Приватизация государственных клиник: кто стоит за еще одним национальным оператором?

В начале октября в Казахстане состоялось достаточно неординарное событие: Государственная доля акции Национального научного центра онкологии (НИИ онкологии и радиологии) передана НАО «Turar Healthcare».

Напомним: это НАО – детище экс-министра здравоохранения Биртанова. 

Политолог Данияр Ашимбаев в интервью порталу 365info.kz напоминает, что «Идея создания АО «Turar Healthcare» обсуждалась давно. Проект постановления правительства выносился несколько раз под разными названиями, потом отклонялся. Затем АО «Turar Healthcare» стал национальным оператором чего-то непонятно чего. В итоге был создан как национальное акционерное общество, хотя были разные варианты.

В 2020 году было краткое сообщение о том, что АО «Turar Healthcare» будет оператором ГЧП по сносу порядка 40 старых больниц и строительству вместо них, по разным данным, от 16 до 20 новых. На вопрос, а зачем сносить 40 старых больниц, господин Цой негромко сказал, что они ветхие. И дальше комментировать не стал.

Вернемся к Национальному научному центру онкологии. Это медицинское учреждение является самым лакомым куском среди всех объектов здравоохранения Казахстана. Имея 17 филиалов (областные онкодиспансеры) по республике, центр ежегодно получает на лечение онкобольных почти триллионный бюджет, на его балансе находится уникальное медицинское оборудование, сотрудники НИИ – признанные авторитеты не только в Казахстане, но и за рубежом. Что касается НАО «Turar Healthcare», то, по мнению медицинского сообщества, оно является прокладкой между государством и неким частным лицом. Последнему медицинский объект, о котором идет речь, наверняка перейдет от этого НАО за очень небольшие деньги. При этом такая приватизация благодаря хитроумным и сложным схемам, не вызовет в обществе никакого резонанса, как и в случае с электронными паспортами здоровья казахстанцев, которых не было и нет, но всех сумели убедить в том, что они есть, а экс-министра Елжана Биртанова напрасно привлекли к ответственности. Между тем, некоторые казахстанские врачи по-прежнему считают, что во времена его правления казахстанскому здравоохранению был нанесен существенный урон по всем направлениям. Особенно летом 2020 года, унесшего жизни десятков тысяч казахстанцев.

– За три месяца тогда погибло на 14 тысяч человек больше, чем за аналогичный период позапрошлого года, – сообщил кандидат медицинских наук, известный медицинский блогер Каиргали Конев. – Поэтому появление статей с целью реабилитировать экс-министра Биртанова, можно расценивать как попытку оказать давление на следствие. Мне могут возразить: мол, к новой инфекции не был готов весь мир. Ничего подобного! В Казахстан, несмотря на близость с КНР, коронавирус пришёл не сразу. Первыми «загорелись» Европа, потом Россия и только потом мы. Президент Казахстана своевременно объявил в стране режим чрезвычайного положения. За это время система здравоохранения должна была основательно подготовиться к встрече с инфекцией – открыть дополнительные стационары, как это с делали другие страны, и обеспечить медучреждения лекарственными средствами. Если бы глава ведомства успел подготовить систему для отражения коронавирусной атаки, жертв было бы гораздо меньше. Денег для этого было выделено достаточно.

Но у нас все делалось с точностью наоборот. Когда бессимптомные больные просили оставить их дома, их с помощью полицейских вместе с семьями насильно загоняли в инфекционные стационары, а двери в подъездах заваривали. В итоге, когда в Казахстан действительно пришла первая волна, все больницы были забиты контактными, но в принципе здоровыми людьми, а тяжелобольные, которых нужно было срочно помещать в реанимацию, не могли дозвониться даже до скорой помощи. 

Экс-министр также ничего не сделал, чтобы в период ЧС-ного затишья обеспечить учреждения здравоохранения медицинскими масками, и это привело к тому, что, например, в Алматы даже по государственным учреждениям распространяли контрабандные маски под видом медицинских. Когда президент Токаев публично сделал ему замечание, министр пообещал исправить ситуацию, и в итоге … люди покупали их по завышенным в десятки раз ценам. А самое главное, в то время, когда весь мир объявил масочный режим, министр и приближённые к нему лица из числа псевдоучёных заявили, что маски не защищают от коронавируса,
Надо отдать должное президенту Токаеву – он до последнего надеялся, что человек, который отучился в Америке, может справиться с коронавирусной инфекцией. Увы! Зато небывалого размаха достигла коррупция. Такого в системе здравоохранения не было даже в 90-е. При Биртанове руководители медицинских организаций чувствовали себя фактически удельными князьями. В сети до сих пор гуляет скандальное видео (то самое, которое министр Биртанов назвал провокацией), где главный врач одного из медучреждения Алматы советует коллегам «крутить пациента», то есть назначать как можно больше процедур и анализов. При нем же по всей республике началась масштабная приватизация государственных медицинских организации. Для этого была разработана целая методология, которую удалось прописать даже в принятом при нем Кодексе о здоровье. Именно для этих целей появился национальный оператор в области здравоохранения – НАО «Turar Healthcare». По замыслу, оно должно заниматься привлечением инвестиции, но, на мой взгляд, является ничем иным, как механизмом легитимизации приватизации медицинских организаций по непрозрачным схемам. К примеру, это акционерное общество приобрело недавно в Алматы крупнейшую клинику – Национальный центр онкологии в Алматы, где крутятся громадные деньги – госзаказы осуществляются здесь на триллионы тенге.

Если во всём мире поощряется предупреждение и раннее выявление раковых заболеваний, и основные средства выделяются именно под это, а на 3 и 4 стадии тарифы очень низкие, то у нас все наоборот. На выявление выделяется очень мало средств, на вторую стадию – чуть больше, а на 3 и 4 стадии, когда пациента лечить уже поздно, – баснословные деньги. Напрашивается печальный вывод: выходит, медицинские чиновники заинтересованы в смерти людей? Врачи, работающие в этой сфере, много говорят об этом в публичном пространстве, но, к сожалению, никаких мер не принимается.

Или возьмёт цифровизацию. Вспомним то видео, где министр Биртанов в присутствии иностранных гостей и журналистов торжественно нажимает на кнопку, показывая, как весь Казахстан (18 млн человек) подключается к паспортам здоровья по ИИН. Но это был фейк. При этом, сама идея была очень правильной – если бы такая система действительно работали, то, увидев в режиме реального времени очаги коронавируса, чиновники от медицины могли бы принимать в период пандемии молниеносные стратегические решения, и это спасло бы жизни тысяч казахстанцев. 

И наконец, Биртанов привлек к разработке и внедрению цифровой платформы иностранную компанию, хотя то же самое, но гораздо дешевле могли бы сделать и казахстанские IT– инженеры. Ведь общепризнано, что на постсоветском пространстве с точки зрения цифровизации равных Казахстану нет. Как утверждают специалисты по IT-технологиям, ни Россия, не даже находящаяся в составе ЕС Эстония, которую нам пытаются ставить в пример, не смогли догнать нас. Однако, он подписал договор в закрытом режиме с малоизвестной восточно-европейской компанией. Результат известен – платформа не работает. Но если бы привлекли наших специалистов, то отечественное электронное здравоохранение не зависело бы от иностранцев. По крайней мере, с них можно было бы спросить. 

И наконец, почему выбор пал именно на НАО «Turar Healthcare»? По каким критериям формируется список приватизации государственных объектов здравоохранения? Кто принимал несуществующую цифровую платформу на баланс Министерства здравоохранения, а потом подменил ее частной системой «Дамумед»? На чьей совести смерть 14 тыс. казахстанцев летом 2020 года? Если все это выдумки злопыхателей и экс-министр – жертва системы, то пусть правоохранительные и другие соответствующие службы помогут следствию установить истину, а агентство финансового мониторинга, приведя доводы, официально заявит, что виноват не Биртанов, а кто-то другой, и назовёт имя этого другого.

• 45
• 40