Тимур Палташев: «Экранолетчики» и «кейбордисты» вам не нужны»…

17 марта, 2015

ALMAUniversity, ранее МАБ,посетил известный ученый из Силиконовой Долины США, Тимур Палташев. Доктор технических наук, профессор СПбГУ, основатель компании GTnano — Gatchina Nanoelectronics LLC, один из создателей известной международной конференции ГрафиКон, специалист в областях компьютерной графики, микро и нано-электроники – Тимур Турсунович имеет богатую и интересную биографию. В Казахстан он приехал по приглашению ALMA University (МАБ), где скоро будет открыта Школа информационных систем и инжиниринга,– для оказания преподавательских и консультационных услуг.

По словам Тимура Палташева, сегодня как в Казахстане, так и на всей территории бывшего Союза, ощущается острая нехватка технических специалистов. Как считает эксперт, чтобы исправить ситуацию, сегодня нужно создавать хорошую базу еще в школе – имеются в виду именно человеческие ресурсы. А уже на этом «фундаменте», из хорошо подготовленных ребят, можно строить и систему колледжей или, по-старому, техникумов, и таким образом возрождать систему средне -специального и профтехобразования.

— Тимур Турсунович, вы приехали в ALMAUniversity в качестве преподавателя и консультанта. Расскажите об это подробнее.

— Чтение мною курса лекций связано с тем, что в бизнес-университете, который выпускает, в основном, «торговцев», менеджеров, предпринимателей, появились инженерные специальности. Сегодняшнюю ситуацию в Казахстане вы знаете: юристов, экономистов и финансистов «напечатали» на 30 лет вперед. И катастрофически не хватает квалифицированных технических специалистов, которые могут работать со всевозрастающим объемом технических средств, заполняющих нашу жизнь. Одно из направлений, которые требуют серьезного внимания, – компьютерные технологии, инновационная индустрия, и, соответственно с ними, изменение всех производственных, управленческих и иных процессов на предприятиях, в том числе в университетах, с тем, чтобы повысить качество образования. И это вопрос серьезный, потому что за последние 15 лет традиционная, национально-техническая школа, в общем, значительно деградировала.

— Вы имеете в виду Казахстан?

— Да, но не только. Это произошло частично в России, сильно пострадал в этом смысле Узбекистан. Причины – развал Союза и колоссальный отток кадров. В 90-е годы в образовании людям деньги вообще не платили, коллеги моего поколения практически полностью ушли сиз Политеха, например, с кафедры вычислительной техники. То есть люди, которые должны были держать этот уровень (советской технической школы – авт.), ушли, вместо них сегодня работают те, кто закончили областные вузы, защитили, уже в годы независимости, какие-то диссертации, причем не по профилю, а, например, по педагогическим наукам. А учат сейчас инженеров! Сложно понять, какие инженеры получатся… Серьезная профессура, которая еще кое-где осталась, не может повлиять на ситуацию, в силу разных причин. Зарплаты в образовании до сих пор оставляют желать лучшего, а новые частные вузы, которые открылись, оттягивают на себя наиболее эффективных профессоров. И я знаю, что многие мои знакомые числятся в одном вузе, но появляются там только для того, чтобы «отчитать» свои лекции, и немедленно убегают в другой университет, где они тоже читают. Это неизбежно накладывает отпечаток на качество обучения. Сейчас проблема в том, что еще и средняя школа по качеству подготовки начала «проседать». Они не могут квалифицированно учить основам, дать хорошую базу.

— Что нужно сделать, на ваш взгляд, чтобы сдвинуть ситуацию с мертвой точки?

— Есть известное выражение Сталина: «Кадры решают все». По факту, будет так: какие у вас люди — такой у вас бизнес, какие у вас люди и бизнес – такая у вас страна. Государственные органы зеркально отражают ситуацию в самой стране. Никогда нельзя говорить, что госорганы плохие, а люди – хорошие, они друг друга стоят. Точно так же, как и бизнес.

Основная проблема: у нас образование и вообще все общество были сильно дезориентированы в связи с тем, что было ожидание: мол, мы сейчас выйдем на рынок, все приватизируем, разовьем частный бизнес — и у нас наступит капиталистический рай. В общем, за что боролись, на то и напоролись, 25 лет прошло – хватит. Вопрос теперь в другом: чтобы реально строить страну, нужны люди, которые обладают не только предпринимательскими способностями или инновационным мышлением. Основная масса людей должна просто квалифицированно уметь делать свою работу! Правильно и квалифицированно.

Но для этого нужно отказаться от верхоглядства, и приступить к глубоким, коренным изменениям, в общем, нужно работать.

— Издержки определенные в образовании есть, но, возможно, они связаны с тем, что идет перестройка всей системы, подгонка ее к мировым стандартам…

— Лишь отчасти это так. На самом деле, основная проблема заключается в низком качестве школьного и средне -специального образования. А учитывая, что новый мир – это мир технологический, то детей нужно учить не на уровне айфона или айпэда, а на уровне «сделай сам». А то выросло поколение, которое компьютер знает, и больше ничего, – такие «экранолетчики» и «кейбордисты» – а руками ничего делать не умеют! Надо учить людей делать простые вещи, из которых и состоит вся жизнь общества. Не все же должны на базаре торговать, кто-то должен и отверткой крутить, для того чтобы страна просто работала и жила.

В чем заключается проблема всяческих технических средств, сервисов и обеспечения всей инфраструктуры экономики? Нужно огромное количество средне — технического персонала, то есть людей, которые знают, как и что делать, и умеют работать руками. Может быть, они не имеют высшего образования, но они обладают навыками, и эти навыки ценятся достаточно высоко. В США люди со средним техническим образованием получают гораздо большую зарплату, чем профессора в университете – и, в общем, совершенно правильно. Если говорить честно, любой американский серьезный сантехник зарабатывает больше, чем профессор в университете Беркли. И при этом он работает не пять дней в неделю, а три, а два дня может себе позволить играть в гольф.

— А что вы, как консультант, можете посоветовать частным университетам Казахстана?

— На мой взгляд, в частном вузе должен быть сделан упор не на базу научно-исследовательских лабораторий и т.п., а на создание собственной базы студентов. Потому что для того, чтобы идти в сторону исследований, вам нужны правильные кадры – вы их с улицы не возьмете. Вы их даже в обычной школе не возьмете… Вам нужна собственная техническая школа, либо школа, в которой читают дополнительные технические классы, с большей спецификой на инженерию.

Я советую это ALMAUniversity, как частному университету, имеющему амбиции создать инженерный колледж с научными лабораториями. Планируется делать это с международным участием – будет задействована, в частности, Сеть инженерных вузов Франции. Делать это все нужно правильно, чтобы создать платформу, которая позволит этому колледжу развиваться. Следовательно, нужно действовать поэтапно. Первый этап – строительство двухлетнего колледжа вначале внутри университета. Этот колледж будет принимать абитуриентов в массовом порядке. А из него уже выбираются лучшие из лучших, для бакалавриата. Ну, а дальше, если у вас на бакалавриате хотя бы 30% лучших из лучших учится — это база для любых научных исследований в лаборатории и работы с индустрией, потому что в отрыве от индустрии не работают даже небольшие колледжи. В США они (колледжи – авт.) всегда связаны с мастерскими, прочими сервисами, тем более в крупных компаниях нужно очень много технического персонала.

Далее эти выпусники бакалавриата могут поднять имидж университета, вплоть до хорошей программы PhD, то есть подготовки научных кадров. Надо действовать постепенно и начинать, прежде всего, с нижнего уровня, потому что без базы «наверх» не запрыгнуть. Опыт показывает: вузы, которые взяли и немедленно открыли в Казахстане инженерные специальности, навыпускали «инженеров», которых сегодня никуда не берут на работу. Ведь ни одна компания не может себе позволить специалиста, который не умеет решать конкретные технические задачи. Вопрос в том, что когда начинается реальная инженерия, все «танцы» с бизнесом заканчиваются. Инженерия требует последовательного подхода, инкрементального (пошагового) роста. И, в общем, очень хорошо спланированной деятельности по самосозданию этого дела.

— А что должны делать государство, бизнес – со своей стороны?

— Во-первых, государство должно обеспечивать гранты в техническом и средне-специальном образовании, чтобы люди могли в течение двух лет получить техническую специальность, не оканчивая вуз. То есть, это самая простая вещь, и, естественно, ее нужно лоббировать. Я так понял, гранты у вас существуют только на высшее образование?

— Да, пока только на высшее.

— Для технического средне-специального образования их тоже нужно вводить. Потому что специфика такова: все думают, что средне-специальное образование – это «так себе». Но в советское время техникум был забит оборудованием, которое использовалось на заводах. Люди учились на этом оборудовании, они выходили из техникума в цех — и их не надо было доучивать. Это были готовые специалисты. Сейчас в Казахстане токаря толкового, фрезеровщика не найти. Люди не знают, как подойти к современному станку с числовым программным управлением, так что, первое – это гранты.

Второе – это помощь в приобретении современного цифрового оборудования для колледжей и техникумов. Потому что техникумы не могут стоять без оборудования, они должны учить людей работать. О какой индустриализации можно говорить, если у нас нет квалифицированных рабочих? Даже производственный цех запустить проблематично – или людей не найдешь, или, пока их сам будешь готовить, оборудование устареет и т.д. То есть, стабильная устойчивая индустриализация базируется на том, что идет беспрерывный поток подготовки кадров. Причем, я уже сказал : можно даже сделать просто свое профтехучилище, которое будет базой и для техникума. Но я хочу отметить, что не даю общих рецептов на уровне государства, я даю рецепты на уровне университета.

— А эти «рецепты» раньше были где-либо апробированы?

– Конечно. В свое время в США запускали проект на космодроме «Восточный» — собирались открывать международный университет, приглашать иностранных профессоров, которые должны были учить детей проживавших там ракетных офицеров. Я тогда объяснил людям, что это будет просто бездарная трата денег — через два года у них средства будут истрачены, но ничего работающего не появится. Я сказал: возьмите хотя бы половину этих денег и постройте хороший техникум. Преподавателей вы найдете среди офицеров-отставников – это относительно молодые, высокообразованные люди (им по сорок с небольшим лет), которые закончили инженерные академии космических, ракетно-артиллерийских войск и т.д. Просто болтаться на пенсии им скучно, и они с удовольствием будут работать с детьми и учить их всем премудростям. Они меня послушали и последовали совету, этот техникум до сих пор работает.

Но, конечно, нужно признать, что рецепты насыщенного рынка бывают неприменимы для рынков, которые только начали развиваться. В Казахстане инженерная школа работала на хорошем уровне до конца 80-х годов, но потом дело рухнуло. И сейчас фактически заново надо ее отстраивать. Условия здесь другие, нежели в США, и вообще все по-другому, поэтому американский рецепт здесь работать не будет в принципе. Надо искать свои рецепты, в первую очередь.

— А в Америке бизнес финансирует образование, подготовку специалистов? В каких формах это происходит?

— Бизнес участвует опосредованно. Отношение нашей корпорации, например, к образованию — очень специфическое. У нас есть отдел University relations, куда мы берем ребят на стажировку – магистров, аспирантов. В зависимости от результатов, мы приглашаем их еще раз – на следующее лето, а потом можем взять их к себе на работу. То есть, мы используем университеты и отношения с ними, как к источнику кадров. Иногда мы платим университетам деньги за выполнение каких-то исследовательских работ, если они нам нужны, однако это бывает нечасто. Хотя наша корпорация заплатила 100 тысяч долларов Калифорнийскому университету в Дэвисе по проекту графических процессоров. Бизнес, если и спонсирует исследования, то, как правило, делает это вместе с государством. Государство также дает университетам какие-то гранты, таким образом, финансирование вузов складывается из нескольких источников. Но мы не может никого содержать, мы используем вузы, в основном, как источник кадров.

Причем вузы и здесь имеют свой профит. Так, например, мы платим за участие в ярмарках вакансий в университетах – с нас берут деньги, в среднем, по 2 тысячи долларов – только за то, чтобы приехать и посмотреть на студентов, и предложить работу лучшим из них. Думаю, это правильный подход.

За это нам дают два стола, мы ставим свои транспаранты, — мы ходим в Стэнфорд, Беркли,UCDavis.

— Роль вузов в США традиционно очень высока. Так, например, университеты являются равноправным партнером во взаимодействии государства, бизнеса и образования. У нас же пока есть понятие государственно-частного партнерства, но вузы из этой связки выпадают, остаются в стороне. На ваш взгляд, это проблема или просто еще одна национальная особенность?

— Ну, правильно, вузы «задвигают», чтобы они не мешались под ногами. Не дай Бог, там квалифицированные люди попадутся, и начнут вытаскивать все грязное белье из этих программ инновационно-индустриального развития! Поэтому их и не пускают – они посторонние в этом процессе. Там должны быть только «свои». Это прямой ответ на вопрос.

Другой вопрос: в США все построено так, что университеты традиционно являются центром общественной жизни. Ведь исторически Штаты не являются централизованной страной, в каждом штате есть свой университет, в каждом городке есть свой колледж, в каждом районе есть своя школа. Они-то на самом деле и являются центрами жизни, и если какие-то проблемы возникают – куда местное правительство обращается? В первую очередь — в университет. Вуз в Америке — местный аккумулятор науки, потому что там нет научно-исследовательских институтов, Академия наук у них – небольшая общественная организация, у них есть огромные национальные лаборатории, которые принадлежат, в основном, Министерству энергетики, либо Пентагону. Но они, в основном, взаимодействуют только с очень крупным бизнесом, который имеет оборонный характер. А на уровне Штатов и обычного бизнеса — университеты непосредственно являются научными центрами. И государственные власти все время пытаются во всем задействовать вузы. Потому что для них это вопрос повышения уровня и качества образования и получения квалифицированных кадров, которые могут построить бизнес, либо будут участвовать в расширении того бизнеса, который есть на территории штата.

В Казахстане же в образовании, как и во всех других сферах, существовала централизованная система. Академия наук, НИИ, вузы, все – подчинялись единому центру. Академию наук«убили», НИИ развалили, вузы оттолкнули, поэтому все находится сейчас в таком состоянии.

На самом деле в США вузы вовлечены в процесс принятия решений, причем и на самом высоком уровне. Когда государство объявляет какие-то конкурсы, проекты и т.д., их сначала смотрят и оценивают профессора, соответствующие профильные кафедры – причем они получают очень неплохие деньги за аналитику проекта, ревю, оценку, выступление. У вас этого нет, решения принимаются келейно, узким кругом лиц и в интересах этого круга лиц, а вовсе не в интересах народа.

— Если сравнивать качество и уровень подготовки студентов в РК и США – что вы можете сказать?

— Основная проблема в том, что ваши студенты разбалованы, их, честно говоря, не гоняют так, как нужно гонять. Если родители платят деньги, то родители ожидают, что их потомков здесь чему-то будут учить. А этих потомков развлекают танцами, клубами и т.д. Может быть, так и нужно обучать студентов специальности PR, например. Но если говорить об инженерах, то им нужно работать в лабораториях, копаться и делать руками многие вещи, дабы потом не было проблем у родителей, куда этого отпрыска несчастного затолкать, чтобы он хоть чему-то научился. ..

Это основная проблема, потому что, если говорить о «входном материале», который приходит в вузы Казахстана, России или США, то он, в общем, везде одинаков. А вот дальше в США их начинают «метелить» по полной программе, а у вас зачастую развращают и демотивируют. К дисциплине нужно еще в школе приучать.

Еще я обратил внимание, что у ваших вчерашних школьников есть все повадки индийских студентов. Я имею в виду массовое списывание – я это называю «коллективный ум». Этого практически не было в советском Казахстане, по крайней мере, в тех вузах центральных, в которых мы учились в 70-е годы прошлого века. Потому что, во-первых, для уважающего себя человека это было просто потерей лица, а во-вторых, это было простительно только тем, кому надо было перебиться с двоечки на троечку. А тут я спросил: что вы делаете? «А это у нас такая взаимопомощь». А как вы будете работать? Ведь вы все, вместе взятые, со своим коллективным умом профессионально непригодны ни для чего вообще! Кто будет вместо вас обязанности исполнять?

Так что, во-первых, нужно «бить» по этой культуре списывания, даже в российских вузах сейчас такого нет. Раньше было, но потом начали принимать меры, и сейчас, по крайней мере, явного списывания нет. Чтобы все через телефон передавали друг другу одно и то же решение – такого нет. Как-то студенты написали тест, и у половины были одинаковые ответы, вплоть до мелочей списали друг у друга. Я сказал – всем минус пять баллов. Почему? Они что-то сделали вместе, но по отдельности никто ничего не знает, и самостоятельно они не умеют работать. Вопрос в том, чтобы их дисциплинировать еще в вузе. Иначе они будут профнепригодны. Современная экономика требует дисциплинированного персонала, не креативного, а дисциплинированного! И «креаклов», на самом деле, вам нужно очень немного, экономика работает не благодаря «креаклам», а благодаря людям, которые четко знают график работ, свои обязанности, и их исполняют. Современная экономика – это машина, которая должна функционировать, как часы. Если туда набросать «креаклов», они развалят любое предприятие.

— Но разве не «креаклы» двигают мир, предлагают нестандартные решения – и разве креативность – это плохо?

— Вопрос в том, что нет бизнеса в мире – есть индустрия. Бизнес – это просто дело, у нас под бизнесом понимают, в основном, торговлю. На самом деле, мир – это сплошная индустрия. Взять любое торговое предприятие – это мощнейшая индустрия, в котором работают тысячи компьютеров, сложная техническая система, которую нужно поддерживать. Взять любой маленький ресторан: если ты хочешь, чтобы он был достаточно прибыльным, нужно обслуживать как можно больше клиентов. Чтобы как можно больше клиентов обслужить, нужна полностью электронная система учета и приема заказов, чтобы кухня работала синхронно, подвоз продуктов был и т.д. Кто этим будет заниматься, кто будет разрабатывать эти системы? Дело в том, что в Америке их не купишь, и для малых предприятий системы автоматизации должны делаться на месте, в республике. «Креаклы» их разрабатывать не будут, это могут сделать инженеры. То есть если мы идем в сторону инженерного образования – подход должен быть совершенно другим, потому что нужно отбирать правильных людей, и учить их нужно правильно, и тратить деньги не на танцы, а покупать оборудование.

Причем оборудование для информационных систем достаточно дорогое, как и для машиностроения. А чтобы научить инженера работать с любыми системами, достаточно 150 долларов – это комплект оборудования. Все остальное можно скачать через интернет бесплатно, в этом смысле все упростилось. Если же говорить о машиностроении, то там оборудование дорогое, и нужно идти на кооперацию с индустрией. Я приведу классический пример. 15 лет назад я работал в Южной Дакоте, в Технологическом университете, на кафедре механической инженерии. И там был огромный цех – помещение, в котором были установлены все образцы оборудования, которые стояли на заводах компании Caterpillar, которая выпускает тракторы, экскаваторы и прочие изделия. И студенты в качестве своих курсовых работ сами проектировали детали и сами изготавливали их на этом оборудовании. Сама кафедра принадлежала напрямую Caterpillar.

— Это успешный пример кооперации образования с индустрией?

— Да, если хотите. Естественно, университет сам никогда бы не смог купить эти станки. Но фирма всегда, когда покупает оборудование для своих цехов – думает, а кто же будет работать на этом оборудовании? И они покупают один комплект для кафедры. Это пример, как крупные корпорации взаимодействуют со своими базовыми школами. Но, конечно, любой университет не получил бы такой цех от Caterpillar. В данном случае это стало возможным, потому что генеральный директор Caterpillar был выпускником Технологического университета Дакоты. Система связей в американском университете очень сильно построена на alumni – ассоциации выпускников. И эти выпускники часто, при возможности, жертвуют средства или через корпорации оформляют техническую помощь. Это также хороший пример того, как вузы могут работать со своими выпускниками.