Когда Ашгабад стал миллионером?

9 августа, 2018

686

После изгнания из Белого дома и Breitbart News Стивен Бэннон, которого часто называют архитектором президентской кампании Дональда Трампа, поклялся переделать Европу. Его организация называется «Движение» и базируется в Брюсселе, а её цель – объединить крайне правых популистов Европы и разрушить Евросоюз в его нынешней форме.

Бэннон рассматривает этот проект как часть «войны» между популизмом и «партией Давоса», между белыми, христианскими, патриотичными «реальными людьми» (выражение его британского сторонника Найджела Фараджа) и космополитической глобальной элитой. В СМИ, по крайней мере, к Бэннону относятся серьёзно.

Задача изменить историю Европы может показаться непосильной для этого вечно взлохмаченного американского медиа-хвастуна, выдвигающего странные идеи по поводу циклических катаклизмов. Хотя Бэннон встречался с такими светилами крайне правых сил, как венгерский авторитарный лидер Виктор Орбан, заместитель премьер-министра Италии Маттео Сальвини и бывший министр иностранных дел Великобритании, шутовской Борис Джонсон (все они желают ему успеха), у него практически нет опыта в европейской политике. Он ошарашил симпатизирующую ему аудиторию в Праге, обрушившись на «несправедливую конкуренцию» со стороны иностранных государств, которые используют дешёвую рабочую силу. Значительная часть ВВП Чехии образуется за счёт экспорта и как раз по этой причине.

Однако главная проблема проекта Бэннона в том, что ультраправые лидеры-популисты представляют собой крайне разношёрстную группу. Сам Бэннон – католический реакционер с фантазиями (которые подпитываются его любовью к голливудским героям) о роли воина, выступающего против сил зла. Орбан – авторитарный правитель, пользующийся народным разочарованием в посткоммунизме и возлагающий вину на иммигрантов и ЕС, хотя венгерская экономика зависит от общего рынка и субсидий из Брюсселя.

Североевропейские демагоги, например, Герт Вилдерс, видят в исламе главную угрозу западной цивилизации, но защищают, например, права геев (потому что предполагается, что мусульмане их ненавидят). В Британии Джонсон выступает, да, за Джонсона, а его товарищи из лагеря сторонников Брексита интересуются исламской угрозой меньше, чем грандиозной версией английского национализма. Французский «Национальный фронт», переименованный сейчас в «Национальное объединение», является семейным предприятием Ле Пенов, которые всеми силами стараются избавиться от своих антисемитских, вишистских корней.

Как и в случае с европейским фашизмом в 1920-х и 1930-х годах, нелегко найти идеологическую последовательность во всех этих разнообразных политических течениях, а тем более в «Движении» Бэннона. Однако у них у всех есть одно общее – опора на враждебность, которая иногда направлена против мусульман, иногда – против любых иммигрантов, очень часто – против ЕС и всегда – против либеральной элиты, которую премьер-министр Великобритании Тереза Мэй назвала «гражданами ниоткуда».

В этой враждебности есть нечто от конспирологии – идея, что простой человек отдан на милость теневой сети кукловодов, которые правят миром. В дни, когда Сталин называл врагов народа «безродными космополитами» (подразумевались евреи), считалось, что штаб-квартира этой всемогущей глобальной сети находится в Нью-Йорке, а её филиалы – в Лондоне и Париже. В наши дни их помещают в Брюсселе.

Против иммигрантов, особенно из мусульманских стран, направлен главный удар популистской пропаганды. Бэннон был автором первого чернового варианта так называемого мусульманского запрета Трампа, воспретившего въезд в США иммигрантам из нескольких стран, где доминируют мусульмане. Орбан укрепил границы страны с целью защитить «христианскую цивилизацию». Сальвини хочет депортировать всех нелегальных мигрантов из Италии. В ходе возглавлявшейся Джонсоном агитационной кампании за Брексит британских избирателей предупреждали, что в страну вскоре могут хлынуть турецкие иммигранты, хотя Турция очень далека от вступления в ЕС.

Однако сколь бы отталкивающей ни была антииммигрантская риторика и политика, главной мишенью популистской ярости остаётся зловещая глобальная элита, которую олицетворяет Джордж Сорос и другие либералы. Их обвиняют в защите прав человека, в сострадании беженцам и в религиозной терпимости с целью продвижения собственных интересов. Именно они якобы заполонили христианские земли чужаками. Именно они наносят удар в спину западной цивилизации.

На самом деле Бэннон выражал восхищение Соросом, хотя он и видит в нём своего рода сатану. Бэннон хотел бы стать Соросом правых сил.

Может показаться немного ироничными то, что радикальные националисты, подобные Бэннону, стремятся объединиться в глобальное движение, как будто подражая своим врагам-интернационалистам. Но цель популистов состоит не в том, чтобы уничтожить элитизм; их цель – заменить старую элиту. Отсюда и столь часто встречающиеся слова жалости к себе, как будто Орбана, Сальвини, Вилдерса и всех остальных угнетает «партия Давоса».

Имея зачастую маргинальное происхождение, они чувствуют себя исключёнными, недостаточно признанными людьми, на которых даже смотрят сверху вниз. Как они считают, теперь пришёл их черёд править – и отомстить за все те обиды, которые, как они полагают, им нанесли, пока они шли наверх. Именно поэтому Дональд Трамп, неотёсанный девелопер недвижимости с огромным запасом обид, является их героем.

Трамп явно чувствует себя комфортней, разговаривая с диктаторами, чем с демократически избранными лидерами. Ему нравится идея правителя твёрдой руки, который ведёт дела с такими же, как он. Но от этого он не становится интернационалистом, равно как и сборище европейских крайне правых популистов не станет сплочённым международным движением. Это лишь удобный случай похвалить друг друга и попозировать перед камерами.

Смогут ли популисты сделать нечто большее, то есть коллективно развалить ЕС и перестроить западный мир, трудно сказать. Поскольку их интересы расходятся, соперничество может привести к их расколу. Например, если Трамп и Бэннон видят в Китае великого глобального врага, то Орбан с жадностью принимает любые китайские деньги, которые предлагаются. А английские националисты ведут свою страну в далеко не столь прекрасную изоляцию.

Подлинный «националистический интернационал» может возникнуть, только когда все подобные противоречия будут устранены. Однако где бы в итоге ни оказались глобальные правые, маловероятно, что «Движение» Бэннона будет тем транспортным средством, которое их туда доставит.

Иэн Бурума – редактор журнала The New York Review of Books, автор новой книги «Токийский роман: Мемуары».