Причина фиаско Запада в Афганистане

9 сентября, 2021

Вывод войск США из Афганистана приковал мировое внимание. Хаос, страдания и общее уныние среди тех, кого Америка со своими союзниками бросила в этой стране, вызывают массу критики. Кажется совершенно немыслимым, чтобы 20 лет войны, десятков тысяч жизней и $2 трлн оказалось недостаточно, чтобы построить новый Афганистан.

В связи с этим фиаско Запада звучит множество обвинений и имён потенциальных виновников. Но при этом никто не хочет говорить о наиболее фундаментальной проблеме – отсутствие общей афганской национальной идентичности и нежелании возглавляемой США коалиции создавать такую идентичность.

Все функционирующие государства имеют ту или иную степень общей национальной идентичности. Чаще всего её определяют религиозные, лингвистические и этнические характеристики, которые иногда создаются специально с целью строительства государства. Например, в XIX веке Пруссия создавала германскую этническую идентичность и продвигала её, расширяя свою территорию. Новый немецкий язык был связан со старым верхненемецким языком, но в реальности не существовал до тех пор, пока Пруссия не стала пытаться построить новую германскую нацию. Строительство государства во Франции и Италии в XVIII и XIX веках, соответственно, происходило по схожей схеме.

Национальная идентичность развивается органично, но обычно её также подкрепляют активные меры правительства, сосредоточенные главным образом на базовом государственном образовании. Причина этого в том, что школы способны влиять на молодых, восприимчивых людей, обучая их на общем языке, преподавая им общую историю, поощряя общую культуру.

Руководители США в XVIII и XIX веках считали, что государственные школы могли бы помочь справиться с задачей интеграции иммигрантов со всего мира, так чтобы они почувствовали себя американцами. Например, президент Джордж Вашингтон и реформатор системы образования Хорас Манн утверждали, что школы абсолютно необходимы для формирования общих гражданских ценностей и единства.

Однако создание национальной идентичности – это длительный процесс. Нужно время, чтобы построить государственные школы; нужно время, чтобы разработать учебные программы; нужно время, чтобы подготовить учителей. А затем нужное ещё много лет, чтобы обучить детей; и пройдёт ещё много лет, прежде чем они займут лидирующие позиции в обществе. США потребовались поколения, чтобы достигнуть достаточного единства для урегулирования внутренних политических разногласий без вооружённых конфликтов. И даже после этого преподавание исключительно на английском стало стандартом в начальных школах США лишь в 1930-е годы.

Ни одна страна в новейшей истории не нуждается в общей идентичности больше, чем Афганистан, где имеется 14 официально признанных этнических групп населения (проживающих в четырёх географически разделённых регионах) и ещё от 49 до 59 различных народностей с собственным языком. Страна раскалывалась гражданскими войнами на протяжении десятилетий, если не столетий, когда в 2001 году возглавляемая США коалиция вторглась в неё. Подобное историческое наследие ещё больше затрудняло налаживание доверия и сотрудничества.

К моменту вывода войск Запада из страны её общая идентичность так и не появилась. Бесконечная гражданская война и последние события в Афганистане показывают, что вызванный этническими и лингвистическими причинами политический раскол сегодня так же глубок, как и 20 лет назад, когда началась американская оккупация.

Америка инвестировала огромное количество денег и усилий в повышение общего уровня образования, но у афганских школ так и не появилась общая учебная программа. Хотя в стране имеются два официальных языка (дари и пушту), а СМИ выходят и вещают на обоих языках, многие афганцы до сих пор говорят лишь на одном из них, или даже ни на одном.

Вместо того чтобы развивать общую национальную идентичность, США и их западные союзники уклонялись от любых действий или высказываний, из-за которых их могли бы обвинить в культурной нечувствительности. Эти опасения западных стран не были полностью безосновательными, учитывая ту ужасающую политику культурной ассимиляции и уничтожения, которую они исторически проводили у себя внутри и за рубежом.

Но национальная идентичность необязательно должна быть дискриминационной или выстраиваемой принудительно. Как показывает пример европейских стран, например, Швейцарии, формирование общей национальной идентичности с множеством языков возможно. Главное – обучать всех детей нескольким языкам, чтобы язык не превращался в раскалывающий фактор. А общая история страны может включать все народы, которые там жили.

Кроме того, образовательные стимулы могут быть мягкими. Нет необходимости повторять жуткие ошибки прошлого, заставляя детей из этнических меньшинств учиться в школах-интернатах, как это делали США, Канада и Австралия в XIX и начале ХХ веков. Имеется большой корпус данных, показывающих, что денежные и аналогичные стимулы могут значительно улучшить посещаемость школ в развивающихся странах.

Трудность этой политики отчасти связана с тем количеством времени, которое она требует. Прежде всего, государствам нужно иметь достаточно учителей, способных вести обучение на основании общей учебной программы, причём на множестве общих языков. В США даже в 1920-х годах многие школы вели обучение на родных языках иммигрантов, потому что это были языки, на которых говорили учителя.

Кроме того, когда первое поколение обучает второе, национально более единое поколение, которое затем, достигнув взрослого возраста, начинает участвовать в политической и экономической жизни страны, эффект национальной идентичности можно будет увидеть не раньше, чем через 40 лет (или около того). А США и их союзники никогда не собирались находиться в Афганистане так долго.

Двадцать лет – это слишком долго для войны, но слишком мало для создания стабильной национальной идентичности. И поэтому неудивительно, что Запад не оправдал надежд афганского народа, поскольку он совершенно не собирался всерьёз создавать национальное единство в стране. В какой бы момент ни произошёл вывод войск, после него афганцы оставались бы столь же фрагментированными, как и раньше, и перед тем же самым мрачным выбором – между репрессивным правительством и гражданской войной.

Нэнси Цянь – профессор Школы менеджмента им. Келлогга при Северо-Западном университете, директор-основатель Китайской экономической лаборатории и Китайской лаборатории Северо-Западного университета.

Copyright: Project Syndicate, 2021. www.project-syndicate.org