Финансирование науки сегодня распылено

3 февраля, 2016

1030

В 2016 году по сравнению с 2015 годом намечается сокращение объема финансирования науки.

О проблемах отечественной науки рассуждает победитель национального проекта «Имя Родины-Ел Тулгасы» в номинации «Наука» Зулхаир Мансуров.

Очевидно, что столь существенное снижение объема финансирования не позволит реализовать те задачи, которые не были решены в тучные годы. Но Зулхаир Мансуров далеко не алармист, его Институт Горения, чудом сохранившийся после многочисленных реформ в науке, довольно неплохо адаптировался к рынку. Поэтому он далек от истерики, справедливо полагая, что в сложившихся условиях нужно просто повысить эффективность использования финансирования. А для этого – изменить сам подход к финансированию, которое сегодня распылено между МОН, МИР и МСХ.

Поскольку наука финансируется различными министерствами, ведомствами, фондами (Министерство образования и науки РК, Министерство по инвестициям и развитию РК, Министерство сельского хозяйства РК, АО «Байтерек», АО «Самрук-Казына» и т.д.), ученый считает, что следует создать Агентство или Комитет по науке при Правительстве Республики Казахстан для более рационального и эффективного использования выделенных денег на науку и исследования.

– По иронии судьбы появление отдельного раздела наука в Государственной программе развития образования и науки РК на 2016-2020 годы совпало с его секвестром. Мне сейчас не совсем ясно, как в таких условиях будут достигнуты заложенные в ней 3 целевых индикатора, 11 показателей, реализованы 25 мероприятий. Тем более, если целью раздела является обеспечение реального вклада науки в диверсификацию экономики страны. А ведь финансирование большинства новых инициатив, предусмотренных в проекте Госпрограммы, не поддержаны.

– В чем должны заключаться принципиальные изменения, на Ваш взгляд?

– Изменения уже идут. За три года внедрения новой системы управления наукой достигнуты заметные успехи. Число публикаций казахстанских авторов в рейтинговых мировых научных журналах возросло в 9 раз – с 308 в 2010 году до 2784 в 2014 г. Всего в 2014 году получено 1732 охранных документов. Внедрено 686 технологии и научных разработок в 271 предприятия, прямая результативность составляет 41% от общего числа завершенных проектов.

Но, в то же время, государственные приоритеты финансирования научно-технической деятельности формируются по-прежнему без участия самой индустрии, ради которой это все делается. Мы по-прежнему не достаточно мониторим реализацию и внедрение научных исследований, их эффективность.

Имеются недостатки в работе Национальных научных советов государственной научно-технической экспертизы.

– Извините за бесцеремонность. Но бытует мнение, что науки в Казахстане уже нет. По крайней мере, фундаментальной. Остались какие-то рудименты советской эпохи, которые никак не могут претендовать на право быть полноценными преемниками старых школ, и, тем более, представлять нашу науку в мире.

– Вы слово в слово повторили слова одного бывшего вице-министра одного из министерств. Очень многие чиновники у нас считают, что если они чего-то не знают, то этого не существует.

Наука в Казахстане есть. Хотя бы, судя по следующим цифрам.

Число научных работников выросло с 17 тысяч в 2010 году до 25,8 тысяч в 2014 году. Отмечается приток молодежи в науку. Число ученых в возрасте до 35 лет увеличилось на 45% и достигло 9,5 тыс. человек в 2014 году, в возрасте до 45 лет – рост на 49% до 14,6 тыс. человек.

За период 2011 по 2014 годы докторантуру (PhD) завершили 2106 человек, из них защитили диссертации 941 и получили ученую степень 839 человек.

В среднем за 4 года (без учета 2015 года) процент защит составляет 57,9%, то есть научный потенциал страны пополняется ежегодно на 220 молодых ученых.

Ранее по традиционной системе присуждения ученых степеней кандидата и доктора наук в среднем ежегодно присваивалась степень доктора наук – около 300, кандидатов наук – более 1000. Но в науке оставался только 1 из 7 докторов наук и 1 из 60 кандидатов, то есть наука получала реально в год только 40 докторов и 17 кандидатов наук.

В то же время, по сведениям вузов анализ трудоустройства молодых ученых со степенью доктора философии показывает, что большинство из них остались работать в вузе (87,5%) и научных организациях (13%).

48,3% докторов PhD участвуют в выполнении научных исследований по проектам программно-целевого финансирования и грантовым проектам, которые финансируются из государственного бюджета.

Доктора PhD являются авторами 309 охранных документов, полученных в результате научно-исследовательской деятельности.

27 докторов PhD являются обладателями государственных премий и стипендий, а 8 докторов PhD назначены научными консультантами по докторским диссертациям.

В разрезе специальностей в 2014 г. преобладали защиты работ по техническим наукам и технологиям — 129 (28,0%), социальным наукам и экономике — 85 (18,5%); гуманитарным наукам — 58 (12,6%), естественным наукам – 51 (11,1%); праву – 33 (7,2%) и здравоохранению и социальному обеспечению (медицина) — 29 (6,3%); образованию — 25 (5,4%), военному делу – 17 (4,1%).

Следует отметить, что минимальное количество работ было защищено по сельскохозяйственным наукам (15), ветеринарии (9), услугам (8).

Из числа 1771 проекта по грантовому финансированию поддерживаются проекты по следующим направлениям:

Фундаментальные исследования – 28%
Прикладные исследования на нужды ГП ИИР – 46%;
Прикладные исследования с участием бизнес партнера – 14%;
Прикладные исследования с участием зарубежного ученого, в том числе в качестве руководителя –12%

Более 60% проектов по прикладным исследованиям направлены на развитие таких перспективных научных направлений, как развитие технологии на базе биотехнологии, нанотехнологии, инфотехнологии и возобновляемой энергетики. Многие из этих проектов готовится к ЭКСПО-2017.

Другой вопрос, что в Казахстане эти направления на стадии становления. Поэтому прекращение их финансирования отбросит нас назад еще на 10 лет. Поэтому жизненно важно, чтобы финансирование науки сохранилось хотя бы на уровне объема 2015 года.

– Да, Вы привели обнадеживающие цифры, но это все же очень мало и, что еще более тревожно – низкоэффективно.

– А вот здесь я с вами согласен. У нас очень низкий процент выхода на защиту в год окончания. Количество докторантов PhD, которые завершили свое обучение в докторантуре, но не вышли на защиту в установленный срок, составило в 2013 г. – 130 из 414 выпускников, в 2014 г. – 205 из 611 выпускников. С каждым годом уменьшается число научных работников, имеющих ученые степени. Ученые не мотивированы в силу жестких условий аттестации на ученые звания «академический профессор» и «профессор». Да и качество подготовки PhD докторов по многим специальностям оставляет желать лучшего. Те же «Болашаковцы» чрезвычайно редко остаются в науке.

Хотелось бы остановиться на вопросе касательно подготовки PhD докторантов в Казахстане. Как вы знаете в 2010 году прошли последние защиты докторских и кандидатских диссертаций по старой системе. Старая система была достаточно эффективна, например в области естественных наук. Иное положение в области гуманитарных и общественных наук, где соискателями ученых степеней были лица, не имеющие отношения к высшему образованию и науке, для которых ученая степень являлась признаком «престижа», что привело к дискредитации ученых степеней. Необходимо отметить положительные аспекты современной системы подготовки PhD: во-первых, прием на обучение в PhD докторантуре осуществляется на основе знания английского языка. Во-вторых, в течение 3-х лет они имеют возможность проходить стажировки (2 раза по 2 месяца) в ведущих зарубежных университета, работают на современных аналитических приборах, которых недостаточно в Казахстане, и, конечно же, улучшают свой английский. Не все соискатели PhD защищаются в сроки, одной из причин этого является то, что срок обучении в PhD докторантуре составляет 3 года, хотя можно было бы увеличить до 4-5 лет, как принято во многих западных ведущих университетах.

Что-то в этом направлении уже делается. Для усиления исследовательского потенциала вуза и НИИ Министерством реализован проект по совместным инновационным образовательным программам. Четыре ведущих вуза начали совместную подготовку научных кадров с НИИ: Казахского национального университета им. аль-Фараби с НИИ «Ғылым ордасы»; технического профиля – путем объединения КазНТУ им. К. Сатпаева и ННТХ «Парасат»; аграрного профиля – путем интеграции КазНАУ с НИИ МСХ РК; Казахского агротехнического университета имени С. Сейфуллина и научных организаций АО «КазАгроИнновация».

– Скажите, пожалуйста, а как Вам удалось сохранить свой Институт, да еще и делать разработки, востребованные рынком? Вы в постоянных разъездах, что говорит о Вашей абсолютной интегрированности в международный научный диалог…

– Да, кое-что получается. Но работы еще много. Никаких особых рецептов нет. Прежде всего мне очень помогает то, что я свободно говорю по-английски. В 1981 году после аспирантуры и службы в армии мне выпала неслыханная по тем временам удача – 10-месячная стажировка в Британии. Как вы понимаете, «Болашаком» тогда и не пахло. Вернее, это был такой советский «Болашак». Поскольку изначально я учил немецкий, мне пришлось практически самостоятельно переучиваться. Но тогда мне очень помогала преподавательница английского Тамара Яковлевна Завгородняя. Она добровольно (и бесплатно!) занималась со мной языком, оценив мое усердие. В 1976 году в университете организовали курсы английского языка для преподавателей и научных сотрудников, которые вела Завгородная Тамара Яковлевна. Занятия проводились 2 раза в неделю с 8:00 до 9:45. В группу по изучению языка входили доктора наук, заведующие кафедрами, а я в то время работал младшим научным сотрудником. Помню, на первом занятии каждый должен был представиться классу на английском языке. Кроме меня все ученые уже бывали за рубежом и спокойно могли представиться и объясниться по-английски: «My name is.., I am professor of chemical sciences» Султангазин, Жубанов, Перетяткин, Ксандопуло, Жаксыкбаев, Аканаев.

Я представился последним и, видимо, совсем с плохим произношением, так как только мне она сделала замечание: — «Молодой человек, по-моему, вы не туда пришли», я спросил, могу ли я остаться.

Мои старшие коллеги занимали высокие должности и в этой связи часто пропускали занятия английского языка, я же в свою очередь посещал их регулярно. Часто посещая библиотеку, я взял в привычку писать слова на библиотечных карточках, с одной стороны я писал слово, а на ее обратной стороне писал перевод. Таких карточек было много, утром спеша на работу я садился в автобус № 22, проходил в конец автобуса, где учил слова и выражения. На уроках мы проработали 3 книги английских авторов: «Робинзон Крузо» Даниеля Дефо, «Лунный камень» Уилки Коллинз и «Сельская учительница».

Тамара Яковлевна говорила, что важно детально проработать 30 первых страниц, так как они раскрывают суть и содержание рассказа, а слова, которые встречаются здесь, часто повторяются на протяжении всей книги. Ну и конечно на уроках мы формировали элементарные коммуникативные умения в говорении, чтении и письме. В то время, издавалась одна газета на английском языке «Moscow news» которую мы читали и переводили с большим интересом. Сегодня другое время, и молодежи легче осваивать иностранные языки, так как имеется большое количество доступной литературы, а также телевизионные передачи и т.д.

В 1979 году проходил научный конгресс «Ампера» по магнитным явлениям, где я представлял устный доклад. Я готовил его самым тщательным образом. Тамара Яковлевна, видя мое усердие, предложила мне свою помощь и мы стали заниматься с 7 утра на протяжении 3-х месяцев. Мы занимались с 7 утра, а затем я продолжал занятия в группе со всеми «сокурсниками». Благодаря усиленной подготовке, мой язык стал совершенствоваться и я уже мог легко изъясняться на нем. Сейчас, когда я вспоминаю то время, я думаю о ее честности, бескорыстности и преданности своему делу. Как вы знаете, сейчас любые занятия, репетиторство являются платными. Тамара Яковлевна же всегда работала с удовольствием и даже не помышляла о какой-либо «компенсации» с моей стороны, а я в свою очередь даже не думал о подобном. Вот такой была Тамара Яковлевна! Я с благодарностью вспоминаю ее.

В 1980 году я прошел конкурс в министерство высшего и среднего специального образования СССР и поехал в Англию на 10-ти месячную научную стажировку. Первые 4 недели мы находились в Эссекском университете, который расположен в графстве Эссекс близ города Колчестер. Там наше обучение проходило с использованием аудио и видео материалов. Первые занятия записывались, а мы их слушали и смотрели, каждый стажер жил в английском семье и все это способствовало улучшению нашего разговорного английского языка. Затем, на протяжении 9 месяцев я работал на факультете химической и биохимической технологии (декан, проф. Питер Рой, зав. Лабораторией Антони Бургес) в University College of London, который на сегодняшний день является ведущим университетом, и входит в пятерку лучших университетов мира.

Во-вторых, я просто люблю научную деятельность. Однажды, в 1987 году Михаил Ивановича Исиналиев, тогда министр иностранных дел, предложил мне дипломатическую карьеру. Я не раздумывая, отказался. И ни разу не пожалел об этом даже после 91-го, когда многие покончили с научной карьерой.

15 лет я проработал в КазНУ проректором по науке и первым проректором, что дало мне неоценимый опыт в административной работе. Но в 2010 году я попросился на научную работу.

– Вам никогда не приходило в голову как-то коммерциализировать свою работу? Как было с финансированием? Оно вообще было или нет?

– Было, но очень скудное. Но подобралась очень хорошая команда. Мы продолжали научные публикации даже в те годы, когда они просто никому не были нужны кроме нас. В 1994 году я с проф. Нурумом Букейхановым выпустили монографию «Некоторые проблемы конструирования и управления химическими процессами». И вот совсем недавно дополнили ее и переиздали, и она по-прежнему актуальна.

Мы, к сожалению, привыкли к безденежью, но все равно прогресс есть. У нас сейчас есть производственный участок «Жалын», где мы внедряем свои фундаментальные разработки. Что-то производим, например, кабель с огнестойкой оболочкой, сорбенты для очистки крови. Есть еще один производственные участок в Полежаева.

Какое-то базовое финансирование дает МОН, а в остальном все время участвуем в конкурсах, как государственных, так и международных. Это, конечно, дело очень муторное, но другого выхода нет. К нам приезжают стажироваться из многих вузов, потому что мы одни из немногих имеем свою исследовательскую базу.

Нашими специалистами создано очень много перспективных разработок. Но, как всегда нет денег на внедрение. К сожалению, интерес к ним больше со стороны в первую очередь со стороны китайских партнеров. Они даже сейчас создают специальный научно-технический центр для ученых из Центральной Азии и Казахстана. А что делать – я вынужден отправлять туда своих лучших сотрудников, потому что у них там есть возможность реализовать свои идеи. С какой-то продукцией мы уже вполне успешно вышли на рынок. Например, производим огнестойкую краску, которая пользуется спросом на внутреннем рынке. Но все это нуждается в производстве в промышленных масштабах, а рынок маленький. Поэтому они пока неконкурентоспособны. Но, думаю, со временем процесс пойдет: у нас просто нет другого выхода в условиях падения цен на нефть.

Справка по вопросу проблем финансирования науки

Текущая ситуация

В 2015 году общий объем финансирования из государственного бюджета составляет 43,6 млрд.тг. (или 0,15% от ВВП), из них:

по грантовому финансированию – 16,8 млрд.тг.;
по программно-целевому финансированию – 12,5 млрд. тг..
по базовому финансированию – 4,9 млрд.тг.

По администраторам программ базовое финансирование распределено: МОН – 2 289 млн.тг.; МСХ – 960 млн.тг.; МИР – 996 млн.тг.; МЭ – 132 млн.тг.; МКС –35 млн.тг.; МЗСР – 344 млн.тг.; МВД – 9 млн.тг; МО – 54 млн.тг; МНЭ –100 млн.тг.

Программно-целевое финансирование: МОН – 12528 млн.тг.; МСХ – 4468 млн.тг.; МИР -2560 млн.тг.; МЭ- 648 млн.тг; МКС – 130 млн.тг.; МЗСР – 1072 млн.тг.; МВД – 46 млн.тг; МО – 118 млн.тг.; МНЭ – 274 млн.тг.; АДГСПК – 15 млн.тг.

По итогам заседания РБК от 29 августа 2015 года на реализацию научных проектов и научно-технических программ на 2016 год были предусмотрены средства на сумму 21,226 млрд.тг. (или 0, 076% от ВВП), из них

– по программно-целевому финансированию – 9553 млн. тенге

– по грантовому финансированию – 6 720 млн. тенге;

– по базовому финансированию – 4 953 млн.тг.