«Государство – это я!»

2 октября, 2008

Досым Сатпаев

Продолжающийся процесс снижения темпов мирового экономического роста, а также кризис ликвидности приводит к появлению различных прогнозов. Одни заявляют, что последствия текущей мировой экономической стагнации могут быть гораздо серьезнее, чем после азиатского кризиса 1997-98 годов. Другие, как, например, рейтинговое агентство «Fitch Ratings» утверждает, что темпы роста глобальной экономики в текущем году станут самыми низкими за последнее пятилетие. При этом мировая экономика будет переживать тяжелое время в ближайшие 18 месяцев. Глава ФРС США Бен Бернанке все-таки признал наличие угрозы рецессии для американской экономики. В свою очередь, Джордж Сорос, заявил о том, что статус США, как экономической сверхдержавы, больше не гарантирован, а текущий финансовый кризис является самым худшим со времен Великой депрессии, отметив, что рынки будут падать и дальше в этом году после краткосрочного подъема
Параллельно с этим, мировой финансовый кризис наносит все новые удары по «динозаврам» с Уолл-стрит. Как сообщил Wall Street Journal, коллапс «Lehman Brothers» вместе с реструктуризацией «American International Group» (AIG), а также новость о том, что «Bank of America» покупает «Merrill Lynch», могут стать причиной падения рынка акций США. Конечно, кое-кто считает, что это не более чем эволюция «победителей» и «проигравших». Оптимисты видят в этом лишь экономическую цикличность взлетов и падений. И американская финансовая система выкарабкается, как это уже было не раз. Другой вопрос: какой ценой?
С точки зрения синергетики, есть как 12-летние, так и 25-летние циклы развития различных систем, в том числе экономических. Но, рано или поздно, все они попадают в точку бифуркации, как на пике роста, так и на самом дне «падения». В обоих случаях, количественный рост может привести к новому качественному изменению. Это касается и кризисных явлений, которые нередко корректируют развитие системы. Период такой коррекции зависит от глубины кризиса. Сейчас он действительно серьезный, так как речь идет о возможной смене существующих экономических моделей, в том числе в развитых странах. Это значит, что период восстановления может затянуться на несколько лет.
В конечном счете, если все эти прогнозы сбудутся, то в экономических системах многих стран произойдут определенные изменения. Их суть вполне конкретно выразил глава МВФ Д.Стросс-Кан, который считает, что в нынешних условиях необходимость вмешательства правительств на рынке ценных бумаг, в жилищном или в банковском секторе, — станет «третьей линией защиты», которая поддержит денежно-кредитную и фискальную политику.
Именно это сейчас и происходит в Казахстане, где государство взяло на себя роль «подушки безопасности» для казахстанской экономики. Из уст чиновников все чаще сыплется военно-экономический слэнг: «аудит с пристрастием!», «ограничение экспорта», «борьба с инфляцией», «усиление государственного контроля», «ограничение внешних заимствований» и т.д. Меняется государственная политика, как по отношению к реальному сектору, так и к финансовым структурам. Идет процесс огосударствления экономики посредством ужесточения законодательства или через выкуп акций. Это видно в энергетической сфере, наблюдается в горнорудной промышленности, уже произошло на информационном пространстве и может начаться в финансовом секторе, где идет тайная позиционная война между банками второго уровня и государственными регуляторами.
Все это вытекает из двух тенденций. Первая связана с правительственной политикой минимизации последствий мировой экономической нестабильности. Вторая, с изменением инвестиционных правил игры. По сути, две эти тенденции взаимосвязаны, так как одна вытекает из другой.
В условиях увеличения государственных расходов для поддержания внутреннего кредитования, правительство Казахстана пытается расширить количество источников поступления дополнительных средств в бюджет страны, в первую очередь, за счет добывающих компаний. Государственные органы считают, что это можно сделать через введение нового налога на добычу полезных ископаемых вместо рентного налога, что, по мнению министерства финансов, обеспечат республику стабильными доходами от сырьевой базы, которая по праву принадлежит государству. Дополнительным механизмом является повышение экспортной пошлины для добывающих компаний, а также увеличение расходов добывающих компаний на реализацию социальных проектов, которые государство не может самостоятельно финансировать. Кроме этого, будет продолжаться практика увеличения количества экологических штрафов. Таким образом, можно сделать вывод, что все последние инициативы правительства по внесению изменений в Налоговый кодекс страны, а также введение НДПИ и экспортной пошлины на нефть также является частью одобренной президентом политики по усилению роли государства во всех стратегических отраслях экономики. Поэтому новый кодекс лишь один из инструментов реализации этой политики не только в нефтегазовой сфере, но и в горнодобывающей, где также предполагается введение налога на добычу полезных ископаемых, а также экспортной пошлины.
Сейчас основным лоббистом нового Налогового кодекса является правительство Казахстана в лице министерства финансов. Правительство считает завышенной цену за политические риски, которую страна платит нефтяным инвесторам, пришедшим сюда в начале 90-х годов. Премьер-министр Казахстана уже не раз говорил, что исполнение контрактных условий недропользователями, в целом, носит неудовлетворительный характер. Речь идет, прежде всего, о продлении сроков разведки, начала промышленной эксплуатации месторождений, завышения затрат. То есть правительство обосновывает введение нового налогового кодекса как ответную меру государства на многочисленные нарушения со стороны сырьевых компаний. В том числе речь идет и о налоговых нарушениях. Хотя, скорее всего, новый налоговый кодекс в глазах правительства также должен компенсировать все убытки, которые несет страна от подписанных СРП с иностранными инвесторами.
Стоит отметить, что первоначально против новых налоговых нагрузок на добывающий сектор выступал государственный холдинг по управлению государственными активами «Самрук» лоббирующий интересы «КазМунайГаз». Это не удивительно, так как на первоначальном этапе все новые налоговые требования, связанные с НДПИ и с экспортной пошлиной, будут касаться местных нефтегазовых компаний и, в первую очередь, КМГ. Но, на данный момент, компания «КазМунайГаз» поменяла тактику, так как не смогла переубедить правительство смягчить эти требования. Сейчас КМГ активно убеждает правительство расширить список компаний по НДПИ и оплате экспортной пошлине за счет участников СРП.
Проблема заключается в том, что общественное мнение в Казахстане на стороне правительства. Это касается и парламента, и НПО, и СМИ. В немалой степени это связано с теми конфликтами, которые были на Кашагане и Тенгизе, где инвесторов обвинили в многочисленных нарушениях, что создало хороший информационный фон для принятия нового налогового кодекса. При таких условиях, у иностранных компаний существуют ограниченные инструменты воздействия на текущую обстановку, учитывая тот факт, что им придется бороться с целенаправленно проводимой государственной политикой, имеющей общественную поддержку.
Проводя исторические параллели, в Казахстане период НЭПа закончился. Государственный патернализм из сферы политики медленно, но уверенно перетекает в экономику. Но на фоне громких коррупционных скандалов, постоянно неосвоенных бюджетов, межведомственных конфликтов, неэффективной борьбы с инфляцией, все же возникает сомнение, что государство у нас будет хорошим управленцем рыночных процессов.