь, как класс готовится к встрече Нового года. Скучным голосом она сообщила, что ее и еще двух девочек не задействовали в новогоднем танце. «Неужели я не смогла бы станцевать этот танец куколок? — обиженно задавалась риторическим вопросом девочка, который год занимающаяся спортивными бальными танцами. Казалось бы, пустяк, но дочь с той поры разлюбила все школьные праздники.

Учительница на мой звонок ответила, что танцуют все, кто изъявил желание. У дочери, которая слышала наш диалог, глаза мгновенно наполнились слезами: «Я поднимала руку!».

Зная своего ребенка, я однозначно встала на ее сторону: «Она не будет лгать».

«Выходит, я вруша?! – завизжала учительница. – Вруша, да?! Если не нравлюсь, переходите в другой класс!».

На том и закончили разговор. Учительница, видимо, тут же кинулась звонить подружкам из родительского комитета, потому что на следующий день меня уже не было в родительском чате. Из-за обилия ненужной информации он мне в принципе и не нужен был, но тут это было сделано демонстративно.

Дальше – больше. Учительница однажды выслала мне на вацап рисунок, где неумелой рукой (так и казалось, что она дрожит) были нарисованы фаллос и женскую грудь. Не дождавшись от меня звонка, написала, что это дело рук моей дочери. Я ответила, что не может быть – она рисует лучше. Думала, что разговор на этом исчерпан, но учительница в ответ написала, что дочь (вот какая лживая девчонка!) все сваливает на мальчиков, в частности на того, чья мама попросила отчет о деньгах). Вечером поговорили с той мамой, та поговорила с сыном… Написав учительнице отчет, думала, что конфликт исчерпан. Так нет же! Анна Викторовна на следующий день выставила на весь урок дочь перед всем классом, требуя, чтобы она призналась в авторстве «неприличного» рисунка… Дочь под смешки одноклассников тихо давилась слезами. Дальше были походы (с нашей стороны) к директору и т.д., и т.п.

Хотели было перевестись в другую школу, но директор, чувствуя, что дело «пахнет керосином» (есть переписка с учительницой и т.д., и т.п.), уговорила под свою ответственность доучиться год в ее школе.

Что касается знаний. Поняв, что за их качество школа ответственности нести не собирается (по крайней мере, с учителя никто за это не спрашивает, а если кто-то и пытается это сделать, то тот, кто призван сеять разумное, доброе, вечное, бесплатно и шагу не сделает), каждый заинтересованный родитель решал этот вопрос по-своему. Мы, например, пошли к репетитору.

Семья того травимого мальчика перебралась в другую страну. А мы, помаявшись душой в гимназии, после начальных классов, ушли в обычную школу. Поборов здесь фактически нет, психологическая обстановка спокойная. А что касается знаний, то посещая школу больше для «галочки», давно уже рассчитываем на себя. В общем, выкручиваемся как можем… А портрет Анны Викторовны, говорят, в той гимназии вывешен на Доску почета (!).

… Поступившие в Алматинскую академию МВД курсанты и их семьи, по словам Лаззат Кусаиновой, были обречены изначально.

— Молчаливое соглашательство родителей курсантов с происходящим произволом и мошенничеством было благоприятной питательной средой для коррупционеров. Худшее, что могло произойти, это создание такого рассадника — школы будущих коррупционеров и криминалитета в правоохранительных органах. Это худшее зло, когда намеренно не обучают, не дают знаний, формируют неправильные ценности. А ведь все эти выпускники потом идут работать с народом, и вместо того чтобы защищать права и интересы граждан, они будут их попирать, так как ничему другому их не научили.

P.S. В Алматинской академии МВД – это не первый случай суицида. 10 лет назад один из молодых преподавателей также покончил жизнь самоубийством. 

• 38
• 36