Ерлан Оспанов, «Верный капитал»: Теперь у нас чиновнику легче сказать незаконное нет, чем законное да.

Казахстанский бизнес встает с колен или это временный успех? У нас в гостях глава одной из самых динамично развивающихся казахстанских инвестиционных компаний «Верный Капитал» Ерлан Оспанов. Это они вовремя и очень удачно продали АТФ банк и вернулись к жизни одно из уникальных месторождений золота – Васильковку, о которую «сломали зубы» многие крупные международные компании.
 

— Почему вы остаетесь верны инвестиционным проектам, несмотря на непопулярность? По каким критериям вы их отбираете?

— Начнем с того, что когда-то давно я решил, что мне нравятся именно инвестиционные проекты. И постепенно от одной работы к другой я все больше приближался вот именно к этой философии управления проектами. Инвестиционный бизнес сам по себе основан на проектной работе, когда ты начинаешь определенное мероприятие – в данном случае инвестиции, а потом его завершаешь. Как мы отбираем проекты? Здесь нужно сказать, что это чистом виде философия прямых инвестиций. Во-первых, это определенный срок, для нас это от 3 до 7 лет, второе — мы должны понимать, как мы будем выходить из этой инвестиции, третье – мы закладываем определенные параметры по доходности. Наверное, это должно быть не ниже чем увеличение капитала в два раза течение пяти лет. Размер инвестиций имеет значение. Мы не можем работать с очень маленькими инвестициями, поскольку время, которые мы затрачиваем на работу, на анализ и проведение сделок одинаков как для миллионной сделки, так и для стомиллионной. Вдаваясь вглубь, мы анализируем, насколько инвестиция рискованна, управляема, можем ли мы создать добавленную стоимость этого проекта? Вот таковы основные критерии, по которым мы выбираем.

— То есть основная задача – создать добавочную стоимость — то чего так сильно не хватает нашей экономике и нашим предприятиям?

— Да, как правило, мы покупаем активы, которые недооценены по тем или иным причинам или находятся в стрессовом состоянии. После покупки мы начинаем работать с такими компаниями. В первую очередь, улучшаем менеджмент, финансовые показатели, через увеличение продаж, через расширение доли рынка, через активную работу с структурой затрат. Вот это те стандартные инструменты, которые мы используем при создании добавочной стоимости наших компаний.

— Скажите, пожалуйста, может ли инвестиционный капитал стать некой альтернативой, создать конкуренцию банковскому бизнесу? Поскольку сейчас на банковском рынке высокая стоимость денег, плохой портфель со всеми вытекающими отсюда последствиями, можно ли предположить, что инвестиционные компании могут стать некой альтернативой для крупного и среднего бизнеса?

— Я бы не говорил о конкуренции. У банков свой сектор, у инвестиционных компаний своя ниша. Деньги дорогие потому, что высока стоимость заимствования для самих банков. И этому есть объективные причины: начиная от странового риска и заканчивая рисками каждого конкретного банка. Инвестиционные фонды, будь то венчурные фонды или фонды прямых инвестиций, занимают свою нишу – они инвестируют компании, которые бы банки не стали бы кредитовать. Банки должны четко соблюдать свои стандарты и принципы, кредитовать только стабильные компании, имеющие стабильный доход под твердые залоги. Это основа банковского бизнеса и если делать наоборот, то появится угроза всему банковскому сектору. Так вот для того, чтобы инвестировать в компании на той стадии, когда банки еще не готовы давать деньги, существуют фонды – венчурные или прямых инвестиций. Правда, каждый из них работает на какой-то определенной стадии развития компании. Самые ранние стадии – это венчурные фонды, начиная от посевных инвестиций, когда деньги даются только на идею – 10-20-30 тысяч долларов и предприниматель доказывает, насколько данная бизнес-идея имеет право на жизнь. К сожалению, большинство из них не могут доказать это. Но если компания проходит первую стадию инвестирования от бизнес-идеи до ее воплощения, когда она приносит стабильный доход, тогда уже приходит очередь инвестировать private equity. И доходность сильно отличается. Если венчурные капиталисты зарабатывают сотни и тысячи годовых, то private equity – 15-25% годовых.

— Насколько мне известно, подобной сделку, если не по структуре, то по характеру можно назвать продажу АТФ Банка Юникредиту. Это была блестящая сделка по времени и по сумме. И, насколько мне известно, итальянцы уволили тех топ-менеджеров, которые были к ней причастны. Есть миф, что казахи продали плохой банк бедным итальянцам. Какова Ваша профессиональная оценка?

— Сделка была великолепная. Ее проводил мой партнер Тимур Исатаев. Сделка была реально уникальная. Но нужно смотреть на подобные сделки на момент заключения. Конечно, постфактум, когда мы видим тренды, говорить, что- кто-то кого-то обманул легко. Но это было бы неправильно. Сделка была выгодна обеим сторонам. Ведь никто никого не заставлял под дулом пистолета платить эти деньги. Другое дело, что кому-то не удалось поддержать эту стоимость и ее улучшить. Это другой вопрос. Большой вопрос, в какие руки передали эти активы и как они ими управляли. Скорее всего, проблема здесь заключается…

— Говорят, вы пытались вернуть АТФ?

— Было предложение со стороны прошлых владельцев приобрести обратно, но мы не договорились.

— Как Вы считаете, это был все- таки актив хороший актив?

— Когда мы продавали, это был великолепный актив.

— Вторая подобная сделка, может быть более сложная, поскольку связана с горнодобывающим сектором и с присутствием государства – это Васильковка. Вы не могли бы рассказать о параметрах этой сделки? Как вы дальше собираетесь развивать этот проект?

— Вы знаете, Васильсковское месторождение очень сложное само по себе. И по морфологии рудного тела, и залегает глубоко, руда очень сложная и для переработки этой руды пришлось разрабатывать уникальную технологию и производить уникальное оборудование, на котором в итоге это золото сейчас производится. Не скажу, что этот проект очень легкий, и что нам легко дался этот успех. Примером может служить то, что многие международные крупные компании, образно говоря, поломали себе зубы на этом проекте по тем или иным причинам. Кто-то не готов был инвестировать такие большие деньги, кто-то не смог отработать технологии, кто-то подходил к этому непрофессионально. Если посмотреть историю самого месторождения, то до того, как мы его приобрели, владельцев было очень много. И никто с этой задачей не справился. Но я думаю, что нам удалось это сделать потому, что мы предприняли все, что можно и сделали все правильно, без ошибок. И здесь большую помощь нам оказал наш партнер Гленкор. Мы отработали технологию, привлекли достаточно большое финансирование — больше 700 млн. долларов на строительство новой фабрики, всего производственного комплекса. Сейчас компания работает практически на своей проектной мощности. Сама Васильковка производит чуть больше 9 тонн чистого золота. В прошлом году мы продали нашу долю в Казцинке компании «Алтын Тау», которой принадлежит Васильковское месторождение.

— Можно ли говорить о том, что пришло время казахстанского бизнес? Несмотря на застарелый скепсис чиновников и общества нашим менеджерам удаются проекты мирового масштаба…

— У нас замечательные бизнесмены и менеджеры. Другое дело, что история бизнеса очень маленькая – всего 20 лет. Но то, что мы сейчас имеем — уже очень хороший результат. Другое дело, что нужно продолжать учиться. Запад имеет историю бизнеса гораздо большую, и опыта экспертизы у них тоже наработано больше. Нужно перенимать опыт, потому что они тоже не стоят на месте, развиваются…

— Я очень часто несколько лет назад слышала от чиновников вот такую фразу: «ну вот видишь, нам все-таки удалось замочить банкиров»… Причем, это говорили люди интеллигентные, получившие западное образование… Как вы думаете, в чем истоки такого отношения к бизнесу со стороны государства?

— Безусловно, такое потребительское отношение к бизнесу — это однозначно плохо. Корни такого отношения в советском прошлом, когда чуть ли не полстраны сидело в лагерях и тюрьмах, когда с тех времен мы вольно или невольно используем термины из уголовного жаргона. Наша задача сломать такое отношение к бизнесу. Потому что можно сказать — воруют, а можно сказать — создают благо, услуги, сервис, создают стоимость, ценность. Наше молодое поколение сейчас учится за пределами Казахстана. Нам нужно брать самое лучшее у развитых экономик и приносить нас сюда и искоренять наследие старого советского прошлого.

— Сейчас общество захлестнула борьба с коррупцией. Очень много чиновников оказываются с тюрьмах. Можно ли так бороться с коррупцией? Нужно ли вообще с ней бороться. Коль уж вы живете в Астане, то, видимо, так или иначе общаетесь с нашими чиновниками. Я вижу, что воля очень многих мыслящих прогрессивно людей скована страхом. Потому что их всегда можно упрекнуть в лоббировании чьих-то интересов, каких-то проектов. Поэтому они либо предпочитают вообще ничего не делать, либо делать ровно столько, чтобы их не трогали. Либо другая категория чиновников подняла плату за риск…

— Во-первых, я считаю, что с коррупцией бороться запретительными мерами просто бесполезно. В первую очередь нужно создавать условия, при которых коррупция будет невозможна. Безусловно, наказания за коррупцию должны быть. И здесь нужно начинать с политической воли. Что касается, чиновников, то, к сожалению вы правы: чиновнику легче сказать незаконное нет, чем законное да. То есть настолько перегнули планку в наказании за коррупцию, что чиновники уже просто бояться что-нибудь делать. Они просто ничего не делают. И поскольку у нас очень много чего завязано на чиновниках – разрешениях, лицензиях, то это огромное препятствие для развития малого и среднего бизнеса, и экономики в целом.

— Сейчас подписан закон о национальной палате Атамекен. Ожидается, что она наконец-то решит многие проблемы бизнесменов. Вы верите в это?

— Всегда хочется верить в лучшее безусловно, но, как бы эта Национальная палата не превратилась в тех же чиновников…

— Как государство могло бы стимулировать наших инвесторов вкладывать деньги в собственную экономику?

— Вы знаете, совокупность всех этих мотиваций это и есть инвестиционный климат. По сути это то, что государство должно делать. В первую очередь, действия правительства и государства должны быть очень последовательны и предсказуемы. Бизнес, инвесторы очень боятся, когда откуда-то вдруг появляется то, чего мы не ожидали. Правила игры, которые задекларированы, должны соблюдаться государством. Когда мы говорим, что у нас низкие ставки налогов, они на самом деле привлекательны. Когда мы говорим, что подоходный налог 10%, корпоративный 20 и еще бы неплохо отменить НДС, как это сделали США, то с одной стороны, это все есть. Но как это осуществляется на практике– вот тут большая проблема. В какой стране мира корпоративный налог платится авансом? Как можно платить налог, когда ты еще ничего не заработал? Импортеры платят НДС при импорте товаров, когда еще ничего не продали. Ну и так далее. Как за несколько тенге по ошибке налогового администратора можно заблокировать счета огромного предприятия, парализовав его работу? О каком инвестиционном климате и мотивациях можно говорить?

Далее – обязанность государства создавать инфраструктуру. Это в первую очередь. Посмотрите на нашего соседа – там, где проводится электричество, строятся дороги — развивается бизнес. Инфраструктура — это самое важное. Именно она создает бизнес-активность, которая в свою очередь загружает эту инфраструктуру и создает условия для расширения инфраструктуры. В итоге развивается вся экономика.

— Все направления, о которых Вы говорите, связаны с государственно-частным партнерством. И коль мы уж заговорили о власти, то многие понимают, что присутствие государства в экономике становится, мягко говоря, не сбалансированным. Как вы думаете, государство сейчас способно выйти из экономики? В каких проектах и отраслях?

— Я считаю, что государство плохой управляющий. Роль государства — создавать условия и поддерживать их. Да, во время кризиса государство помогло, но по прошествии времени, когда эта ситуация разрешается, государство должно уступить место частным управляющим. В каких отраслях государство должно присутствовать? Безусловно, это инфраструктура. Это самое капиталоемкое, самое долгоокупаемое…

— На фоне больших сделок у вас появились небольшие сделки. Бургер-Кинг – не совсем типичный проект для Вашей компании…

— Мы решили попробовать себя в этом сегменте. У нас есть подразделение, которое как раз занимается инвестициями в малый и средний бизнес. Это их история и они управляют этим проектом. В общем-то достаточно интересная инвестиция для нас… Мы получаем опыт.

— Почему компания называется «Верный капитал»?

— Название пришло спонтанно, интуитивно… Ну во-первых, «Верный» — это старое название Алматы. Но это еще и – правильный, корректный, преданный…

— Какова стратегия вашей компании, ее миссия?

— Наша стратегия — увеличивать тот капитал, который находится в управлении. Наша миссия приносить стоимость в экономику, объединять капиталы, привлекать профессионалов и в итоге развивать экономику. Мы нашими деньгами поддерживаем те бизнесы, которые нуждаются в этом, в нашем опыте, деньгах, идеях. Очень важно приносить для нашей страны опережающие прорывные технологии…

• 86
• 92