COVID-революция: мы наш, мы новый мир построим

Беверли Маклаклин

В декабре 1862 года, в разгар гражданской войны в США, когда нормам рабства были противопоставлены нормы свободы, президент США Авраам Линкольн представил Конгрессу свой план освобождения. «Догмы тихого прошлого не соответствуют бурному настоящему, – заявил он. – Наши задачи растут, и мы должны расти вместе с ними. Наш случай нов, и дóлжно думать нам и жить по-новому».

После кризиса COVID-19 нас ожидает аналогичная задача.

Линкольн ясно видел, что гражданская война полностью изменит Соединенные Штаты и что в мире, который последует за этим, старых норм и мировоззрений будет недостаточно. Он был прав. Трагедия в том, что ему лишь отчасти удалось убедить своих сограждан-американцев принять предложенную им новую норму – равенство для всех. Некоторые политические лидеры думали и действовали по-новому, но слишком многие стремились возродить прошлое. Вместо того чтобы прислушаться к призыву Линкольна думать и действовать по-новому, южные штаты построили новый режим сегрегации и дискриминации.

Три четверти века спустя грянул еще один грандиозный конфликт, снова изменивший существующие нормы, – Вторая мировая война. До нее позднеиндустриальный мир был, по сегодняшним стандартам, локальным и медленным. И хотя конный транспорт сменили автомобили, а первые коммерческие самолеты уже доставляли избранных в далекие страны, многое осталось таким, каким было десятилетиями. Мужчины контролировали бизнес, промышленность, правительство и финансы, а женщины в основном работали в домашней сфере. Обширные территории мира, включая Индию, Африку и Южную Азию, находились под игом колониализма.

Вторая мировая война все изменила. После нее автомобили повысили скорость, а самолеты стали более обтекаемыми и быстрыми. Женщины стали играть все более важную роль в обществе, экономике и управлении. Но над Землей уже нависал ядерный век, неся новую угрозу массового уничтожения.

Поэтому миру нужны были новые способы мышления и действий, чтобы не взорвать себя. Правительства и государственные деятели воспользовались случаем, создав новые многосторонние институты, такие как Организация Объединенных Наций, и заключили договоры, направленные на сдерживание ядерного нападения. Новые глобальные агентства, такие как Продовольственная и сельскохозяйственная организация Объединенных Наций и Всемирная организация здравоохранения, занимались проблемами голода и болезней. И на фоне всех этих процессов из колониального господства возникали новые независимые страны.

Перенесемся еще на 75 лет вперед, когда мир снова столкнется с радикальным вызовом нормам, которые он привык принимать как должное. Оказывается, пандемия – это не только бедствие, но и источник откровений. Она показала, что, хотя послевоенные институты и продолжают функционировать, они ослабли и нуждаются в восстановлении. Она назвала цену системной слабости, позволившей популистам и экстремистам получить власть во многих уголках мира. Но главное – она продемонстрировала нам простую истину: где бы мы ни жили, происходящее касается нас всех.

Если после Второй мировой войны всеобщим страхом было ядерное уничтожение, то теперь этот страх – глобальная болезнь. Пандемия COVID-19 – и все будущие пандемии, о которых нас не устают предупреждать эксперты, – это глобальное явление от начала и до конца. Мы привыкли видеть одни и те же болезни в разных частях мира, но никогда не сталкивались с такой, которая требует от каждой страны принятия одинаковых мер предосторожности одновременно, чтобы все мы не стали жертвами. Лекарство от COVID-19 – хотя болезнь вряд ли когда-либо будет полностью искоренена – также должно быть глобальным.

В течение нескольких дней после обнародования Китаем 10 января 2020 года генетического состава нового коронавируса, ученые всего мира приступили к разработке вакцин. Эти усилия опирались на мировую науку, а международные исследования в области нанотехнологий привели к созданию новой формы вакцины (матричной РНК). Это еще раз подтвердило наблюдение Луи Пастера о том, что «наука не знает страны, потому что знание принадлежит человечеству, и это факел, который освещает мир».

Но сейчас мы столкнулись с препятствием. Хотя мы разработали вакцины на международном уровне для борьбы с глобальной инфекцией – выработали новое мышление и новые действия для новой ситуации, как сказал бы Линкольн, – мы возвращаемся к старым националистическим нормам еще на этапе доставки. Страны и блоки стран – в основном богатые государства Запада – занимают позицию «мы прежде всего», которая не имеет ни морального, ни практического смысла.

Мы знаем, что оттеснять более бедные, развивающиеся страны на второй план вакцинации с моральной точки зрения неправильно. Знаем также, что и с практической точки зрения такой подход несостоятелен. В прошлом население стран могло укрыться от болезней за укрепленными границами. Но это не сработает в гиперсвязанном мире.

Поскольку никто из нас не будет застрахован от COVID-19 до тех пор, пока не будут застрахованы все, единственный способ победить его – атаковать по всему миру. Пока существуют страны или районы, где вирус предается, будут возникать новые случаи и, что гораздо хуже, новые мутации. Некоторые из них могут оказаться более смертоносными и – что очень опасно – невосприимчивыми к вакцинам, которые являются нашей единственной надеждой на победу над вирусом.

Глобальные вызовы требуют глобальных решений, и для решения этого вызова нам действительно нужно вырасти над собой. Чтобы положить конец пандемии и преодолеть бурное настоящее, мы должны прислушаться к призыву Линкольна и разработать новые нормы, которые заменят наши изношенные, замкнутые представления.

Беверли Маклаклин – главный судья Канады с 2000 по 2017 год, является членом Глобальной комиссии по постпандемической политике.

Copyright: Project Syndicate, 2021. www.project-syndicate.org

• 47
• 48