Становятся ли Россия и Китай партнерами в информационной сфере?

Александр Габуев, Леонид Ковачич, Московский центр Карнеги

Россия и Китай действуют параллельно — усиливают свое влияние и расширяют информационные операции против Запада, не создавая при этом единый фронт. В будущем нельзя исключать и более глубокого сотрудничества, но для него есть немало препятствий.

Китай все чаще прибегает к приемам, которые были впервые использованы именно Россией. Но это не означает, что Москва и Пекин напрямую сотрудничают в международном информационном пространстве. Скорее, китайская пропаганда освоила и творчески переработала российские инструменты. Сходство инструментов дополняется общностью взглядов, присущих двум авторитарным режимам, цель которых — критика западной демократии и концепции универсальных прав человека, а также укрепление собственной легитимности.

Пекин внимательно изучал недавний опыт России в области цифровой пропаганды, но опирается он в основном на приемы, которые использует внутри страны, а также на принципы западной цифровой дипломатии. То же можно сказать и о России — она сочетает внутреннюю практику подавления несогласия в Интернете с уроками американской «твиттерной дипломатии».

Как многие другие области китайско-российского сотрудничества, вопросы стратегической коммуникации и информационных операций отражают растущую асимметрию между двумя странами. Москва публично поддерживает Пекин намного чаще, чем Пекин Москву. Когда речь идет о России, Китай обычно высказывается осторожно и не спешит вставать на сторону Кремля.

Вряд ли можно говорить о том, что Пекин и Москва активно сотрудничают в информационных операциях, направленных против Запада, — таких свидетельств пока нет. Китайские и российские государственные средства пропаганды часто выступают в соцсетях на похожие темы, перепечатывают материалы друг друга и не слишком активно, но выражают друг другу поддержку. Официальных соглашений об информационном сотрудничестве между СМИ становится все больше, но соглашения эти в большой степени остаются чисто символическими и ориентированы главным образом на внутреннюю аудиторию. Недовольство России отсутствием взаимности со стороны Китая тем временем только растет.

КИТАЙСКАЯ ПРОПАГАНДА С РОССИЙСКИМ ЛИЦОМ?

По мере обострения конкуренции между великими державами роль информационной сферы в противостоянии Запада и его противников (прежде всего Китая и России) постоянно растет.

Во время пандемии COVID-19 тон китайских чиновников и журналистов на мировых социальных медиаплатформах стал заметно более агрессивным. Китайские публичные лица часто подвергали нападкам западных чиновников, ученых и журналистов, которые критиковали поведение Пекина в самом начале пандемии и ратовали за прозрачное международное расследование причин появления коронавируса. Их негативные выступления подхватывали и распространяли агрессивно настроенные китайские пользователи. Одновременно китайские медиа и официальные лица обвиняли США и их союзников в том, что они не могут справиться с пандемией, превозносили собственную эффективность в этом вопросе и готовность Пекина оказать помощь другим странам — в основном материалами медицинского назначения, но и другими способами тоже.

Все более самоуверенный тон китайского правительства, инструменты и тактика, которую оно использовало, напоминают российские информационные операции. Сообщения, которые распространяют российская и китайская пропаганда, часто сложно различить. СМИ, в особенности интернет-медиа, контролируемые Москвой и Пекином, откровенно повторяют друг за другом, обмениваются контентом и помогают продвигать его в мировых социальных сетях. Некоторые западные аналитики и представители правительств опасаются: не означает ли все это, что Китай и Россия укрепляют сотрудничество в цифровой сфере?

Число информационных операций, которые проводят Россия и Китай, растет. При этом у Москвы и Пекина много общих стратегических целей. Обе державы:

• рассматривают политику США и их союзников в качестве вызова своей национальной безопасности и своим национальным интересам;
• убеждены, что США ищут возможности продвинуть идею смены режима в России и Китае;
• стремятся покончить с тем, что они считают гегемонией США в международных делах;
• стремятся ослабить связи между США и их союзниками, в том числе с помощью операций информационного влияния;
• нацелены на ослабление Запада изнутри за счет использования объективно существующих внутри западных стран социальных и политических разногласий, которые стараются усиливать при помощи современных средств коммуникации;
• защищают политические режимы Москвы и Пекина от западной критики;
• продвигают идеи и тезисы, выгодные России и Китаю.

НЕ ТОЛЬКО РОССИЯ: ИСТОЧНИКИ ВДОХНОВЕНИЯ КИТАЯ

Если изучить российские и китайские информационные операции, можно заметить, что Москва и Пекин черпают вдохновение из двух источников. Первый — это методы подавления проявлений несогласия внутри страны и активного распространения проправительственной повестки. В последние годы для решения этих задач Москва и Пекин независимо друг от друга организовали и запустили в работу «фабрики троллей». Недавно эти «фабрики» были более или менее успешно переориентированы на информационные операции и операции влияния уже на мировой сцене. Второй источник вдохновения — стратегия публичной дипломатии, которая появилась в США во время президентства Барака Обамы. Глубинные интервью, проведенные в рамках данного исследования, показывают, что и Россия, и Китай тщательно изучали инструментарий американской цифровой дипломатии и стали применять его одновременно и независимо друг от друга.

Изначально задачей «фабрик троллей» в России было запугивание оппонентов власти и нейтрализация критики в адрес Владимира Путина в онлайне, сегодня «фабрики троллей» — и это подтверждено документально — участвуют в информационных операциях против иностранных объектов. «Агентство интернет-исследований» и подобные ему «фабрики троллей» уже почти десять лет атакуют российскую оппозицию и активно продвигают прокремлевскую повестку на социальных медиаплатформах.

Второй источник вдохновения и для России, и для Китая — «цифровая дипломатия» времен Обамы, в особенности поведение американских дипломатов в Твиттере и других соцсетях. Российские чиновники внимательно изучали методы, с помощью которых американские интересы и взгляды продвигались за пределами США через Твиттер, YouTube, Фейсбук и другие платформы, а также как американские посольства через социальные медиа взаимодействуют с обществом и массовой аудиторией за рубежом. В июле 2012 года на встрече с российскими старшими дипломатами Владимир Путин, только вернувшийся в Кремль после четырехлетнего премьерства, поручил Министерству иностранных дел разъяснять позицию России на различных платформах с помощью современных технологий. Присутствие в соцсетях МИДа, посольств и старших дипломатических сотрудников было после этого сильно увеличено. Группа чиновников высшего звена под руководством заместителя главы Администрации Президента РФ Дмитрия Пескова разработала ряд рекомендаций по усилению российского влияния за рубежом, в том числе и через активное использование социальных платформ дипломатическим корпусом и российскими государственными медиакомпаниями, ориентированными на международную аудиторию — такими, как RT и Sputnik.

В Китае использовать Твиттер и Фейсбук в публичной дипломатии начали несколько лет спустя, в 2019 году. По данным BBC, отдельные китайские дипломаты и посольства заводили аккаунты в Твиттере с 2010 года, но до 2019-го их можно было перечислить по пальцам. В 2019 году Министерство иностранных дел Китая создало 32 аккаунта, в том числе и аккаунт своего пресс-секретаря @MFA_China (с прямыми ссылками на страницы министерства в YouTube, Фейсбуке и Инстаграме). Решение столь существенно увеличить официальное представительство Китая в онлайне было принято на фоне растущей обеспокоенности Пекина — начиналась эра всесторонней конкуренции Китая и США.

Китайская координированная контратака против Вашингтона и его союзников на социальных медиаплатформах стала реакцией на «твиттерную дипломатию» тогдашнего американского президента Дональда Трампа и ведущих политиков его команды во время

Остается главный вопрос. Если анализ китайского подхода к стратегической коммуникации за последние два года не дает сделать вывод об активном сотрудничестве с Россией, существует ли вероятность, что Пекин и Москва будут когда-нибудь работать вместе в глобальном цифровом пространстве?

ПАРТНЕРСТВО С ОГРАНИЧЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ

Диалог между российскими и китайскими официальными лицами о сотрудничестве в информационной сфере продолжается уже несколько лет. И хотя подробности этих переговоров редко становятся достоянием общественности, российские чиновники периодически сообщают о них.

С 2014 года российские и китайские государственные СМИ подписали несколько соглашений. Самые заметные и значительные игроки на этом поле — российское информационное агентство «Россия сегодня» и китайская медиакорпорация China Media Group (CMG). В 2018 году «Россия сегодня» и CMG заключили договор о сотрудничестве, цель которого — совместные информационные проекты и обмен контентом. Что еще важнее — эти соглашения затрагивают в основном внутреннее информационное поле России и Китая и не предполагают совместных проектов, ориентированных на международную аудиторию.

Наконец, начиная с 2015 года Россия и Китай проводили ежегодные медиафорумы, которые организовывали Отдел пропаганды ЦК КПК и Администрация Президента РФ.

Если официальные платформы китайско-российского медиапартнерства концентрируются скорее на форме, чем на содержании, а соглашения между государственными СМИ затрагивают только аудитории России и Китая, почему же тогда новости, которые подаются наружу компаниями, вроде RT и CGTN, так похожи между собой? Это обусловлено несколькими факторами. Первый — большая часть материалов, рассказывающих о Западе в негативном ключе, производятся российскими и китайскими государственными СМИ для аудитории своих стран. Это часть традиционной стратегии, цель которой — показать, что главные противники Москвы и Пекина погрязли в собственных проблемах, в то время как авторитарные режимы Путина и Си Цзиньпина обеспечивают своим странам стабильность. Кроме того, в двух главных государственных медиакорпорациях России и Китая («Россия сегодня» и CMG) контент для домашней аудитории и зарубежных рынков производят объединенные команды. Одни и те же руководители определяют редакционную политику и на внутреннем, и на международном направлении. Статьи, акцентирующие внимание на проблемах и противоречиях Запада, а также на успехах России и Китая, просто по-разному оформляются для внутренней и зарубежной аудитории, но отбираются они одними и теми же людьми по одним и тем же критериям.

ПРЕПЯТСТВИЯ ДЛЯ БОЛЕЕ ТЕСНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА

Есть и другие примеры сходства и пересечения рассчитанных на зарубежную аудиторию российской и китайской повесток, которые продвигаются чиновниками, государственными СМИ и пользователями сети (как часто выясняется, работниками «фабрики троллей», управляемой из правительства напрямую или через посредников). Но будет ошибкой слишком упрощать ситуацию и представлять ее как результат скоординированных действий пропагандистских машин Москвы и Пекина.

Первый сдерживающий фактор — это уровень доверия между службами безопасности и разведки обеих сторон. С 2020 года в службах безопасности начало расти беспокойство из-за активной деятельности китайской разведки по сбору информации на территории России, и пекинские коллеги получают сигналы недовольства из Москвы.

У России и Китая практически нет удачного опыта совместной работы в области государственной пропаганды. Пока что государственные СМИ не разработали механизмов, которые позволят согласовано выпускать материалы достойного качества для дистрибуции в России или Китае. В интервью, проведенных для данного исследования, российские журналисты, работающие в таких китайских компаниях, как Синьхуа и CGTN, рассказывали, что одна из главных проблем — принципиально разная внутренняя культура. Китайские руководители не обращаются к их опыту, даже когда речь идет о подготовке китайских материалов для российской аудитории. Отсутствие единства взглядов в вопросах контроля и старшинства, вероятнее всего, окажется серьезной проблемой в китайско-российской команде по проведению информационных операций, если такая будет когда-нибудь собрана.

Как и во многих других аспектах китайско-российских отношений, все заметнее становится, что страны поддерживают друг друга в мировой информационной сфере несимметрично. С 2019 года российские официальные лица регулярно высказывались в поддержку Китая во время его конфронтации с Соединенными Штатами. Так, российский президент Владимир Путин в 2019 году заявил, что санкции США против Huawei вызваны желанием убрать сильного конкурента, это экономическая война. Министр иностранных дел Сергей Лавров на Конференции по безопасности в Мюнхене в 2020 году публично поддержал план Китая по борьбе с пандемией, а МИД России больше 50 раз критиковал призывы Запада провести независимое расследование начала эпидемиологического кризиса в Ухани.

Официальные представители Китая, однако, не спешат демонстрировать взаимность. Очень редко Пекин открыто и уверено поддерживает Кремль, если у него нет прямого интереса. Чаще всего Китай занимает нейтральную позицию.

По сути, решения, которые принимают лидеры России и Китая, определяются самосознанием великих держав. Поэтому они, прежде всего, заинтересованы в сохранении стратегической самостоятельности, даже когда дело касается противостояния США и их союзникам.

Полная версия.

• 26
• 34