Минэкологии внедрит общественный контроль за средствами, выделяемыми на водную отрасль

29 апреля, 2020

1225

НЬЮ-ЙОРК – «Мы на войне», – заявляет президент Франции Эммануэль Макрон. Президент США Дональд Трамп обещает «завершить нашу историческую битву с невидимым врагом». А генеральный хирург США Джером Адамс предупреждает, что мы должны быть готовы к нашему новому «Пёрл-Харбору».

Так говорят не только они. Многие политические лидеры надеются, что шум риторики войны заглушит публичное обсуждение их провалов в подготовке к пандемии Covid-19. Но, как мы знаем из опыта реальных войн, пропаганда обычно приводит к росту числа жертв.

В Великобритании премьер-министр Борис Джонсон (подражая Трампу, он сначала не придавал значения этой угрозе, но затем ему пришлось вести свой личный бой с Covid-19 в больничной реанимации) в который раз хочет, чтобы его сравнивали с Уинстоном Черчиллем. И даже более сдержанный лидер Германии, канцлер Ангела Меркель, назвала пандемию величайшим вызовом, с которым пришлось столкнуться её стране со времён Второй мировой войны.

Тем временем в России больницы готовятся так, будто началась «мировая война», а президента Владимира Путина теперь называют не иначе, как «верховным главнокомандующим». В Китае председатель Си Цзиньпин фактически объявил о победе над вирусом, а государственные СМИ восхваляют его за руководство «народной войной» с Covid-19.

Не только лидеры используют подобную риторику. С каждого подиума и в каждом выпуске новостей повторяются эхом схожие метафоры. Медработники – это воины и герои, ведущие бой с «невидимым врагом» на «передовой». Другие важные категории работников, например, продавцы в продуктовых магазинах и курьеры служб доставки, теперь прославляются как герои, хотя и «невоспетые» до сих пор.

Но когда работников называют героями, они могут превратиться в мучеников. И действительно, многих медработников попросили отправиться «в бой» без элементарных средств защиты – костюмов и масок.

Аналогичные риски можно наблюдать и на глобальном уровне. Да, метафора войны, наверное, помогает выразить всю тяжесть ситуации и (судя по всему, на это надеются такие лидеры, как Макрон и Меркель) помочь активизировать международное сотрудничество. Но одновременно она может переключить внимание с задачи спасения жизней на задачу победы над противниками.

Примером здесь является Трамп. Провозгласив себя «президентом военного времени», он уклоняется от ответственности за запоздалые и неумелые действия его администрации, препирается с Китаем и даже приостановил американское финансирование Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), обвинив её в «распространении китайской ‘дезинформации’ о вирусе». Трамп готовится к ноябрьским выборам, и центральным элементом его кампании за переизбрание стало именно соперничество с Китаем, а не борьба с Covid-19.

Тем временем Си Цзиньпин, провозгласив победу внутри страны и передавая в дар необходимые материалы странам, который всё ещё «на войне», пытается улучшить репутацию Китая и нарастить его мягкую силу, хотя именно неумелые действия китайских властей на начальном этапе эпидемии позволили вирусу распространиться по всему миру. В России, когда ситуация там выглядела менее тяжёлой, чем в Западной Европе и США, Путин хвастался этим фактом и отправил девять военных самолётов с медицинскими материалами в Италию и один – в США.

Путин также восхвалял «последовательные и эффективные действия» Китая по сдерживанию эпидемии. В его глазах борьба с Covid-19 стала ещё одним проявлением идеологической конкуренции между авторитарным Китаем и демократическим Западом.

Китайская победа отвечает интересам Путина, хотя бы потому, что буквально накануне пандемии российский парламент внезапно (хотя и нельзя сказать, что неожиданно) одобрил закон, позволяющий Путину обойти установленное в Конституции ограничение президентских сроков и остаться у власти до 2036 года, а не 2024-го. Совершенно предсказуемо, конституционный суд России одобрил предлагавшиеся поправки. Но началась эпидемия, и референдум, назначенный на 22 апреля, был отложен. Более того, впервые с 1941 года, когда нацистские войска стояли под Москвой, в городе закрыты общественные пространства, а передвижение людей строго контролируется.

Этот кризис может позволить Путину вообще отменить референдум, при этом поправки в Конституцию останутся в силе. Но во избежание недовольства ему нужно доказать наличие лидерских качеств. И для этого ему абсолютно необходимы образы войны.

У россиян очень сильны воспоминания о Второй мировой. Освобождение Красной Армией значительной части Европы является поводом для национальной гордости, а тот факт, что Россия потеряла в ходе Великой Отечественной войны 20 миллионов человек (больше, чем какая-либо другая страна), делает эту победу почти священной. Каждый май, начиная с 1945 года, на Красной площади проводят большой военный парад в честь этой победы.

Но в этом году Красная площадь будет пуста. Вместо демонстрации оружия и танков, которых у него становится всё больше, Путин будет пытаться отвлечь общественное внимание от недостатка больниц и медицинский лабораторий в России. Неудобная правда заключается в том, что спустя 75 лет после советской победы над нацизмом путинская Россия может проиграть войну с вирусом.

Сегодня в России около 87 тысяч подтверждённых случаев заражения Covid-19 и менее тысячи умерших. Это намного меньше, чем во Франции, Германии, Великобритании и США, но цифры быстро растут, что может объясняться серьёзным занижением официальной инфекционной статистики. Кремль часто скрывает правду, чтобы сохранить лицо. Одним из трагических примеров является атомная катастрофа в Чернобыле в 1986 году (советские власти скрывали информацию о ней в течение нескольких недель).

Более того, именно о Чернобыле, ознаменовавшим начало конца СССР, сейчас, скорее всего, вспоминает Путин, поскольку изначально он занижал угрозу пандемии и перекладывал ответственность на региональные власти. Теперь же он регулярно появляется на публике, обсуждая этот кризис, и всеми силами старается выглядеть полностью информированным лидером, у которого всё под контролем.

Российские официальные лица выступают за антипандемическое сотрудничество в «стиле Второй мировой». 25 апреля Путин и Трамп подписали совместное заявление о 75-й годовщине встречи советских и американских войск на реке Эльбе, которая символизировала неизбежный разгром нацистского режима. Но сегодня реальная цель Путина не только в том, чтобы разгромить «врага». Кремль хочет представить Россию в качестве спасителя мира, который оказывает помощь, проводит эффективное тестирование, а самое главное – разрабатывает вакцину.

Именно этот имидж старается проецировать Путин. Он заявляет, что разработка вакцины ведётся «на полной скорости». Согласно этой логике, если Россия добьётся успеха, никакой публичный референдум о президентстве Путина не понадобится, а его международная репутация будет гарантирована. Но пока что разрыв между путинской уверенностью в том, что Россия выигрывает у Запада в «войне коронавирусной», и ростом количества случаев заражения Covid-19 и умерших, лишь подчёркивает, насколько он оторван от рядовых россиян. В интернете даже появился популярный мем: коронованный президент с подписью – «коронавирус».

Вирус Covid-19 – это колоссальная угроза, которая требует экстраординарных действий. Но речь идёт не о нацистской Германии, а «победа» над другой страной – это не то же самое, что остановить пандемию. Нам следует опасаться лидеров, которые считают иначе.

Нина Хрущёва – профессор международных отношений в университете The New School, автор новой книги (совместно с Джеффри Тайлером) «По стопам Путина: В поисках души империи через одиннадцать часовых поясов России».

Copyright: Project Syndicate, 2020.
www.project-syndicate.org
Статья переведена на русский язык с оригинала на английском.