Почему акимат Алматы так избирательно робок и стеснителен?

13 мая, 2021

173717

«Акимат Алматы проявляет недостаточную жесткость, взявшись за реконструкцию города. В вопросах градостроительства власть должна быть авторитарной, а если надо и жесткой», — считает известный архитектор и промышленный дизайнер Айдар Ергали.

Безобразно раздутый город

По его словам, застройки в городе – это неизбежная данность.

– Первые сейсмоустойчивые СНиПы у нас появились в середине 60 годов, — сообщил архитектор. — Все, что было построено до этого, по умолчанию не сейсмоустойчивое, поэтому от старых зданий, а они у нас занимают огромные массивы, надо по возможности избавляться. Разумеется, когда сносятся какие-то район или дом, то с такой же плотностью на их месте построить что-то невозможно: надо обеспечить равноценным и даже немного большим по площади жильем всех, кто там живет, закрыть расходы на демонтаж и строительство, плюс — компаниям и банкам надо что-то заработать. Без последнего никак — без инвестиционной привлекательности в сферу строительства никто не придет. Другой вопрос – застройщики пренебрегают нормативами. Особенно людей раздражает так называемая «уплотняющая застройка». Это когда здания умудряются ставить на любом клочке земли без сносов с вопиющими нарушениями норм. Я и сам знаю в Алматы много мест, где дома построили в такой близости друг к другу, что если случится пожар, то людей невозможно будет оттуда эвакуировать. В таких случаях поднимаемый активистами шум, — совершенно понятный и естественный: без какого-то общественного контроля застройка будет идти с еще более грубыми нарушениями. Наглядный пример – на пересечении улиц Жандосова и Кекильбаева, где раньше располагался плодоконсервный комбинат, начали возводить жилой комплекс с превышением в несколько раз допустимой по нормам плотности застройки и без какой-либо социальной инфраструктуры. То, что сейчас стройка временно приостановлена, — хороший кейс, значит, общественность может влиять на такие вопросы. Надо обязательно давить на городской акимат, который является главным виновником подобных проблем. Такими странными решениями он, по сути, пилит сук, на котором сидит. В следующий раз жители будут воспринимать в штыки любые его инициативы, даже вполне адекватные и необходимые. Люди будут уверены, что если их уютный и масштабный район тоже попадет под снос, то на его месте плотно воткнут эти 16-этажки и превратят проживание там в кошмар. А Алматы между тем должен обновляться. Есть проблема ветхого жилья и частного сектора, давно мешающего развитию города, а еще остро стоит вопрос о превысившем свой лимит жилье в микрорайонах — никто не решается взяться за столь дорогостоящее мероприятие. Акимату и застройщикам легче перешагнуть через этот хлопотный вопрос и уйти куда-то в степь, к границам области, чтобы строить новые дома на ровном месте, делая город невероятно размазанным. Прилегающие к нему областные территории тоже активно и совершенно безобразно застраиваются с расчетом на то, что рано или поздно они перейдут в черту города. Это так и будет, но перейдут они со всеми имеющимися у них проблемами.

Воздуху не хватает, гор не видно

– Противники строительства многоэтажек говорят, что это влияет на продуваемость города, который, находясь в окружении гор, и так напоминает закрытую консервную банку.

– Чтобы узнать, действительно ли высотки нельзя строить, потому что людям кажется, что они мешают потокам воздуха, надо проводить серьезные научные исследования, включающие в себя аэродинамические испытания на макете и компьютерное моделирование потоков. Лично я ни одного такого исследования не видел, поэтому утверждать ничего не могу.

– Но вы ведь не будете отрицать, что высотки эконом-класса в Алматы и других городах строят некачественно. Что делать с этим?

– Да, случаи, когда здания, как в том же микрорайоне Алгабас дают крен, в Алматы есть. Вообще, ошибки в строительстве очень дорого стоят, но они случаются из-за человеческого фактора. Геолог может дать неточное изыскание, проектировщик неправильно рассчитать здание и неточно организовать дренаж, строитель рано снять опалубку, водитель миксера застрять в дорожной пробке и привести некондиционный бетон, банк урезать финансирование в самый неподходящий момент… Некоторые из этих ошибок могут привести к серьезным последствиям. Но тем не менее, это обычные технические проблемы, которых в строительстве миллион, над ними надо работать, а не причитать, что нужно искать лучшие кадры, удвоить контроль, грамотно планировать, не гнаться за сверхприбылями… Да, уровень строительных компаний у нас разный, но стройка сама по себе такая вещь, где всегда можно поймать какой-нибудь неучтенный или даже уникальный фактор. В таких случаях надо просто тщательнее работать над ошибками.

– А может, строительство некачественных жилых домов связано с тем, что деньги не доходят через череду бесконечных посредников до конкретного исполнителя?

– Возможно, но это касается, наверное, больше государственных объектов. На частных, как правило, все наоборот – идет жесткий контроль за расходами, за соблюдением проекта и борьба с внутренней коррупцией. В целом, кстати, дорогие дома от недорогих отличаются по сути только площадями, отделкой и благоустройством. Несущие конструкции социальных зданий точно такие же, как и у элитных, они зависят только от архитектуры, конструктивной схемы, свойств грунтов и сейсмики. Марки бетона и арматуры и там, и здесь имеют одни и те же сертификаты. Лично я в больших компаниях не видел какого-то вопиющего пренебрежения СНиПами, это всегда вскроется и выйдет боком. Так что низкое качество проектирования и строительства — это, скорее, проблема частного строительства. Ну а то, что деньги где-то воруют – этого я исключать, конечно, не могу. Но проблема воровства в нашей стране, к сожалению, общеизвестна, и ее никак нельзя назвать отраслевой.

– Некоторые еще говорят, что нужно лимитировать въезд в такие города, как Алматы и Нур-Султан, чтобы не раздувать их.

– Как они это себе представляют? Отбирать как в КНР или в ССР в сталинские времена паспорта, чтобы сельские жители не рвались в города? Урбанизация – такой же естественный процесс, как, например, изменение климата: ее невозможно остановить, людей устраивает Алматы и они будут здесь жить. Надо просто город к этому планомерно, без всякой истерики и волокиты, готовить. Застраивать и уплотнять в разумных пределах, развивать инфраструктуру, расширять дороги. Кстати, о последних. То, что в Алматы узкие дороги — это проблема даже не пробок, а сейсмической безопасности. Если случится землетрясение, то тяжелую технику невозможно будет доставить до мест завалов — дороги будут забиты строительным мусором и машинами с людьми, в панике покидающими город.

Микры надо сносить

– А как в аналогичных ситуациях поступают в других странах? Как там обновляют устаревшие районы и ветхие здания?

– По-разному. Для меня вообще «мировой опыт» — понятие интересное, но косвенное. В первую очередь важна целесообразность. Наша проблема — сейсмическая опасность. Мы все, конечно, надеемся, что разрушительное землетрясение никогда не случится, но так как теоретически такая возможность существует, надо город постепенно, тщательно и планомерно готовить к нему, в том числе — избавляться от старых зданий. Ну и что, что с ними связаны воспоминания детства? Я и сам все детство играл асыки в «косых дворах» и пускал кораблики по арыкам, но эмоциональная привязанность не означает, что на этом основании в городе все должно оставаться по-прежнему. Сегодня совсем уже другие реалии, и жить, скажем, в той плотности застройки, как было раньше, уже просто невозможно. Алматы уже сейчас занимает невероятные площади, акакую тогда площадь займут три миллиона человек? А пять? Мы не можем бесконечно эксплуатировать природу, залезая на неосвоенные участки. Это еще один весомый аргумент в пользу перестройки города помимо отсутствия сейсмической устойчивости у старых зданий. Компактный город – это эффективная, «короткая» инфраструктура. Она, кстати, тоже должна постоянно перестраиваться и обновляться. Поэтому я, будучи за реновацию города в целом, поддерживаю городские власти и их программы. Хотя во всем остальном, сразу скажу, я, как и подавляющее большинство жителей этой страны, живу с ней «параллельно». Городской акимат я всегда считал чрезвычайно неэффективной, раздутой и коррумпированной структурой, однако в вопросе перестройки и развития города я буду поддерживать его обоими руками, если, на мой взгляд, он затеял что-то жизненно важное для всех нас. Более того, несмотря на свои либерально-демократические взгляды, я считаю, что в вопросах градостроительства, как раз таки власть должна быть авторитарной, а если надо и жесткой. Но вот ведь какой парадокс: когда люди требуют соблюдения наших с вами базовых прав и свобод, то у наших властей хватает и «космонавтов», и автозаков, и наглости, и злости, чтобы подавить их; а там, где нужно проявить силу и мощь государства – избавиться, например, от зданий, мешающих развитию города, пробить новые дороги, газифицировать и реконструировать частный сектор, то здесь они становятся стеснительными и робкими.

Сегодня в связи с программами реновации и сноса ветхого жилья, у меня только две претензии к акимату. Во-первых, почему они этим не занимались раньше? Программа по сносу ветхого жилья появилась в городе уже давно, даже специальное предприятие было организовано когда-то, но целевой жилой фонд, где жильцы могут переждать срок строительства, появился почему-то только сейчас. Разве не с этого надо было начинать? И, во-вторых, почему в вопросе этажности и плотности застройки акимат устраивает «торги» с застройщиками и жильцами, умолчанию выступая на стороне первого? Но власть не может занимать чью-либо сторону и сам решать вопросы, в которых ничего не понимает. Акимат – исполнительный орган, который должен исполнять то, что предписывает закон. В данном случае — проект детальной планировки, строительные и градостроительные нормативы. «Придумывать» город — это работа не чиновников, а специалистов – градостроителей, архитекторов и инженеров.

Вообще, все эти вопросы возникают по двум причинам. Во-первых, у нас нет внятного генерального плана, имеющего конкретную концепцию и отчетливые приоритеты. Он должен работать на опережение, а не на узаконивание стихийной застройки. Во-вторых, у нас нет средств, чтобы такой генплан реализовать. Много лет деньги из города только высасывали, что совершенно предсказуемо привело к хаосу в градостроительстве, износу всех сетей, грозящему уже перерасти в настоящий технический коллапс, диким пробкам на дорогах, убивающими всякую экономическую эффективность, и отравленному воздуху, убивающему нас самих.

Наглядный пример: мы много лет не можем достроить одну-единственную ветку метрополитена, не говоря уже о масштабной современной транспортной инфраструктуре. А ведь хороший общественный транспорт – это единственное сильное средство для существенного снижения количества автомобилей в городе. Какой смысл в таком случае в крупных проектах? Без денег все это останется на уровне пустых разговоров, и город окончательно и очень быстро превратится в гетто с огромным перечнем нерешаемых проблем. Без денег мы не сможем в полной мере готовить город к землетрясению. А его надо готовить, как и к тому, что он будет расти.

Романтизму нету

– Но у нас эта необходимая реконструкция вроде активно проводится. Причем так, что деревья все срубают…

– Скажу еще одну непопулярную вещь – я деревья люблю, но в разумных пределах. Их, кстати, рубят только в крайних случаях, это, вообще-то, не очень дешевое удовольствие. Наверняка скоро надо будет радикально расширять проходящий через весь город проспект Сейфуллина, а следом — улицу Розыбакиева. Однозначно снесут огромное количество домов вдоль этих улиц и, соответственно, деревьев тоже.

– Вы сказали, что устаревшие алматинские микрорайонами тоже нужно будет полностью сносить.
— Они, как известно, были рассчитаны на определенный временной ресурс. Это при том, что у них очень крепкая конструкция.

– А раз так, то разве нельзя их просто обновить?

– Усиление здания — это практически всегда дороже, чем его замена. Отлитые на заводе панели скреплены между собой стальными узлами, но есть понятие — «усталость металла». Поэтому рано или поздно городу придется иметь дело со сносом микрорайоновских панелек. Вообще, надо понимать, что сносить здание — это также естественно, как его строить. Бороться надо не со сносом, а за то, чтобы вместо них строили нечто реально красивое и удобное. Плотность, при этом, повторюсь, будет неизбежно повышаться. Если на месте снесенных четырех или пятиэтажек поставить точно такие же, то там квадратный метр будет стоить $5 тыс. При этом новая жилая застройка должна оставаться масштабной и человечной, создание именно среды обитания – это главная цель любого градостроительства. Соблюсти этот баланс сложно, тут иллюзий испытывать не надо. Отличный способ найти хорошие строительные решения – организация серьезных архитектурных конкурсов, чего наш акимат не любит их. «Серьезные конкурсы» – это за деньги, а не за дружбу, честно и с настоящим международным независимым профессиональным жюри, а не местными чиновниками.

– А почему за границей не сносят старые дома?

– Нельзя сказать, что их там не сносят совсем, там просто много здании, представляющих из себя историческую ценность. Но в Алматы нет домов XVI века, на которые нельзя дышать. У нас вся так называемая историческая застройка — это типовые советские здания. Таких, которые нельзя сносить, наберется десяток-другой. Это, например, здания Гинзбурга или другие памятники конструктивизма. Есть еще застройки, которые остались со времен Верного. Сейчас нам важно, чтобы в городе было как можно меньше явно сейсмоопасных зданий, с точки зрения действующих нормативов, конечно. Если я, как проектировщик, разработаю каменное здание с бутовым фундаментом, несущими неармированными стенами, деревянными перекрытиями, и понесу этот проект на экспертизу, то у меня просто отберут лицензию. Потому что у нас такие здания запрещено строить. Государство, разработав соответствующий СНиП, несёт ответственность за тех людей, которые будут вселяться в него. И это правильно. Но как же быть с теми, кто уже живут в таких сейсмоопасных ветхих домах, коих у нас множество? Разве государство может это игнорировать?