Страна неумеренной алчности

Во время моего октябрьского визита в Пекин меня часто спрашивали, означала ли недавняя резкая критика Китая со стороны Вице-Президента США Майка Пенса объявление новой холодной войны. Я ответил, что Соединенные Штаты и Китай вступили в новую фазу своих отношений, но метафора «холодная война» вводит в заблуждение.

Во время Холодной войны США и Советский Союз направили друг на друга десятки тысяч ядерных орудий и практически не имели торговых или культурных связей. Для сравнения, у Китая более ограниченные ядерные силы, ежегодная китайско-американская торговля составляет полтриллиона долларов, а в США ежегодно обучается более 350 000 китайских студентов и посещают три миллиона туристов. Лучшим описанием сегодняшних двусторонних отношений является «кооперативное соперничество».

После окончания Второй мировой войны, Американо-Китайские отношения прошли три этапа, каждый из которых продолжался примерно два десятилетия. Враждебность ознаменовала 20 лет после Корейской войны, за этим последовало ограниченное сотрудничество в борьбе против Советского Союза на этапе, который последовал за знаменитым визитом Президента Ричарда Никсона 1972 года.

Окончание «холодной войны» положило начало третьему этапу экономического участия, США помогли глобальной экономической интеграции Китая, включая вступление во Всемирную торговую организацию в 2001 году. Однако в первое десятилетие после «холодной войны», администрация Президента Билла Клинтона подстраховала себя, одновременно укрепляя Американо-Японский альянс и улучшая отношения с Индией. Теперь, начиная с 2017 года, Стратегия национальной безопасности США фокусируется на соперничестве крупных держав, где Китай и Россия обозначены как основные противники Америки.

Хотя многие китайские аналитики обвиняют в этом четвертом этапе Президента США Дональда Трампа, Президент Китая Си Цзиньпин также несет за это ответственность. Отвергнув разумную политику Дэн Сяопина по поддержанию низкого международного авторитета; ограничив президентский срок; и провозгласив свою националистическую «Китайскую мечту», Си мог бы также надеть красную кепку с надписью «Сделать Китай снова великим». Традиционные взгляды на Китай внутри США уже начали идти на спад до президентских выборов 2016 года. Риторика Трампа и тарифы были просто бензином, вылитым на тлеющий огонь.

Либеральный международный порядок помог Китаю поддержать быстрый экономический рост и резко сократить бедность. Но Китай склонил торговую сферу в свою пользу, субсидируя государственные предприятия, занимаясь коммерческим шпионажем и требуя от иностранных фирм передачи своей интеллектуальной собственности национальным «партнерам». Хотя большинство экономистов утверждают, что Трамп совершает ошибку, фокусируясь на двустороннем торговом дефиците, многие поддерживают его жалобы на попытки Китая бросить вызов технологическому превосходству Америки.

Более того, растущая военная сила Китая добавляет аспект безопасности в двусторонние отношения. Несмотря на то, что этот четвертый этап отношений не является Холодной войной, благодаря высокой степени взаимозависимости, это гораздо больше, чем типичный торговый спор, как, например, недавнее столкновение Америки с Канадой из-за доступа к молочному рынку этой страны.

Некоторые аналитики считают, что этот четвертый этап знаменует начало конфликта, в котором установившийся гегемон идет на войну с приобретающим влияние соперником. В своих объяснениях о Пелопоннесской войне Фукидид отлично отметил, что это было вызвано страхом Спарты перед восходящими Афинами.

Эти аналитики считают, что рост Китая породит аналогичный страх в США и используют аналогию Первой мировой войны, когда растущая Германия подвела гегемонию Великобритании к краю пропасти. Однако причины Первой мировой войны были намного сложнее и включали растущую Российскую мощь, которая породила страх в Германии; рост национализма на Балканах и в других странах; и риски, преднамеренно принятые Империей Габсбургов, чтобы предотвратить свой упадок.

Что более важно, Германия к 1900 году уже превзошла Великобританию в промышленном производстве, тогда как ВВП Китая (измеряемый в долларах) в настоящее время составляет лишь три пятых от размера экономики США. У США больше времени и средств, чтобы справиться с ростом китайской мощи, чем у Великобритании с Германией. Китай сдерживается естественным балансом сил в Азии, в котором Япония (третья по величине экономика в мире) и Индия (которая превзойдет Китай в народонаселении) не хотят, чтобы он над ними доминировал.

Поддаться страху, описанному Фукидидом, было бы для США излишним сбывающимся пророчеством. К счастью, опросы показывают, что американская общественность еще не поддалась истерическому изображению Китая как врага, столь же сильного, каким был Советский Союз во время Холодной войны.

Ни Китай, ни США не представляют друг для друга экзистенциальной угрозы, как это делали Гитлеровская Германия или Сталинский Советский Союз. Китай не собирается вторгаться в США, и он не может выдворить Америку из Западной части Тихого океана, где большинство стран приветствует ее присутствие. Япония, являющаяся основной частью так называемой “первой цепью острова”, платит почти три четверти из расходов принимающей страны, чтобы сохранить базирующихся там 50 000 американских военнослужащих.

Мой недавний визит в Токио убедил меня, что альянс с США является сильным. Если администрация Трампа это поддерживает, перспективы того, что Китай может вытеснить США из западной части Тихого океана, а тем более доминировать над миром, невелики. В руках США лучшие стратегические карты, и они не должны поддаваться страхам Фукидида.
Однако есть еще одно измерение, которое делает этот четвертый этап «кооперативным соперничеством», а не Холодной войной. Китай и США сталкиваются с транснациональными вызовами, которые невозможно решить друг без друга. Изменение климата и повышение уровня моря подчиняются законам физики, а не политике. Поскольку границы становятся более размытыми для всего: от запрещенных наркотиков и инфекционных болезней до терроризма, крупнейшим экономикам придется сотрудничать, чтобы преодолеть эти угрозы.

Некоторые аспекты отношений будут включать игру с положительным результатом. Национальная безопасность США потребует силы с Китаем, а не только над Китаем. Ключевой вопрос заключается в том, способны ли США думать с точки зрения «кооперативного соперничества»? Можем ли мы делать два дела одновременно? В эпоху популистского национализма, политикам гораздо легче нагнетать страх перед новой холодной войной.

Джозеф С. Най, мл., профессор Гарварда и автор Is the American Century Over
Copyright: Project Syndicate, 2018. www.project-syndicate.org 

• 34
• 34