Еще раз о глобализации:

3 ноября, 2008

Расул Жумалы

мир сегодня разделился на две враждующие группы – глобалистов и антиглобалистов. Первая в лице истэблишмента западных держав, СМИ, крупных транснациональных корпораций, магнатов, олигархов и ангажированных международных организаций ратует за всемерное развитие глобализации. Вторая с аналогичной настойчивостью противится. Антиглобалисты не приемлют в принципе феномен некого инкубатора, штампующего единые образцы и модели поведения. Во-вторых, они убеждены, что богачи, стоящие у штурвала глобализации, озабочены лишь набиванием собственных карманов за счет обирания бедных. В-третьих, это болезненная реакция на подрыв национально-культурной самобытности народов.
Но здесь высвечивается еще один весьма любопытный парадокс.
Так уж устоялось в общественном сознании, что американская и в целом западная цивилизация построена на индивидуалистских началах. То есть там во главу угла ставится неповторимость и оригинальность каждого отдельного индивидуума. Восток же издревле ассоциируется с системой культур, ориентированной на коллективизм, принцип массовости в различных аспектах жизнедеятельности социума. При такой постановке вопроса просто странно, что не Восток, а именно Запад выступает зачинщиком построения обезличенной массовой культуры. Объяснение подобной нестыковки, как представляется, лежит на поверхности. Все дело в подмене понятий: во внешне привлекательной обертке из доморощенных «общечеловеческих ценностей» навязываются западные модели. Сегодня грань между ними неразличима. Перефразируя печально знаменитый лозунг советской эпохи, получается: «Говорим общечеловеческое, подразумеваем западное».
Однако идеологи массовой культуры XXI столетия забывают, что после «крестовых походов» европейцы, влачившие доселе убогое существование, многое переняли у Востока: стали выращивать рис, лимоны, употреблять сахар, строить ветряные мельницы, изготавливать шелковые ткани и зеркала, научились пользоваться ножами и вилками, мыться в банях, приобщились к передовой научной мысли, шахматам… Но времена меняются, и ренессанс одних сменяется восхождением по лестнице других, зачастую именно через обогащение от предыдущих цивилизаций. Поэтому нельзя исключать, что потуги вогнать «отсталые» народы под «передовые» европейские стандарты могут привести к печальным последствиям для самих европейцев.
Отгородиться от глобализации если и возможно, то однозначно контрпродуктивно. Как показывает практика, изоляционистские установки, требования замкнутой монокультуры ведут к крайним и, по сути, агонизирующим формам «оригинальности всеми средствами». С другой стороны, приобщение к императивам глобализации влечет утерю части суверенитета, а значит, и части национальных ценностей. Общество лишается духовно-нравственных ориентиров. Взамен утверждается псевдокультура в западной трактовке, которая руководствуется рыночными критериями, навязывает нормы и стереотипы общества потребления, культ силы и жестокости, стремление к превосходству и господству любой ценой.
Противодействие подобному натиску — вполне естественная реакция, ибо национальная культура не может быть догматичной или реакционной по определению, она есть перво-основа, образный ДНК любой нации. Иначе говоря, с потерей культуры, языка перестает существовать и сама нация.
В борьбе против унификации духовно-нравственные позывы бок о бок стоят с религиозными воззрениями различных народов, поскольку, равно как и с культурой, некорректно ставить вопрос о слиянии религий и формировании, например, вселенской церкви. Речь может идти лишь о конструктивном диалоге, о воспитании толерантного отношения к другим вероисповеданиям, духовном согласии. Ставить вопрос о поглощении одной мировоззренческой концепции другой не просто алогично, но и губительно. Следовательно, нужно четко определить предел глобализации.
Сама по себе глобализация имеет ярко выраженные финансово-экономические мотивы. Год из года расширяется общество потребления. Но потребляются не только товары и услуги, потребляется и, так сказать, пища духовная — музыка, литература, театр, кино, живопись, танцы. А если есть потребность, для удовлетворения которой люди готовы платить деньги, то эта ниша заполняется предпринимателями. По аналогии с любым другим бизнесом, вышедшим на уровень мировой торговли, они стремятся к глобализации, также унифицируя и привнося свои стандарты. Сегодня массовая культура — это уже целая индустрия, которая формирует спрос и предложение, финансирует глобальные проекты в миллиарды долларов. Национальные культуры едва ли могут устоять под напором этой неокультуры. Люди и заметить не успели, как легко они и их дети стали копировать западный образ жизни, зачастую даже близко не совпадающий с исконными культурными, ментальными и религиозными убеждениями.
Какое, например, отношение имеет к православию и тем более к исламу, двум наиболее широко распространенным в Казахстане религиям, «День святого Валентина»? Или же языческие праздники наподобие американского Хэллоуина? Однако в последнее время они обрели огромную популярность. Просто для глобалистов это — шанс собрать огромные барыши на атрибутике и идеологии соответствующих дат.
Иными словами, коллективное сознание нивелируется под единый стандарт, так легче продвинуть товар или услугу, когда достаточно шаблона и многомиллионных копий. Навязанные ценности, программирующие спрос на продукцию привнесенной культуры, разрушают национальную идентичность. Особенно это касается молодого поколения. Формирующаяся личность, словно губка, впитывает все, с чем соприкасается: с телевизионных экранов, газет, рекламных буклетов, плакатов и иных рупоров массовой культуры. Идет гуманитарная интервенция. В результате клонируется поросль, воспитанная на чуждых идеалах. Разрушается преемственность поколений. Размывается духовный фундамент наций.
В продвинутых странах Европы и Азии давно озаботились этой проблемой, забили тревогу. На государственном уровне стали выделяться серьезные средства на поддержку самобытности культуры, образования молодежи в русле национальных вековых устоев.
Неизбежно возникают трения между национальными традициями и неким общим эталоном. Это приводит к напряжению в обществе. Протест приобретает формы от банального бойкота «Кока-колы» и «Макдоналдса» до сопровождающихся погромами шествий антиглобалистов по столицам Запада. Часть протестной группы попадает в фокус внимания идеологов экстремизма, рекрутирующих радикальную молодежь, и уже с их подачи самобытность народов начинает перерастать во взаимное недоверие и подозрительность, соперничество и предвзятость по отношению друг к другу. В обществах усиливаются опасные по своим последствиям стереотипы, возвеличивающие одну цивилизацию за счет принижения других. Это порождает различные фобии. Примеров немало: «карикатурные скандалы» в Европе, ответные погромы западных посольств в мусульманском мире, предвзятое, уничижительное отношение к представителям Азии и Африки, которое выливается в протестные движения, и т.д.
Сами по себе общечеловеческие ценности не вызывают сомнений: право на жизнь, свободу, сохранение достоинства и чести, верховенство законов, социальная справедливость. А вот одинаковая для всех общечеловеческая культура невозможна в принципе. У каждого народа — своя идентификация, формирующая преемственность его прошлого и настоящего. Неповторимы, самобытны и тем богаты традиции, духовное наследие и у центральноазиатских народов, которым есть что терять и что защищать.
Очевидно, что странам Центральной Азии поодиночке трудно будет бороться с разрушительными процессами культурной экспансии. Слишком велики инвестиции в эту сферу, чтобы можно было противопоставить ей соответствующий бюджет на развитие культуры. Можно, конечно, повесить «железный занавес», как это практиковалось в советские времена. Но в современных условиях это абсолютный нонсенс.
Следовательно, в пику глобализации культурной следует поощрять идею культурно-духовной регионализации. Допустим, все ту же концепцию евразийства, выдвинутую выдающимися российским учеными ХХ столетия и подхваченную в наши дни Президентом Н. Назарбаевым. Она органично адаптирована к местной среде, гибка в острых углах и, самое главное, выдержала многовековой экзамен Истории. Евразийство предлагает широкую интеграцию в рамках крупнейшего континента и несет в себе отнюдь не только экономический смысл. На территории Евразии расположены все постсоветские республики, связанные исторической и культурной общностью. Это свыше 350 миллионов человек — компактный и привлекательный рынок сбыта для производимых здесь товаров и услуг, в том числе удобный для создания общей культурной платформы. Поэтому в рамках евразийства можно создавать вполне конкурентные продукты, способные заполнить культурное пространство и вытеснить чуждое.
Иначе дальнейшая культурная ассимиляция на западный манер грозит превратиться в могильщика самобытности. Обезличенное общество неминуемо превратится в сборище «манкуртов» — организмов, по описанию кыргызского классика Чингиза Айтматова, напрочь лишенных корней и, словно быдло, податливых для лепки любого материала.
Вот почему стержневая идея выживания в «джунглях» глобализации заключается в обосновании возможности изменить саму ее модель в соответствии с гармоничным соотношением таких понятий, как всеобщее—особенное—единичное.
Глобализация, воплощая в себе потенциал разума человечества, ценна, если осуществляется во благо всех, а не в угоду избранных. И, что не менее важно: глобализация, которая несет в себе потенциал новой социальной идентичности гражданин мира, — в то же время должна оставлять людям право на собственный национальный образ мира и собственное независимое национальное развитие. Чтобы только через национальные различия можно было войти в общечеловеческий дом.
Стало быть, формирование нового миропорядка предстает исключительно через конструктивный диалог между Западом и Востоком без выпячивания своего эго и превосходства. Обе части света являют собой два отличных типа мировоззрения: деятельную и созерцательную, рационалистическую и образно-поэтическую, активно-прогрессистскую и сдержанно-консервативную. В Казахстане же такая задача усложняется вдвойне, имея в виду ее сильную подверженность обеим ветвям.

Формируется идеология коммуникативной прозрачности, выявляется новое социальное место человека в средоточии и переплетении информационных потоков, не признающих границ. Как это влияет на этнокультурную идентичность Казахстана? Как можно совместить ценности западного общества с ценностями традиционной культуры?