Депутаты: «Давайте быстрее примем закон. Ошибки исправим по дороге»

Сокращение госаппарата спровоцировало инициативы, которые можно расценивать как вмешательство государства в деятельность профессиональных сообществ. «А кое-кто увидел в этом неплохой источник дохода», — считает руководитель добровольного и независимого объединения юристов «Ассоциация палат юридических консультантов «Қазақстан заң-кеңес»» Фарид Алиев.

О том, как это происходит, он рассказал из своего опыта участия в рабочей группе по поправкам в профильный закон юристов.

— Инициаторы и сторонники поправок в закон «Об адвокатской деятельности и юридической помощи» стремятся «железной» рукой «загнать» юристов в «светлое будущее». Однако самих юристов при этом забыли спросить, нужно ли оно им? — говорит юрист. – Поправкам в закон предшествовало создание РОО «Казахстанский союз юристов». Это объединение начало активно продвигать идею о консолидации юридического сообщества и создания республиканской структуры с обязательным оплачиваемым членством в нем всех юристов. Естественно, под своей эгидой. В каждом регионе страны были созданы палаты юридических консультантов. На втором этапе на базе этих безальтернативных структур было создано Объединение юридических лиц «АПЮК РК», как прообраз будущей Республиканской коллегии.

В результате происходит размывание государственных институтов. Руководители филиалов РОО «Казахстанский Союз юристов», возглавляя в ряде регионов департаменты юстиции, то есть являясь госслужащими, одновременно курируют палаты юридических консультантов. Прокуроры, полицейские, судьи и даже Республиканская коллегия адвокатов, а также нотариусы, являются членами этого РОО.

В общем, везде расставлены свои люди. ОЮЛ «АПЮК РК» имеет эксклюзивные взаимоотношения с АО «НИТ» в части развития информационной системы, куда другие юридические ассоциации и палаты, увы, не допускаются.

Самое интересное, Казахстанский Союз Юристов начал проводить подготовительную работу до принятия в 2018 году инициированного ими профильного закона юристов. После того, как мы (я имею в виду сообщество независимых юристов) возмутились, некоторые из нас были допущены в мажилис парламента к открытым слушаниям по внесению в него поправок. Но если бы не было жалоб и обращения руководству страны, то путь к монополизации рынка юридических услуг Казахстанским Союзом Юристов, предполагаю, был бы гораздо короче: депутаты приняли бы поправки в профильный закон юристов без юристов и против их воли еще в 2020 году. А так как обсуждения идут до сих пор, некоторые поправки сейчас исключены из законопроекта.

Поскольку проблем с качеством оказываемых юридических услуг и юридической помощи никто (ни сами юристы, ни их клиенты) особо не ощущал, то было решено направить на это административный ресурс и обозначить ее по «просьбам трудящихся». Их было так много, что в какой-то момент сложилось впечатление, что если юристов не собрать под крышей Республиканской коллегии, то система юридической помощи рухнет в одночасье.

Некоторые «трудящиеся», чтобы создать необходимый фон «интеллектуальной» поддержки поправок, бросились за написание статей с претензией на наличие глубоких познаний в сфере юриспруденции. Однако получив в ответ мнение признанных авторитетов академического сообщества (академика-цивилиста Майдана Сулейменова, специалиста в сфере недропользования и охраны окружающей среды профессора Жумагельды Елюбаева, профессора школы права КИМЭП Сергея Саяпина и других крупнейших правоведов), поняли, что на этом поприще их ждет фиаско. Поэтому на борьбу с нами были направлены «черносотенцы», которые, не утруждая себя обоснованными аргументами, иной раз переходили на личности и прямые оскорбления. От меня, например, публично требовали остановить мою деятельность, через неформальные каналы угрожали «черными списками», «проблемами» к доступу к профессии юриста и т.д.

Был курьезный случай, когда председатель одной из региональных палат рассылал нам письма с просьбой выступить против позиции Минюста, обвиняя их в диктате, а потом на заседании рабочей группы «перекрасился» и поддержал «радужные» перспективы, на которые ему, видимо, указали «старшие товарищи».

Для массовки «за» поправки принципиально важно было привлечь хоть немного практикующих юристов, так как закон принимается в их интересах. И такие нашлись. Они ратовали за увеличение взносов с юристов, за «оброк» (обязательное платное присоединение к информационной системе) и «крепостное право» (за привязку юристов к укрупненным палатам и жесткий контроль их деятельности через Республиканскую коллегию. «Штабом» наших оппонентов стал ОЮЛ «АПЮК РК», аффилированный с РОО «Казахстанский Союз Юристов». В нем мало практикующих юристов, зато хватает бывших и действующих полицейских, прокуроров и судей. Среди них есть хорошие цивилисты, но их не так много, чтобы они могли управлять коммерческими юристами. Все-таки специфика другая. Да и зачем это нужно? Почему юристы должны ходить строем и петь хором?

Еще один интересный момент. Рабочая группа полгода работала над одним проектом, а перед голосованием минюст «подложил» нам совсем другую редакцию законопроекта. Не совсем понятно, зачем нас в таком случае нужно было собирать? Поразило, с какой скоростью писались поправки. Сама концепция республиканской структуры для юристов менялась трижды за несколько недель, происходило это фактически «на коленках». Но законы так не пишутся!

Законодательный процесс вообще очень сложен. По-хорошему, принятию закона предшествует идентификация проблемы, ее изучение и анализ. Важны коммуникации с различными институтами гражданского общества. По идее — депутаты должны проводить встречи с теми, на кого распространяется этот закон. В нашем случае – с юристами. Но это в идеале. Реальность оказалась куда суровее. Как сказал один из депутатов, который поддерживал поправки минюста, — «примем поскорее, а потом по дороге исправим». Эта фраза очень хорошо характеризует весь процесс законотворчества, с которым мне пришлось столкнуться в качестве участника более чем тридцати заседаний рабочей группы: видимо, все законы так и пишутся — впопыхах, раз потом в них вносятся многочисленные изменения. В нашем профильном законе изначально было очень много противоречий с Конституцией и действующим законодательством. Например, обязательное членство саморегулируемых организации в республиканской надстройке, которая по факту дублирует функции палат юристов, членские взносы с юристов по факту одновременно в две структуры, вмешательство в деятельность некоммерческих организаций и т.д.

Практикующим юристам будущие «правила игры» в командно-административном стиле объясняли бывшие прокуроры, судьи и чиновники от юстиции. Их многолетний опыт, возможно, был бы полезен при разработке иных законопроектов, но явно не закона «Об адвокатской деятельности и юридической помощи». Изначальная предопределенность того, что поправки будут приняты, бросалась в глаза сразу. Нам, юристам, давали понять — минюст решил, что Республиканская коллегия юридических консультантов (РКЮК) должна быть. И точка. Кулуарно назывались даже потенциальные кандидаты на руководящие должности РКЮК из числа «бывших» высокопоставленных чиновников.

Самое возмутительное, что законодатели и не подумали прислушаться к представителям академического сообщества юристов, международным и национальным юридическим компаниям, которые обращались в мажилис и сенат с обоснованными просьбами не принимать эти поправки.

Не хотят, потому что не умеют

– В период обсуждения законопроекта о противодействии семейно-бытовому насилию (ПСБН), те, кто его лоббирует, называли несогласных с теми или иными нормами будущего закона невеждами, мракобесами, обработанными или специально обученными людьми? Насколько это этично с их стороны?

– Чтобы не опуститься до этого, необходимы нормальные коммуникации между сторонниками и противниками будущего закона. Каналы связи и обмена мнениями подразумевают дебаты, конференции, статьи и выступления в СМИ признанных экспертов, привлечение научно-исследовательских институтов, которые могут анализировать статистику, изучать опыт стран не только развитых, но и тех, которые близки нам по уровню политико-правовой культуры, ментальности и развитости институтов гражданского общества.

Проблема с законом о ПСБН, к которому прочно прилепился ярлык «скандальный», в том, что его инициаторы не смогли вывести дискуссию на качественный уровень. Почему? Потому что некомпетентность может испортить любую благую инициативу. Дилетантство и безответственность становятся главными трендами любых процессов в современном обществе, а корень всех проблем лежит в отсутствии качественного и доступного образования. И это, к сожалению, будет продолжаться. Хорошее образование становится роскошью и привилегией богатых, а их немного. Поэтому все сложнее становится внедрять реформы, не только юридические — любые. Демократию заменила демагогия, а народ готов пойти за любым популистом, ловко манипулирующим общественным мнением.

Еще одна беда – многие комментаторы закона о ПСБН просто не читали проект закона. Ничего не говоря о его положениях, они перевели дискуссию в эмоциональную плоскость, а представители депутатского корпуса не смогли вывести ее в нужный момент на приемлемый для понимания и восприятия уровень. Почему? А все по той же причине: им сложно доказать целесообразность принятия закона. Они говорят «надо», а объяснить – зачем, не могут, поэтому им проще «спустить» нужный закон в командно-административном порядке без обоснования его необходимости.

Полагаю, что появлению этого законопроекта предшествовала определенная работа со стороны заинтересованных лиц. В целом, это нормально, но есть одно «но»: при принятии любого закона важно понять и четко обозначить намерения, цели, задачи и ожидаемые результаты. Сторонники должны были попытаться донести положения проекта конкретно и внятно, то же самое касается и их оппонентов. Но стороны перешли на личности, и в итоге получился нежелательный резонанс на ровном месте, хотя проблема бытового насилия очевидна. Этот закон нужен, но его инициаторы сами же «убили» благую цель своей некомпетентностью и сумбурно написанными положениями закона.

Поправки в закон «Об адвокатской деятельности и юридической помощи» тоже успели «наворотить» дел. Они привели к ненужному расколу юридического сообщества, а эта структура — Республиканская коллегия юридических консультантов (РКЮК) – превращается раньше времени в «больного человека», как в свое время некоторые историки называли Османскую империю эпохи заката. Впрочем, эту идиому можно применить не только к РКЮК.

Непродуманные инициативы

– Должен ли быть у закона конкретный «родитель»? К примеру, депутаты, чьи фамилии стоят под разными нормами законопроекта о семейно-бытовом насилии, сейчас убрали их, ссылаясь на коллегиальность работы. Может, действительно, как утверждает экс-депутат Парламента Мухтар Тиникеев, этот законопроект спущен сверху или даже извне, а они лишь поставили свои фамилии?

– Могу сказать, что проект наиболее спорных поправок к закону «Об адвокатской деятельности и юридической помощи» изначально выдали от имени председателя Комитета по законодательству и судебно-правовой реформе мажилиса Парламента Каната Мусина и других депутатов, одна из которых (Светлана Бычкова) потом отказалась от «внесенных» ею поправок. Когда усилилось недовольство юристов, поправки в закон запустили от имени Комитета без указания имен, а потом законодатели вообще сказали, что это изначально дело рук минюста, поэтому пусть он все и расхлебывает.

– Должны ли партии привлекать к ответственности тех своих членов, которые пишут некачественные законы, как предлагает общественник Мурат Абенов?

– Согласен, качественная работа законодательного органа — это не только имидж государства, но и показатель эффективности работы одной из важнейших ветвей власти. Когда закон за пару недель трижды (!) переделывают, а потом минюст дает совершенно иную редакцию и депутаты в едином порыве принимают ее, это говорит о не самой эффективной модели взаимодействия законодателей, профильного министерства и профессионального сообщества.

Депутат несет ответственность перед избирателями, поэтому он должен быть независимым и не должен служить интересам каких-то РОО или ОЮЛ. Некоторые депутатские инициативы, как мы можем видеть на примере закона о ПСБН и профильного закона юристов, на ровном месте создали социальную напряженность, а ответственность за это никто не понес. Эффект от таких законопроектов страшен. Непродуманные законодательные инициативы фактически ведут к расколу общества.

– Представители науки и экс-депутаты, называющие слабые законопроекты миной, разрушающей государство, почему-то отказываются от публичных комментариев. Как вы думаете, чего они так боятся?

– «Человек должен быть честным по натуре, а не по обстоятельствам», — сказал римский император Марк Аврелий. Я уже год с лишним комментирую законопроект и открыто высказываю свою точку зрения и свою, и нескольких тысяч юристов, представляющих 15 палат из разных регионов страны.

Юрист – это профессия независимых и свободных по духу людей. Конформизм, отсутствие силы воли и нравственных принципов – это не про нас. Хотя… гибкий позвоночник и влажный язык, увы, стали сегодня формулой успеха для многих.

Государство, устанавливая какие-то требования к саморегулируемым организациям, (например — минимальные членские взносы, обязательное платное подключение к информационной системе), вмешивается во внутренние дела некоммерческих организаций, то есть выходит за рамки своих полномочий. Ну и, конечно, регулирование профессии юристов на республиканском уровне может превратиться в бизнес-модель для других сфер и отраслей, когда некоммерческие организации (общественные объединения, фонды и т.д.) могут получать хороший доход от продвижения соответствующих законов.

Недавний доклад министра юстиции Президенту об инициативах ведомства в отношении адвокатов и юристов можно расценить как попытку вторжения в деятельность саморегулируемых организаций. Ведь, если исходить из логики инициаторов поправок в профильный закон юристов, необходимо в отношении всех видов трудовой деятельности и индустрий создавать коллегии, ассоциации, палаты и взимать одно и более МРП за право на труд.

• 38
• 31